Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ) - Сафонова Евгения

Ладно. Надо успокоиться и рассуждать логически. Речь явно о каком-то явлении, и вряд ли гном стал бы загадывать нечто элементарное в духе «два кольца, два конца». Значит, это нечто хорошее для тех, кто с этим незнаком, но познакомиться с ним явно несладко, и… и…

— Попытка всего одна? — не поднимая глаз, уточнила девушка.

— Да.

— А повторить загадку можно?

Гном повторил.

Ева задумалась.

Боль? Нет, едва ли в данном контексте она может быть благом. Смерть? В тему, учитывая засилье некромантов в окрестностях; но едва ли смерть может быть продолжающимся явлением, на что намекали сети, да и смысл последних строчек в таком случае не вяжется с посылом первых. Любовь? Нет, мрачновато. Даже если учесть специфическую персону того, кто задавал загадку.

Хм, к слову о персоне…

Ева искоса посмотрела на представителя маленького народца, невозмутимо наблюдавшего за ней, заложив руки за спину. Он знает, что я из другого мира, подумала она, краем глаза заметив мучительное выражение в лице Герберта. И как проще всего меня подловить? Правильно: загадать что-то, чего я просто не могу знать. Или что-то, что не столь очевидно для представителя иномирья, в отличие от аборигенов.

Впрочем, в этом он может заблуждаться. В конце концов, человеческая фантазия способна загулять в такие дали, что наши представления о некромантах, магии и прочем пока несильно отличались от настоящих фактов о некромантах, магии и прочем.

Следовательно…

— Бессмертие, — осторожно предположила она.

Шумный выдох облегчения из уст Герберта подтвердил, что она права, ещё прежде, чем гном одобрительно кивнул.

— Твой черёд, — кратко бросил он, не сочтя нужным подкреплять её правоту словами.

Её черёд. Хорошо сказано. И что загадывать? Вряд ли «зимой и летом одним цветом». С таким гном точно справится на раз; а Еве желательно одержать победу за минимальное число попыток, ибо каждая следующая загадка противника — риск проигрыша. Жаль, она не помнит каких-нибудь загадок про машины, самолёт и прочие чудеса техники! Вот уж что гном в жизни бы не…

В этот миг Ева отчётливо вспомнила кое-что. Как маленькой девочкой сидела под яблоней на даче с потрёпанной библиотечной книжкой, стараясь не заляпать страницы соком вымытых мамой персиков, которые Ева уминала за чтением.

А затем вспомнила, что Герберт так и не разрешил ей вернуться в замок и оставить там телефон.

Когда Ева вскинула голову, бледную лазурь её глаз расцветил лукавый блеск.

— Что у меня в кармане? — торжественно продекламировала она.

Гном и Герберт уставились на неё в одинаковой растерянности.

— Это что, загадка? — холодно осведомился представитель волшебного народца.

— Одна из самых легендарных загадок в моём мире. Которая однажды спасла жизнь известнейшему герою, — совершенно честно ответила Ева. — У тебя три попытки.

Гном раздражённо мотнул головой — и Ева истолковала этот жест признанием поражения.

— Ничего, — вымолвил он после недолгих раздумий.

— Неа.

— Кольцо.

Будь это другая история, тут бы меня и съели, с облегчением подумала Ева.

— Тоже неверно.

Над последним ответом гном раздумывал долго.

— Зеркало, — почти безнадёжно произнёс он.

— И снова не угадал. — Ева с готовностью запустила руку в карман штанов. Продемонстрировала оппоненту то, что и правда отдалённо могло напомнить зеркало, но вовсе им не являлось. — Мобильный телефон. — Для пущей убедительности она нажала на кнопку блокировку, высветив на дисплее картинку анимешной заставки: с неё на гнома проникновенно и повелительно взирал сиреневоглазый британский принц, коему не было равных в шахматах, стратегии и толкании пафосных речей. — Вернее, смартфон, но не суть важно.

— Это нечто, свойственное лишь твоему миру. Я не мог этого знать. Ты сжульничала.

— Ты не ставил ограничений «загадки лишь о местных предметах и явлениях», — парировала Ева. — Что не запрещено, то разрешено.

Донельзя коварная усмешка, миг спустя исказившая лицо побеждённого соперника, очень её встревожила.

