Андрей Белянин - Черный меч царя Кощея
— Тока не со всей силы, Никита Иванович! Прибьёте ещё ненароком-то...
— Не боись, — выдохнул я, с мясницким хэканьем опуская тяжёлый веник ему на поясницу. — Ага! Ещё?!
— А чего, уже было, чё ли?
— Не понял, — именно что не понял я, в одну минуту хлестанув его со всей дури.
Митя пикнул и обернулся с самым недоуменным выражением лица:
— Никита Иванович, отец родной, дык вы парить-то будете али как?
— Я тебя уже парю.
— Да ладно вам, энто ж какая-то кроха трёхлетняя меня веничком гладит. Покрепче нельзя ли?
Я обиделся и взял веник двумя руками. С начальством так не разговаривают. Ей-богу, клянусь чем хотите, но бедный берёзовый веник я измочалил об Митькину спину до трёх голых прутиков! Сопутствующий этому делу разговор смело можно было ставить саундтреком под любой фильм для взрослых, но толку...
— Ещё, ещё! Поддайте, Никита Иванович! Не жалейте меня, молодого!
— А вот так? А так? А двойным с закрутом и перехлёстом?!
— Ох слабовато будет, ох вяло, ох и не пробирает до косточек, а тока так, скользит себе мимо...
— А я тебя вот так, с разбега! Проняло?
— Ничего не чувствую... Да вы жарьте меня, жарьте!
— Всё, не могу больше...
— У-у, да вы не мужик, что ли?!
— В каком смысле?
— А давайте-ка я вас!
В общем, как вы, наверное, догадались, я сдался первым. Лёг на полку в полном изнеможении, и Митька от души отхлестал меня новым веником так, что из бани я не шёл, а летел, чуть касаясь грешной земли кончиками пальцев ног. Душа парила где-то в небесах, под Полярной звездой, чистая, светлая и незапятнанная, как в детстве...
Баба-яга уже накрыла стол, Назим расщедрился на долму в виноградных листьях, тушёные бараньи потроха, шашлык с помидорами и болгарским перцем, салат из фасоли и лука, а на десерт свежую пахлаву с орехами, буквально сочащуюся мёдом. Покосившись на меня и на с надеждой вытянувшего шею Митьку, Яга покачала головой, порылась в шкафчике и достала бутыль настойки.
Аккуратно разлила на три стопки, выпрямилась во весь маленький рост и тихо произнесла:
— За нас, за братство наше милицейское!
Мы дружно поднялись и чокнулись. Бабка нашла самые нужные слова! Сколько помню себя в Лукошкине, по большому счёту доверять я мог только им, своим верным соратникам по службе, которая, как известно, и опасна, и трудна. И то, что не всегда видна на первый взгляд, тоже правильно: люди должны чувствовать защиту закона, а не его контроль над их жизнью.
Митя занюхал рукавом, быстро закусил долмой и вдруг рухнул как подкошенный прямо под лавку за столом.
— Спит он, Никитушка, умаялся, сердешный. Ну и настойка, ясное дело, поспособствовала.
Я недоуменно покосился на свою стопку. Ни малейшего алкогольного опьянения не чувствовалось, более того, мою голову словно бы провентилировали изнутри. Разум был ясным, мысли кристально чистыми. То есть на меня это действовало иначе, что ли?
— Догада, — насмешливо хмыкнула Яга. — Настойку-то я из одной бутылки наливала, а вот в каждую стопку, на донышко, своё лекарство капнула. Кому для крепкого сна, кому для бодрости, кому от радикулиту. До утра у нас время имеется, вся ночь впереди. Так уж давай рассказывай, что да как в Подземном мире вызнал? Где Змея искать будем? Как в жилище его пойдём? Каким средством верным злодея бить станем?
— Может быть, сначала вы мне расскажете, почему всё время скрывали факт рождения у вас трёх дочерей?
— Нет уж, сокол участковый, я первая спросила. Так что дела служебные нам ныне поважнее личных будут. Да и дело-то прошлое...
Я внимательно посмотрел ей в глаза. Бабкин кот мягко тронул меня лапкой за штанину, словно бы намекая: не дави, в свой час сама расколется, ей, поди, тоже не в радость столько лет такой груз в одиночку на сердце волочить. Я опустил руку вниз, погладил Ваську меж ушей и уступил.
— Хорошо. Буду докладывать по порядку. Во-первых, отдельное спасибо за полотенце.
— Ширинку, что ль? Да ты её не потерял ли?
Я выдохнул через нос, мысленно досчитал до десяти и начал свою короткую повесть о двух милиционерах в подземном царстве. То есть об одном милиционере и одном даже не знаю, как его назвать. Митька! И этим всё сказано, в детали можно не углубляться, все всё поняли.
Рассказывал я довольно бодро, наша домохозяйка пару раз даже хихикнула. На том моменте, когда дверца шкафа шибанула её зятя поперёк клюва, бабка вообще торжественно пожала мою руку.
