Катерина Снежинская - Дитя Ее Высочества (СИ)
— Переговорила, — ответила сердечной подруге принцесса, глядя в карты и задумчиво покусывая губку. — Он мне поведал много нового и интересного. И теперь передо мной стоит практически неразрешимая дилемма. Как мне заставить моего горячо любимого супруга ненавидеть меня еще больше?
От такого заявления бедная Арна едва не подавилась, от неожиданности лизнув ложку целиком, а не прихватив крем губами. Паж прислонился к стене — видимо бедняге ноги отказали.
— У меня только два вопроса, — вздохнула герцогиня, придя в себя. — Первый — зачем это тебе надо. И второй — ты искренне полагаешь, что это возможно?
— Зачем мне это надо? — рассеянно переспросила принцесса. — Все очень просто. Он меня отправляет в монастырь всего на неделю. А этого времени не хватит. Потребуется недели две-три, как минимум.
— Вы столь набожны? — распахнула невинно-блудливые глазки Алис.
— А ты не знала? — усмехнулась краешком губ Ее Высочество. — Я очень набожна. Чего и тебе советую.
— Да ну, — надула губки фрейлина. — Это так скучно.
— Отнюдь. Это очень и очень весело, — Ее Высочество понимающе переглянулась с подругой.
Этим юным и наивным создания было не понять, насколько может быть весело в монастыре. Особенно когда удается из него незаметно удрать. У самой принцессы сохранились о таких поездках исключительно светлые воспоминания. Впрочем, слегка окрашенные легкой горечью. Но даже в сладкий крем кондитеры добавляют лимонный сок, чтобы не было так приторно.
— Вернемся к нашим баранам, — герцогиня решила вернуть Лару в реальность, — в смысле к кобелиному козлу. Или козлиному кобелю? В общем, неважно. Все поняли, что я имею в виду Его Высочество. Ты действительно полагаешь, что тебе удастся его разозлить больше, чем он злится сейчас?
— Не важно, что я полагаю, — отрезала принцесса. — Мне нужно этого добиться — хоть из панталон выпрыгни.
— Ну, так может это и стоит сделать? — предложила Нежная Арна, искренне полагающая, что этот метод хорош в любой ситуации.
— Вряд ли это поможет, — усомнилась Ларелла и от наблюдательной подруги не укрылось, что принцесса при этом как-то слишком поспешно отвела глаза.
— А вы заведите любовника, — брякнула Алис. — И пусть Его Высочество вас застанет…
— Добрая девочка, — оценила герцогиня, насилуя ложечку и выдержку юного пажа. — Я, конечно, не столь близко знакома с Его Высочеством, но что-то мне подсказывает, что монастырем в данном случае дело не обойдётся. По крайней мере, для любовника.
— Да и Бездна с ним, с любовником. Одним больше — одним меньше, двор не обеднеет… — задумчиво протянула принцесса, с детства отличающаяся сострадательностью. — Конечно, до таких крайностей можно и не доводить. Но здравое зерно в твоем предложении есть.
— Ну, все, тушите свечи, — резюмировала герцогиня, в сердцах бросая замученную ложечку в вазочку с кремом. — Принцессе Ларелле вожжа под хвост попала.
Глава 6
О пользе исполнения женских желаний и о женской предприимчивости в целом
«Действительно, неловко как-то вышло…», — смутилась юная принцесса, осознав, что вместо сахара в чай наставницы попал стрихнин.
Я не стану спрашивать тебя, мой юный друг, что ты знаешь о королевских балах. Конечно, мы все слышали о них и втайне мечтали оказаться хоть раз на подобном великолепном мероприятии. А если побывать там не доведётся, то хотя бы посмотреть одним глазком. Но сейчас я хочу поведать тебе об одном развлечении, чрезвычайно популярном на подобных торжествах во времена, про которое я рассказываю.
А называлось это развлечение маски. Ты думаешь, что я говорю об аксессуарах, которые надевают, чтобы скрыть лицо? Нет-нет, я совсем не об этом. Так назывались представления, которые разыгрывали сами придворные, исполняя роль актеров. А иногда в масках принимали участие и венценосные особы. И это было не просто какое-то там представление. Сценарий для таких постановок писали самые именитые и прославленные поэты. Декорации же создавали талантливейшие художники и инженеры. А костюмы! Какие костюмы шили для участников! Роскошью и фантазией создателей они порой затмевали даже бальные наряды.
Поэтому и участвовать в маске, и готовить ее было одинаково почетно.
Чаще всего такие представления обходились без слов или актерам доверяли сказать пару стихотворных строф. Главным были танцы и само действие, обычно аллегорически прославляющие Добродетели и осуждающие пороки. Но это могла быть и любовная история.
