Жорж - иномирец 3 - Сергей Анатольевич Панченко
— Вот что уравнивает человеческие недостатки. — Я ткнул в сторону О указательным пальцем.
— Что? — Не понял он.
— Бескорыстные поступки, а не ваш гребаный мудаген.
Глава 6
«Вий»
Представьте себе наше сборище неудачников и изгоев, имевшее о женской половине исключительно умозрительное представление, вдруг стало свидетелями пикантной сцены. Эрла осталась ночевать с нами, но прежде, чем отойти ко сну, решила принять водные процедуры.
Уже стемнело. Эрла разожгла смоляные факелы, вокруг которых сразу же начала роиться мошкара. Издалека доносился лягушачий хор и крики ночных птиц. На ветках кустарников, окружающих нашу идиллическую стоянку, расселись светляки. Было так тихо, в сравнении с индустриальным шумом города, что казалось, будто я немного оглох.
Нам, людям, вырванным из привычной среды обитания, было хорошо, несмотря ни на что. Ушел страх перед неизвестностью и открылись ощущения, которых прежде не доводилось испытывать. У меня словно появились новые органы чувств, чувствующие настроение окружающей нас природы, и оно было приятно-убаюкивающим. Я знал наверняка, что нахожусь в безопасности, под наблюдением мира с любопытством взирающего на нас.
И вот в тот момент, когда мы уже собирались лечь спать, Эрла отправилась принимать душ. Она повесила простынку, чтобы не травмировать нашу юную гиперсексуальность. Наивная, она не учла, что факелы отбрасывали тень потрясающей фигуры на нее, как в театре теней. Какой тут сон. Его выдуло подскочившим уровнем тестостерона напрочь.
— Это, парни, давайте по-тихому обойдем, подсмотрим. — Предложил Глеб.
— Ты и по-тихому. — Упрекнул я его, хотя и был не прочь.
— Афродита. — В своем минималистическом репертуаре прокомментировал зрелище Борис.
— Мы и так видим больше, чем должны. Вдруг, это тоже испытание? Соберите свои причиндалы в кулак… нет, пожалуй наоборот, уберите руки от них подальше и наслаждайтесь.
У Глеба от переживаемых чувств, высыпали на лбу и носу бисеринки пота. Борис рассматривал женскую фигуру, отбрасывающую четкую тень со всеми подробностями не мигая. Я, что уж греха таить, тоже смотрел, не отвлекаясь.
— Похоже, завтра придется проходить испытание не выспавшись. — Решил я.
— А я вот возьму и тоже начну принимать душ, чтобы Эрла не спала всю ночь. — В сердцах произнес Глеб.
— Не думаю, что она будет не спать по той же причине, что и мы. Еще и кричать начнет посреди ночи от ужаса. — Я представил себе тень толстяка на месте Эрлы.
— Она ненормальная, отвечаю. — Глеб вытер лицо платочком. — Похоже, ее возбуждают такие нестандартные мужчины, как мы. Я представляю через что она прошла с такой внешностью. Начала с красавчиков, надоели. Они еще те нарциссы. Потом начала выбирать озабоченных. Надоели. Примитивные. Потом завела список и стала выбирать по профессиям или еще по каким-то признакам. Устала. Она же не бухгалтер. И тут мы, забытые и обделенные вниманием. В душе каждого из нас горит пожар неудовлетворенных желаний, как у любого человека, который наперед знает, что в этой жизни ему кое с чем не повезло. Мы же, как нестабильный атом, только тронь и запустится цепная реакция. — От пламенной речи у него снова выступил на лице пот. Глеб утерся.
— Хотелось бы верить тебе, но, думаю дело не в этом. — Предположения толстяка показались мне слишком сказочными. — А если так, то может оказаться, что она выбирает из нас троих самого достойного? И мы тут не теплая компашка товарищей, а непримиримые враги за внимание самки?
— Она любит испытывать. — Вставил фразу Борис и поправил очки.
— Хочешь сказать, она специально нас выдернула из нашего мира, зная наперед, что нам захочется измениться, и мы согласимся пережить определенные трудности. Она маньячка?
— Чебурек. — Произнес Борис, вместо ответа.
— Где? — Глеб завертел головой, забыв о купающейся Эрле.
Борис поднял палец вверх. Небо над головами очистилось, открыв взору спутник планеты в половине фазы, по форме и по виду, из-за многочисленных кратеров, похожий на чебурек.
— Зараза. — Глеб намахнулся на Бориса. — А я поверил.
— Похоже, тестостерон скачкообразно переработался у тебя в желудочный сок. — Усмехнулся я. — Надо сказать Эрле, чтобы для тебя показала представление за шторкой про съедаемый чебурек.
— Атомная секс-бомба. — Запоздало пошутил Борис и отрывисто засмеялся, будто совсем не умел этого делать.
Это было первое проявление юмора, которое я видел с его стороны. Даже Глеб не обиделся. Он загрустил, переживая несостоявшееся рандеву с чебуреком.
Эрла оделась, убрала шторку и уставилась на нас, сидящих в рядок и наблюдающих за ней.
— Что? — Спросила она подозрительно. — Меня было видно?
— Не то что бы видно. Так, тень одна. — Смущенно признался я.
— Ясно. В следующий раз учту, буду мыться в темноте.
Она подошла и села рядом с нами. От нее донесся аромат тонкого парфюма, отдаленно пахнущего луговой травой и цветами. Борис сделал глубокий вдох и медленно с наслаждением выдохнул.
— Ты расскажешь, что нас ждет завтра? — Поинтересовался я у нее.
Эрла пожала плечами.
— Надо ли? — Она вставила в мокрые волосы расческу и медленно протянула ее по всей длине. — Спите спокойно, не думайте о завтрашнем дне. Залог правильной работы мозга, хороший отдых.
— Отдохнешь тут, когда голые девушки перед тобой моются. — Буркнул, словно с обидой, Глеб.
— Моё упущение. Такого больше не повторится. — Эрла продолжила сушить свои волосы. — Не думала, что вы настолько возбудимы. По вам не скажешь.
Я незаметно наступил Глебу на ногу и когда он посмотрел на меня, показал взглядом, все, что о нем думаю.
— Чур меня. — Перекрестился Глеб.
— Просто я подумала, что вам, как новичкам, страшно оставаться одним в новом мире во время сна. Я сама могу ночевать в другом месте, без вас.
— Не надо. — Скупо, но с чувством произнес Борис.
— Не надо. — Согласился я с ним. — И с душем оставь, как есть. Мы не в претензии.
— Тогда без шторки. — Снаглел Глеб.
Я снова наступил ему на ногу. Он совсем не чувствовал меру, что, впрочем, по нему было видно.
— Ладно. — Эрла мурлыкнула особой интонацией, заставившей мое сердце зачастить. — А на сегодняшнюю ночь я хочу выбрать одного из вас, самого не уставшего. — Она пристально посмотрела на Глеба.
Надо было видеть трансформацию его лица, от удивления до панического страха. Эрла и я рассмеялись, чем окончательно добили неудавшегося любовника. Глеб покраснел и набычился.
— Я догадываюсь, о чем вы шепчетесь между собой про меня. Оставлю интригу, не буду признаваться, пусть ваше воображение работает.
— А ты была другой в своем мире? — Спросил Борис.
— Конечно. — Эрла не стала объяснять,