Орла она, как я понимаю, всё-таки уважала, хотя и считала безбожным проглотом, прибить которого легче, чем прокормить. Информацию о месте жительства Змея Горыныча восприняла с энтузиазмом — в отличие от меня она про эту Стеклянную гору не один раз краем уха слышала. И да, это действительно где-то на востоке. Пешком не дойдём, но на ступе долететь можно. С одной пересадкой, чартером, через Лысую гору Кощея Бессмертного.
— Э-э, секундочку, — споткнулся я, потому что любое упоминание о местном преступном авторитете было чревато плавным перетеканием одного уголовного дела в два, а то и в три. — Вы уверены, что нам надо останавливаться именно на Лысой горе? Мне там, мягко говоря, не рады...
— А меня, стало быть, думаешь, цветами встретят?
— Думаю, оружейным салютом из всех стволов! Бабуль, да он расшибёт нас в воздухе раньше, чем мы зайдём на посадку. Вам Митю не жалко?
— Жалко, молоденький парнишка, — без малейшего оттенка скорби в глазах признала Яга. — И тебя жалко, и царя, и себя, старую, тоже. Однако что ж делать-то? Служба есть служба. И никуды нам от долга перед Отечеством не деться...
— Не слишком пафосно?
— Ай, да сама знаю, что слишком. — Бабка выдохнула и опрокинула вторую стопку. — Не боись, чистая валерьянка. Вона как кот уши навострил. Иди отсель, Васенька, тебе нельзя.
— Мяу?
— Нельзя, говорю!
— Мяу-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
— На, подавись. — Моя домохозяйка щедро плеснула в подставленную миску, и кот отвалил на крыльях валерьяновой эйфории.
— Понимаешь, Никитушка, без Кощея нам Змея поганого нипочём не одолеть, — развела руками Баба-яга. — Силой нам его не взять, колдовством не свалить. Ящеры, они ещё с древнейших времён землёй правили. Ещё до Перуна и Даждьбога под небом власть держали, и все им покорялися...
— Вы на динозавров намекаете? Так это ненаучно. Легенды легендами, но никто пока не доказал, что во времена Древней Руси на земле ещё водились тираннозавры и птеродактили.
— А тогда кто твою супругу ненаглядную украл? Али и тут врут сказки?!
Я сжал виски руками и крепко задумался. Олёна, Маняша и наша царица были похищены летающим змеем. Это я видел собственными глазами, приобщил чешуйку к делу, опросил свидетелей, спустился за доказательствами в Подземный мир и могу чётко заявить — их унёс Змей Горыныч!
Возможно, фамилия его происходит как раз оттого, что живёт он на Стеклянной горе. Но называть его динозавром?! Он же, по общему уверению, в человека превращается! А факт наличия птеродактилеобразного хомосапиенса ещё не подтверждён даже фантазиями альтернативных историков. И как тут быть...
— Лететь надобно, Никитушка! Ужо с Кощеюшкой-то я и сама переговорю. Не в его интересах, чтоб на святой Руси какая-никакая сила левая без его преступной воли разбойничий промысел вершила. Не попустит он такого безобразия...
С этим тоже не поспоришь. Гражданин Бессмертный у нас признанный авторитет, и практически каждое второе преступление, совершённое в Лукошкине и окрестностях, тянется корнями всё к тому же Кощею Кирдыкбабаевичу. И это факт, с ним не поспоришь...
— Хорошо, я согласен. Теперь ваша очередь рассказывать.
— А я чёй-то устала, кости ломит, в спину отдаёт, да в боку стреляет эдак нерадостно, — с победной улыбкой развернулась Яга. — Утро вечера мудренее, иди-ка спать, Никитушка! Об моей личной жизни мы-то завсегда потолковать успеем...
Я почувствовал, что меня банально кинули. Однако спорить с моей домохозяйкой не стал, одного взгляда на выгнувшего спину кота хватило, чтобы понять последствия излишнего любопытства. Оно, как известно, губит не только кошек, но и милиционеров.
— Спокойной ночи, — приподнялся я.
— И тебе, сокол ясный, — поклонилась бабка. — Вот тока Митеньку из-под стола вытащи, да и в сенях хоть на солому скинь. Пущай тоже на мягком выспится перед дорогой дальней.
Тому, как я тащил на своём горбу тяжеленного Митяя, можно было бы посвятить целую главу. Два раза он у меня падал, один раз головой, и серьёзно. Три раза мы рухнули вместе, потому что тащить этого бегемота и не надорваться нереально по-любому.
В сенях он у меня просто соскользнул с плеч и на автомате пополз к своей лавке, где на тот момент, как вы помните, спал Кнут Гамсунович. Мите это было фиолетово, но я успел вовремя развернуть его в противоположном направлении. Митя дважды пытался пробить головой стену, потом влезть на нее же спать, потом плюнул и засопел на соломе в углу.
