Анна Йоль - Травница
— Да, когда ты перепуганная без штанов выскочила, от тебя её тиной за версту несло.
— И ты не сказал? — Возмутилась.
— Тина или трава, особо разницы не заметно. — Гаденько хихикнул домовой.
— И это наш последний разговор. Да, мы в своём репертуаре. — Вздохнула я и посмотрела на Укко. Он выглядел расстроенным и на душе кошки заскребли.
— Я дам тебе советы, а ты не пренебрегай ими и помни.
— Хорошо.
Вигт в мгновение превратился в серьёзного наставника.
— Я много сказать не могу из-за договора. — Укко раздражённо топнул ногой. — У возницы расспросишь о близлежащих деревнях. Избегай крупных городов, там тебя найдут быстрее, а останавливайся в захудалых местах.
— Понятно. — Я кивнула головой.
— У тебя дней пять в запасе, пока птица долетит. Но если погоня нагонит, не иди дорогами, передвигайся через лес…
— Через лес?! — Неверяще перебила я Укко, — чтобы меня там шишига какая сожрала?
— Тьфу, на тебя! — Озлобился вигт. — Не перебивай, упырица! Тебя там все испугаются, та шишига и то краше сейчас.
— Прости… — Обиженно буркнула я. Не такая я уж и страшная, брови и ресницы почти отросли.
Он злобно блеснул на меня глазами, но продолжил:
— Пусть при себе всегда будут сливки, мёд и хлеб. Если совсем худо, пусть хоть что-то одно.
Я вопросительно подняла бровь, сохраняя смиренное молчание.
— С лесными существами пригодиться, особенно с выскорем, дашь на откуп. А с гномами и людьми тебя и золото не спасёт.
— Боюсь спросить, что такое выскорь. — Вот нехорошее у меня предчувствие…
— Злой лесной дух, похож на страшный пень с зубищами в твою ладонь.
— Просто прекрасно. — Сквозь зубы ответила я. — Чего ещё у вас водится?
— Много чего. — Насмешливо сообщает вигт. — И да, альтов не бойся.
Я с отчаянием посмотрела на Укко.
— Ну и рожа у тебя сейчас, краше в гроб кладут. — Издевался вигт. — Альтов ты ни с кем не спутаешь: страшные, но благородные — девок не трогают.
— Вообще? — Конечно, другая бы зацепилась за «страшные», но женщина во мне отметила — «благородные».
— Ну, без их позволения, если ты об этом… — На губах домового, впервые расплылась грязная улыбочка. И хихикнул он тоже довольно двусмысленно.
— Я не об этом! — Я закатила глаза.
— Ну да, конечно. — Отмахнулся Укко. — Так вот, не тронут тебя, пока не попросишь…
Я почти зарычала.
— Ну, точно шишига… — Вновь подколол вигт. — Так вот, на альтов не обращай внимания.
— Почему? — Хрипло спросила я.
— Шутки шутить любят. Мол, они единственные кто человечину жрут.
Шалунишки, блин.
— Но я говорю, ты не бойся! Вы слишком жёсткие для них. Плюс ты вылитый вуморт, а они с ними не связываются.
— Так, Вуморт или Шишига, домовой?
— Разницы то на напёрсток не соберёшь. — Отвечает Укко. — И ещё один совет.
— Да?
— Столицу обогни, там тебя не пропустят, и останавливайся лишь в Мáльвинках. Там и от Речного Края рукой подать.
— Хорошо. — Я кивнула.
— Пойдёшь через лес, там соберёшь Ночного Королька, сделаешь припарки. Вылечат твою руку, и глазом не успеешь моргнуть.
— Там тоже кто-то водится? — Жалостливо спрашиваю я.
— Ой, да там только Мальвы.
— Мммм. — Я многозначительно промолчала, а вигт посерьезнел и нахмурился. — Подробнее не расскажешь?
— Таких видеть нужно.
Мы уже давно прошли милые домики, главную площадь и злополучную таверну. Вот виднелась телега с закутанным в плащ возницей и тремя пассажирами. Я остановились в десятке метров и смолкла. А Укко же как-то весь подобрался, напрягся и сухо выдавил:
— Я буду скучать, девка…
— И я… — Мой голос дрогнул.
— Ты, это, береги себя.
— Конечно.
— И не рюмсай почём зря.
— И ты за мной в подушку не плачь. — Из глаз потекли слёзы, но я через силу улыбнулась.
— Советы мои помни и не бойся. Не зря ж ты страшная как шишига.
Прежде чем исчезнуть он подарил мне, мною так любимую, пакостную улыбку. Я же, вытерев здоровой рукой слёзы, направилась к телеге, так и не обернувшись, чтобы в последний раз взглянуть на Красный Лист.
