Сергей Панарин - Барабан на шею!
Рамштайнт был разгневан. Те, кто его хорошо знал, сразу бы обратили внимание на скрытое остервенение, с каким он ломал хлеб, и скорость, с какой «таял» поросенок. Тюремщики не входили в ближний круг своего хозяина, но копчиком чуяли грозу.
Настоящий владелец Пикельбурга имел садистские наклонности. Гнев его был страшен, месть – мучительна.
– Так-так-так… – тихо сказал он, отрезая от поросячьего бока шмат мяса. – Моя личная тюрьма становится проходным двором… Будто официальная! Вы безгранично меня разочаровали.
Он помахал куском, насаженным на вилку.
– Но я дам вам шанс!
Обнадеженные бугаи с благоговением смотрели, как мясо скрывается во рту короля.
– Фыход у нас ш вами один, – жуя, начал Рамштайнт. – Фы имефе ф нишмефте жмфы аошкыф и обязательно, я говорю, обяфафельфо мыдошемшыф чавк-чавк-чавк равхефыш, но шошкалф фи напрошмых!..
Тюремщики мысленно распрощались с жизнью. Речь босса была абсолютно непонятной.
– Вам все ясно? – гаркнул Рамштайнт.
– Н-н… Д… Да! – в отчаянье ляпнули стражи.
– Ну, так идите, выполняйте!
Улыбка короля преступного мира была сродни оскалу сытой кошки, которая поймала мышь и предвкушает долгую циничную игру.
Растерянные амбалы попятились к выходу и столкнулись с личным слугой, телохранителем и советчиком Рамштайнта. Высокий сухой мужчина молча раздвинул тюремщиков, шагнул к столу.
– Хозяин, там к тебе приехали странные люди. Говорят, мол, четыре всадника. Но их двое.
– Хм… Любопытно. – Рамштайнт перестал жевать. – Веди.
Через пару минут в комнату вошли Мор и Брань. Сутки назад они окончательно удостоверились в том, что ни Шлюпфриг, ни люди, называющие себя Николасом и Паулем, не спускались в Драконью долину. Значит, либо они скрылись в Черном королевстве, либо проникли в Дриттенкенихрайх. Посовещавшись, наемные убийцы решили заехать в Пикельбург и поклониться Рамштайнту – давнему клиенту. Преследуемые негодяи наверняка попались в его сети.
Король преступников расплылся в улыбке, теперь приветливой.
– Мор, Брань, какая встреча! Присаживайтесь, поешьте со мной!
Рамштайнт ценил умелых людей, особенно если они имели криминальные таланты. Убийцы, о которых слышали все, но видели единицы, заслуживали самого горячего расположения.
Уставшие гости воспользовались предложением. Мора терзала необходимость просить помощи у Рамштайнта. «Не надо было торопиться с заказом, – думал лидер четверки, – теперь вал ошибок нарастает…»
После трапезы начался серьезный разговор. Мор без утайки обрисовал положение, а когда назвал имя Николаса – дескать, одна из мишеней выдает себя за вальденрайхского героя, – Рамштайнт аж крякнул.
– Верите ли, дорогие гости, а я только-только завладел священным предметом, принадлежавшим Николасу Могучему. Король преступников не мог не похвастаться. – Вот его волшебный штандарт!
В углу на веревках висело красное знамя с золотыми письменами. Мор и Брань протянули к нему магические щупальца и не обнаружили никакой волшбы.
– Он не волшебный, – сказал Мор.
Рамштайнт рассмеялся, подошел к знамени:
– Он не проявляет своей силы. Похоже, барон Николас Могучий знал нечто ценное, позволяющее штандарту раскрыться. Мои люди сейчас изучают этот вопрос. Я связался по своим каналам со знакомыми в Вальденрайхе. Они собирают сведения о свойствах моего артефакта.
– Как же он к вам попал?
– Его принес потешный чудачок, кстати, из Дриттенкенихрайха. Хотел продать. Мои ребята скрутили его, а вещь передали мне. – Король погладил мягкий бархат. – На штандарте было несколько дырочек, я велел их заштопать самыми дорогими нитками… Ну, разве не прелесть?
Рамштайнт причмокнул пухлыми губами.
– Великолепная вещь, бесспорно, – включилась в беседу Брань. – Вы знаете имя продавца?
– О, это местная знаменитость! Похотливая жертва мести колдуна. Некий Шлюпфриг.
– Шлюпфриг?! – одновременно воскликнули маги-убийцы.
– Ну да. Я так и сказал.
– За ним и гнались Николас с Паулем! Где он? С ним можно поговорить?
– Для друзей ничего не жаль, – царственно произнес Рамштайнт. – Правда, прошлой ночью поганец сбежал. Но мои люди уже работают над его поимкой. Будьте гостями этого дворца, день-два – и он ваш.
Король преступников отлично понимал: услуга, оказанная столь нужным людям, в будущем окупится с лихвой.