— Хорошо, — на удивление легко согласился гном. — Будет тебе меч. — И отвернулся. — Возвращайтесь лет через пятьдесят. Как раз к тому времени управлюсь.

— Пятьдесят?!

— О сроках мы не договаривались. А, как ты сама подметила с поразительной точностью — что не запрещено, то разрешено. — Сделав шаг к открытой двери, гном лениво обернулся. — Впрочем, я мог бы управиться за вашу неделю… в обмен на плату.

— Рубин? — безнадёжно вымолвила Ева.

— Нет, теперь мне интереснее другое. Отдашь ту самую штучку, что лежала у тебя в кармане — получишь меч через неделю.

Мстительная и непреклонная любезность его голоса вынудила Еву обескураженно опустить руки.

— Мы согласны, — быстро произнёс Герберт.

— Говори за себя, — прошипела девушка.

— Что тебе важнее — твоя игрушка или твоя жизнь?

Вспомнив свою основную мотивацию в нелёгком деле свержения королевы, Ева, скрепя сердце и скрипя зубами, решительно вернула мобильник в карман:

— Я заплачу, когда получу меч. Не раньше.

— Меня это устраивает, — равнодушно откликнулся гном. — Через семь дней, здесь же, в это же время.

И, наконец переступив порог прохода в Потусторонье, исчез. Как и дверь — миг спустя.

— Ты была неплоха, — снисходительно заметил некромант, тут же устремившись обратно к оврагу.

— Не могу вернуть комплимент при всём желании, — буркнула Ева, угрюмо плетясь за ним: мысленно уже прощаясь с любимым телефоном. — Даже интересно, как ты собираешься управлять страной, если дипломат из тебя никакой. Когда король только и может, что королить путём красивого сидения на троне — ничем хорошим это обычно не заканчивается.

Герберт высказывание проигнорировал, и оставшуюся часть пути проделали молча.

Почему они не телепортировались сразу от храма, Ева спрашивать не стала. Решила, что возмущения, окружавшие проход в Потусторонье, порождают побочные эффекты, которые могут пагубно отразиться на телепортирующихся. Поэтому просто добрела вместе с Гербертом до ручья; а когда тот замер, выжидающе глядя на неё — прежде чем вцепиться в некроманта, вдохнула полной грудью, напоследок желая ощутить аромат воды и хвойного леса.

Однако вместе с ожидаемым результатом получила примесь кое-чего неожиданного.

— Мне кажется, или здесь правда пахнет корицей? — удивлённо осведомилась Ева.

Сомнение, высветившееся во взгляде Герберта — сомнение в здравости её рассудка — послужило ей ответом.

— Откуда-то точно пахнет корицей, — принюхавшись, добавила она в своё оправдание. — Я чувствую.

Сомнение в глазах Герберта сменилось озабоченностью.

— Дома проведу кое-какие процедуры. Проверим, всё ли с тобой в порядке. Вдруг обонятельные нервы начали отказывать… или один из центров в мозгу. — Пробившееся в его голосе беспокойство было почти трогательным. — Давай, не стоит тут задерживаться.

Пытаясь не думать о перспективах отказа стазиса, тонкой гранью отделяющего её нежизнь от настоящей смерти, Ева шагнула к нему. Обняв Герберта за пояс, коротко вдохнула снова: надеясь, что ей действительно померещилось, и привкус навязчивого аромата уже исчез.

Охнула от концентрации пряности, ударившей в нос.

— Ты, — невольно отшатнувшись, под недоумённым взглядом некроманта выдавила она. — Это ты! Ты пахнешь корицей! Но почему… как…

Осеклась: вдруг вспомнив, кто всё это время мог незримо следовать за ними по пятам.

Одновременно с Гербертом подозрительно огляделась вокруг.

Следующее — два коротких возмущённых слога — они тоже выпалили вместе.

— Мэтласс?!

ГЛАВА 11

Idée fixe

Idée fixe — буквально «навязчивая идея»: термин, связанный прежде всего с симфонической музыкой Г. Берлиоза и обозначающий присутствие в произведении сквозной темы, ассоциирующейся с внемузыкальными понятиями — например, тема возлюбленной в Фантастической симфонии (муз.)