Из воспоминаний выдернула упавшая на меня тень — напротив стояли двое мужчин, людей. Лысоватый сально улыбался и разглядывал меня мутными чёрными глазами. А у русого с грязными волосами и заячьей губой, был просто бешеный взгляд. Одеты они были плохо: в грязные рубахи, давно забывшие стирку и такие же штаны. У лысого одна штанина была дырявой и от обоих здорово разило перегаром.
— Куда едешь, краля? — Грубо спросил тот, что был с дыркой на брюках.
Я не ответила. Откуда они вообще взялись?!
— Неразговорчива, да? — Скрипуче сказал с заячьей губой.
— А то! Ещё та цаца! — Зыкнул второй.
Я вновь промолчала, но внутренне вся подобралась.
— Через минуту отъезжаем. — Резко крикнул извозчик.
— Да ладно, ну её. Ещё в дороге наговоримся — Русоволосый подмигнул мне и, хлопнув друга по плечу, направился к телеге.
Левую ладонь обдало теплом, раскрыв её, я уставилась на необычно яркий амулет. Алый камень почти горел, и это означало, лишь: «Жди беды».
Только этого мне не хватало.
* * *Неясные знаки свыше — ты их либо принимаешь, либо нет. И в этот раз предупреждение талисмана я не стала игнорировать. Лучше перестраховаться, чем снова собирать себя по частям.
Пока все заспешили к повозке, я аккуратно, но быстро двинулась в обратную от неё сторону — к густым деревьям. Пересекая скорым шагом поляну между дорогой и кромкой леса, я постоянно оборачивалась, чтобы проверить — не последовал ли кто за мной. Но к моей неудаче, извозчик обратил внимание на мою задержку и окрикнул, тем самым привлекая внимание тех двоих пьяниц. Выражение их лиц из-за расстояния разглядеть было невозможно, но то что они вознамерились сойти с телеги было очевидным. И вместе с тревожным звоном я бросилась в лес.
Я, не щадя себя, неслась через него, прижимая больную руку к груди. Сбитое дыхание вместе со звенящим в ушах сердцем, оглушали. Я продиралась по прямой, но резко свернула на девяносто градусов, перед сгустившейся тёмной чащей. Из её зловещего моря, даже умаляя Рииг, я не выберусь.
Споткнувшись, я едва не рухнула на обожжённую конечность, и не желая рисковать, сбавила темп, даря себе краткую возможность для отдыха. Если продолжать в том же темпе, то через полчаса выбьюсь из сил, а случись опасная ситуация, от меня будет мало толку.
Проходя меж дубовых деревьев, я прислушивалась к каждому шороху, и старалась примечать любые детали. Изумрудные листья вот-вот начнут желтеть и утратят свою представительную роскошь. Может собрать немного коры?
— Нет, сейчас не до этого. — Я вслух отдёрнула себя и огляделась, пытаясь найти нужные знаки.
Если за мной и велась погоня, то она явно отстала и самое время определится с дальнейшим маршрутом. Так как я не забралась в самую чащу, всё ещё была возможность сориентироваться и вновь выйти к дороге. В Красном Листе, во время наших прогулок, меня этому научил Ярима. Все же добрый он мальчик.
Приметив мох на одном из деревьев, я двинулась по его направлению, так как забегала я, точно, с северной стороны. Отсчитав двести пять шагов, я ступила на луг. С этой части он оказался намного ближе к разбитому пути.
И тут, я моментально припала к земле — знакомая телега вывернула из-за поворота. Сердце ухнуло желудок, все же эти ублюдки меня ждали или пытались искать, иначе как бы я смогла обогнать их. Захотелось закричать не то от злости, не то от боли в руке, на которой я удачно распласталась. Глаза заслезились, но все же удалось рассмотреть всех пятерых пассажиров, включая тех убогих.
* * *Я перекатилась на спину, раскинув руки и ноги в форме звёзды. Не зря я прислушалась к предупреждению, но что делать дальше? Следующая деревня Веронки, в двух-трёх часах своим ходом, а за ней уже столица. По плану я намеревалась заночевать в Веронках и сразу свернуть к Мáльвинки, но кто знал, что все осложнится. В любом случае до деревни я доберусь только к ночи, так что буду идти до первых сумерек — заночую и направлюсь дальше.
Двигаясь в тени деревьев, я не отходила далеко от поляны — она была моим ориентиром. С закатом я зашла чуть глубже в лес и выбрала место для ночёвки. Насобирав сушняка, развела огонь в удачно попавшемся высушенном пне — Вайкей, говорил, что так он будет гореть всю ночь, грея и освещая пространство.
Под треск костра, я засыпала с мыслями: «За что мне всё это?»
* * *Я брела в темноте навстречу яркому дверному проёму. За ним стоял огромный прямоугольный мраморный стол, накрытый золотой скатертью и длинной дорожкой из красных свечей. Он ломился от всевозможной еды: птица, экзотические фрукты, зелень, диковинная рыба, разноцветные бутыли с напитками. Пир на весь мир.