К чему я рассказываю тебе все это? К тому, что мы не можем представить себе и десятой доли тех благородных развлечений, которые имели возможность попробовать при дворе там побывавшие. Называя нравы тех времен грубыми, мы сами уподобляемся варварам, неспособным понять тонкость чувств и возвышенный вкус людей по-настоящему изысканных.
Но довольно слов! Посмотри на все своими глазами и убедись в моей правоте, дружок.
* * *Принц, по своему обыкновению, вошёл бесшумно и незаметно. И придворные, к глубокому несчастью, заметили его только тогда, когда он уже стоял в дверях. Кто-то из придворных острословов сказал потом, что Его высочество уподобилось языческому божеству-громовержцу. Правда, в тот момент желание смеяться никто не испытывал.
Волна тишины прокатилась по гостиной принцессы, гася веселый смех, шум голосов и тихие напевы музыкальных инструментов. Его Высочество не двигался с места, но присутствующие невольно расступались под его взглядом. Пока, наконец, в конце своеобразного коридора не показалось окно, в нище которого мило соседствовали Ларелла и злополучный маркиз Разис.
Их головы, склоненные над листами с рисунками, были непростительно близко друг к другу. Но, казалось бы, и этого греха мало! Ручка принцессы еще опиралась на плечо юного кавалера, в поисках поддержки.
Придворные, как по команде, повернули головы сначала к преступникам, а потом, столь же слаженно, как в балете, посмотрели на принца. Дарин, оставшись стоять на месте, едва заметно дернул бровью. Для находящихся в комнате это послужило сигналом, как для своры гончих команда: «Ату!». Его Высочеству даже пришлось отойти от дверей, так как в них и без его возвышающейся фигуры образовался знатный затор. Причем кавалеры мгновенно позабыли о галантности и абсолютно не по-рыцарски пытались отпихнуть нежных дам локтями. Правда, и сами дамы пихались с решительностью и сноровистостью рыночных торговок.
Маркиз тоже хотел удалиться, но ему, к сожалению, этого сделать не позволили. Принц абсолютно бесцеремонно схватил несостоявшегося героя за шиворот и даже приподнял над полом. Юноша, видимо от неожиданности, дрыгнул ногами. Но сообразил, что такое поведение благородного кавалера недостойно. И схватился за кинжал, висящий у него на поясе в изукрашенных ножнах.
Видимо, этот жест тоже не слишком впечатлил Его Высочество. Потому что принц только изогнул бровь и кривовато ухмыльнулся. И тряхнул свою добычу на манер кошки, играющей с мышью.
— Я тебя предупреждал? — поинтересовался Дарин холодно.
Маркизу потребовалось всего несколько секунд, чтобы осознать, какое поведение в его положении будет наиболее правильным.
— Да, — сказал он гордо, но несколько придушенно, так как жесткий воротник камзола врезался в его шею.
Его Высочество кивнул, давая понять, что ответ его полностью устраивает.
— Назови мне хоть одну причину, почему я не должен воплотить свое предупреждение в жизнь? — предложил Дарин вежливо, так как он, все-таки, являлся рыцарем.
А благородный воин всегда должен дать шанс врагу удалиться, сохраняя не только жизнь, но и честь. Разиса заданный ему вопрос явно озадачил и заставил серьезно задуматься.
— Потому что вы благородны и милосердны, Ваше Высочество? — прокаркал, наконец, несчастный маркиз.
— Я? — тяжело поразился принц, которого в подобных вещах обвинять еще никто не додумался.
Горе-влюбленный закивал головой со всей доступной ему амплитудой. Все же рука, держащая его за шиворот, несколько сковывала движения.
— Хвалю за сообразительность, — сжалился Дарин. — Но если я тебя еще раз увижу у подола своей жены, то…
Маркиз повел глазами и выставил ладони вперед, наглядно демонстрируя, что он все осознал, ошибки повторять не намерен и желает исправиться. Его Высочество хмыкнул и вышвырнул юношу в коридор. Разис, проехавшись носом по гладко отполированным плитам пола, полежал, соображая: повезло ему в данной ситуации или случившееся можно считать гневом Отца. По всему выходило, что, все-таки, повезло. Причем сказочно. Все же, честь его не слишком и пострадала, а здоровье и вовсе осталось нетронутым.
Поэтому он с достоинством поднялся, блюдя честь и сохраняя полную невозмутимость, отряхнул камзол, показал стражникам, застывшим у дверей с лицами каменных идолов, кулак, и не спеша удалился.
