Андрей Белянин - Черный меч царя Кощея
Он действительно заёрзал в седле, не удержал равновесия и брякнулся навзничь.
— Чёй-то злодей наш вытворяет? — высунулся Митя.
— Брейк-данс, — неуверенно предположил я, глядя, как гражданин Бессмертный размахивает руками и ногами, лёжа на спине.
В принципе мне понравилось, Яга тоже пару раз осторожно хихикнула. Чёрные рыцари не двинулись с места, они же наверняка всё делают по приказу. Шамаханы, наоборот, возмущённо загомонили и уже практически были готовы броситься на нас, когда мы с Митькой спустились вниз по лесенке.
— Руку!
— Чего? — не понял Кощей. — Предложение, что ли, делаешь?
— Руку давайте. — Я помог ему встать и пояснил: — Перетереть надо. Тема есть.
К моему немалому удивлению, наш вечный враг тут же закивал, похлопал меня по плечу и, кое-как взгромоздившись на лошадь, махнул нам рукой.
— Идём, Никитушка, что зря стоять-то, — подоспела бабка. — Или велишь мне опять свою избушку к лесу задом поворачивать?
Я поискал в её словах какую-нибудь подозрительную двусмысленность, вроде с первого раза не нашёл, а на второй было уже неинтересно.
— Никита Иванович, а дьяка куда денем?
— Не знаю, Мить. С собой тащить не хочется. Не хватало, чтоб он у Кощея спёр чего-нибудь или скандал закатил.
— У печки его оставим, — вмешалась Яга. — Небось оттуда не сбежит, да и некуда ему. Разве в лес, к волкам, али в степь, к шамаханам. Я б на его месте и носу за порог не высовывала.
Мы пожали плечами и не стали дискутировать. А зря, кстати...
— Фараоны проклятые-э... — тихо донеслось из окна избушки. — Хучь под кустик по-маленькому пустили бы, а?
Я было дёрнулся, но Баба-яга, мстительно ухмыльнувшись, подхватила меня под локоть и повела вслед за Кощеем. Митя шмыгнул носом, показал язык чёрным рыцарям и поспешил за нами. В первый раз я спускался по ступенькам Лысой горы как гость и, быть может, даже союзник. Что, впрочем, абсолютно не гарантировало личной безопасности всей нашей опергруппе.
И самое трогательное, что на данный момент это никого из нас не волновало. Я доверял Яге, Митя мне, а у бабки были свои далеко идущие многоходовые планы. Ну то есть я, конечно, наверняка об этом не знал, но очень хотелось, чтоб были. Жизнь-то ведь только начинается...
Мы прошли через знаменитый коридор страхов. Это была первая фишка Кощеева жилища: идёшь себе подземным коридором по ступенькам вниз, а из стен на тебя всякие монстры бросаются. Причём именно те, которых вы больше всего боитесь. Ничего личного, чистая психология.
Я тут был не раз и уже ничего не боялся, а особо настырных ужастиков просто щёлкал по носу. Они морщились, обижались и исчезали. Баба-яга шла, погружённая в собственные мысли, и, похоже, ни одного монстра, способного её напугать, в природе просто не существовало. А вот Митя со своими комплексами боязни мертвецов (убей бог, не помню, как это правильно по-научному называется, кажется, некрофобия) успел повеселить всех.
— Ой, мертвец страшный! Боюсь, боюсь! Ой, с него уже шкура сползает и кости наружу! Ой, он меня щас укусит, а то и ногу отгрызёт! Ой, храни господь раба своего, и чего ж я, дурак, в церкви плохо молился? Ой, спасите, помогите, Никита Иванович, отец родной, явите такую милость, дайте вон тому скелету ползучему поперёк лба ногой милицейскою! Ух ты, спасибо, хорошо-то как получилося... И вон того, пожалуйста. И вон энтого! А ну, нечисть поганая, кто на нас с участковым?!
Как вы понимаете, никто особо не рисковал. Митя развлекался, показывал язык, вертел задом, оттопыривал средний палец, строил рожи, и никто из монстриков даже плюнуть на него в ответ не смел. Потом были живые металлические ворота с шипами и змеями, но тут уже нас хозяин провёл. В его интересах. Мы гуськом прошли в небольшую залу, более похожую на офисный кабинет для свиданий. Кощей жестом указал нам на четыре свободных кресла.
— Ну что ж, враги извечные, опергруппа лукошкинская, ныне вы все в моей власти. Знать желаю, что мне мешает сей же момент всех вас лютой смерти предать?
— А плюху по уху?! — мгновенно завёлся расхрабрившийся Митяй.
Гражданин Бессмертный сухо щёлкнул пальцами, и наш младший сотрудник замер египетской мумией.
— Ибо злодей я и поступки мои злодейские. Пока паханы да начальники речь ведут, бывшим петухам встревать нечего. А тебе, участковый, милость окажу великую, второй раз ответить позволю. Чего надо, короче?