Мор и Брань были измотаны ранами и беспрерывными скачками. Они с радостью вверили себя расчетливому гостеприимству хозяина Пикельбурга.
– Спасибо, Рамштайнт! – сказал Мор. – Маленькое пожелание. Мы лишь Морген и Брунхильда.
– Знаю и высоко ценю ваши методы, – церемонно ответил король.
Вскоре в мраморном особняке истинного владыки государства погасли огни. В древнем парке воцарилась тишина.
Легли спать и гости Красной Шапочки.
Она уложила пирожки в три высокие корзины, задула лучину и устроилась на полу.
Утром прикатила столичная карета. Чопорный усатый дядька отсчитал Красной Шапочке десять талеров, кучер и мальчонка-слуга загрузили корзины.
– Любезный, – обратился к дядьке Лавочкин. – Не возьмете ли попутчика?
– К чему утомлять королевских лошадей? – высокомерно спросил усатый.
– Я думаю, пять талеров компенсируют их усталость…
– А я считаю, никак не меньше восьми.
– Вон та каурая лошадка шепчет, мол, довольно и шести, – продолжил торг Коля.
– С учетом того, что это конь, можно сойтись на семи.
– По рукам!
Эх, не доверял солдат Хельге Страхолюдлих! Не пошел бы с ней в разведку… Но куда деваться? Оставил ей вещи и почти все деньги, взяв лишь свой мешок с автоматом и формой. Проворонил знамя, так хоть уберечь бы личное оружие…
Попрощался с меланхолично жующим сено Палванычем. Поблагодарил Красную Шапочку за приют. Она согласилась пустить Хельгу и козлика на постой.
Вран кружился над каретой, что, по идее, было плохим предзнаменованием.
– Эй, паря! Поехали! – крикнул возница.
Лавочкин заскочил на козлы, крикнул:
– Счастливо оставаться, графиня. Берегите нашего Пауля! А мне пора в бандитский Пикельбург.
Глава 14.
Сделка века, или Ты мне – я тебе
Если вам когда-нибудь предложат альтернативу: ехать на королевской карете или идти пешком, выбирайте карету. Современные не только комфортны, но и быстры, а также оборудованы синим проблесковым маячком. Коля Лавочкин и без маячка вернулся в столицу Дриттенкенихрайха чуть позже полудня. Правда, отбил место, которым сидел. Тут уж ничего не попишешь – средневековый мирок не знал об амортизаторах.
Расплатившись с усачом и спрыгнув на ближайшем к апартаментам Рамштайнта перекрестке, солдат прижался к стене дома. Повозки двигались сплошным потоком, люди сновали, как в мегаполисе.
Пройдя по бульвару Искусств, Лавочкин чуть не оглох от криков зазывал.
– Знаменитый вертеп Вольдемара Сорокера! Только одно представление! Все на спектакль ужасов «Жаба-душительница»!..
– Последняя книжка писателя Блицфогеля![19] «Ревизор, или Туда и обратно»!..
– Картины маслом! Скульптуры кремом! Украшу праздничный стол состоятельным господам!..
– Братья по творчеству! Коль обидит вас критик, не бездействуйте! Тщательно нанесите оскорбление…
Коля не стал дослушивать последний рецепт, свернул в тихую подворотню, присел на пыльную завалинку и призадумался.
Сперва он открыл Америку: организованная преступность (а Рамштайнт, несомненно, возглавлял глобальную организованную группировку) набирает особенную силу там, где есть богатая промышленность и торговля. Ведь никто не стремился «крышевать», например, Красную Шапочку.
Впрочем, это открытие мало радовало. Пользы-то в нем ни на талер! Реализовав исследовательские наклонности, Лавочкин приступил к осмыслению своей тактики. В карете мозгового штурма не получилось. Тряска и орущий на ухабах усач не создавали должного комфорта. Теперь отлынивать некуда.
Коля никогда не встречался с главарями мафии. Тем более по столь нетривиальному поводу. Рамштайнту не скажешь: «Дядя, отдай знамя, оно мое…» Значит, сделка. И предложить нужно что-то особенное, сопоставимое по ценности.
Но что?
Деньги? Во-первых, у Лавочкина их не было, а у Рамштайнта были. Во-вторых, Красная Шапочка твердо стояла на своем: король преступников ценит магические артефакты выше любых денег.
Волшебные предметы? Солдат не имел никаких артефактов. Знамя у Рамштайнта.
Получается, у него все есть, а у Коли – шиш с маслом. Слабая позиция в переговорах.
Можно ли надуть противника? Лавочкин трезво оценивал свои таланты. Он не лгун. Помнится, даже в академии не сумел толком соврать, почему отсутствовал на занятиях полтора месяца…
– Чем я силен? – спросил себя солдат. – Что я предъявлю этому монстру?..
По всем прикидкам получалось, предъявить нечего.
Откуда-то сверху спикировал Вран, сел рядом с Колей.