— Есть тема, — покосившись на Ягу, начал я.
— А ещё короче можешь?
— Могу. В два слова: Змей Горыныч.
Кощей взял долгую паузу, потом, скрипя доспехами, достал из ящика письменного стола пузатую бутыль портвейна, отгрыз пробку вместе с частью горлышка и сделал большой глоток.
— Уверены?
Глава нашего экспертного отдела молча провела себе большим пальцем под горлом и выразительно клацнула зубом.
— Когда?
— Порядка трёх дней назад. Прилетел со стороны восточных границ. Украл трёх девушек. — Кого именно и в каком виде, я пока уточнять не стал.
— Проснулся, стало быть, братец старший, — меланхолично кивнул Кощей, делая ещё один долгий глоток. — Триста лет о нём ни слуху ни духу, а теперь нате вам, нарисовался. И главное дело, чуть что, сразу за старое, девок воровать!
Я недоуменно обернулся к Яге, та пожала плечиком. Действительно, если нашей бабушке сколько-то там за сто, а Змей выходит на охоту раз в двести — триста лет, то выходит, что этот доисторический дельтаплан с огнемётом на тысячи лет старше самого Кощея! Наш главный мафиози от одного упоминания имени «старшего братца» заметно нервничает. С чего бы?
— Гражданин Бессмертный, расскажите, пожалуйста, о...
— А я не у тебя на допросе, чтоб ты меня «гражданином» обзывал, начальник, — раздражённо оскалился хозяин дома, отхлебнул ещё и, глядя на меня сквозь бутылку, попросил: — Кощеем зови, запросто, без церемоний, случай не тот. Выпьешь?
— Немного, — согласился я.
Баба-яга чуть заметно кивнула, хотя в мужской разговор не вмешивалась. Значит, пока всё идёт как надо, своим путём. Кощей смёл какие-то бумаги со стола, достал рюмку, дунул в неё, протёр платком и, булькнув граммов тридцать, пододвинул мне.
— За что пить будем?
— Каждый за своё, участковый.
Я коротко кивнул, и мы опрокинули не чокаясь. Кощей вновь взялся за бутылку, но я, поймав предупреждающий взгляд Яги, накрыл свою стопку рукой.
— Мне достаточно.
— Не уважаешь меня?
— Это не имеет отношения к делу.
— Любить не прошу, но уважать как наипервейшего злодея — обязан!
— Не напирайте. Мы здесь не в гостях, а по службе.
Кощей перебрал указательным пальцем все морщины у себя на лбу — от бровей вверх, потом вниз, и кивнул. Выпил ещё, потом, не спрашивая разрешения у бабки, закурил длинную вонючую сигару и, вытянув ноги под столом, продолжил:
— Откровенность за откровенность. Ты первый, сыскной воевода. Рассказывай, как всё началось, что сложилось, каким чудом вы живы остались, какую информацию секретную о братце моём сводном нарыть сумели?
Я тоже понимал, что сейчас не время лукавить, строить какие-то хитросплетённые версии или интриги. Проще всё рассказать как есть, а дальше разберёмся. Хотя всё ещё можно попробовать до времени утаить имена.
— Начнём с того, что в Лукошкине, во время мытья в бане, были похищены сразу три девушки. На этот раз я сам был свидетелем преступления. Видел из окна соседнего здания. Правда, ни предотвратить его, ни задержать злоумышленника возможности не было...
Мне пришлось рассказать о панике в городе, о нашем походе в Нижний мир, об отсутствии государя, уехавшего изображать Рыцаря печального образа, обо всём, что нам удалось узнать, и, самое главное, о причинах, по которым мы явились сюда за помощью.
Гражданин Бессмертный прикончил бутылку, достал вторую. Пил он, как я понимаю, практически не пьянея, что при его сухопаром телосложении казалось странным.
У нас в милицейском училище в Москве был один прапорщик, азербайджанец Мусаев, весом, наверное, за сто пятьдесят килограмм. Так вот, он на спор выпивал без закуски три бутылки коньяка и без запинки зачитывал по памяти любой пункт устава постовой службы, разъезжая по учебному треку на служебной машине. И ни фига ему за это не было! Наоборот, даже начальству на спор показывали.
Так вот Кощей тоже пил тяжёлый алкоголь как воду, без закуски, и ничего, прямо Джеймс Бонд какой-то. Ну, может, икнул пару раз, не более...
Меланхолично допив в одно рыло вторую бутылку, Кощей прикрыл глаза и начал свой рассказ:
— Змей этот — тварь древняя, реликтовая. В те времена не тока святой Руси не было, но и сами людишки по пещерам жили, на медведей с дубинками бросались. До сей поры кости в земле находят разных змеев да ящеров, тока память о них в былинах да мифах живёт...
— Динозавры? — предположил я.