Андрей Жвалевский - Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 1–4
Второй, прикрываясь халатом с белым крестом, почти добрался до выхода, где его и настигла судьба. Разгоряченная танцем МакКанарейкл совершенно случайно выскользнула из объятий Сена, абсолютно внезапно оказалась рядом с Мордевольтом и безусловно неумышленно оперлась на его руку.
– Ах, Уинстон, – проворковала она, – так мило, что ты меня пригласил.
Отставной Враг Волшебников вздохнул и покорился судьбе.
Кухня
Гаргантюа присел возле стайки вечно молодых цыплят, получившихся из мороженой курицы, и принялся крошить им черную икру, оставшуюся от мороженого осетра. Похоже, повар смирился с опустошением любимой кухни. А еще с тем, что он нескладный, лысый и худой как зубочистка.
Югорус Лужж не был настроен столь философски. Испробовав на Волшебном Бобе несколько мощнейших заклинаний, покореживших пространство, но не нанесших неуязвимому растению существенного вреда, он нервно повернулся к Гаттеру.
– Не знаю, что и делать. Высококачественная Неуязвимость. Снимать заклятие нужно аккуратно и медленно, а у нас… – ректор глянул сквозь Астрал, оценивая позицию Рыжика возле границы миров, – …всего минуты две.
Лужж опустил голову и принял траурный оттенок:
– Если бы у нас было время… – с каждым словом Югорус становился все темнее. – Можно просто покрыть Боб ослабляющими неуязвимость заклинаниями и оставить в покое… За пару сотен лет он состарится, высохнет и рассыплется в пыль…
«Что-то такое я когда-то слышал, – подумал Порри. – Или видел? Помойка!»
Гаттер подскочил к ректору, который уже напоминал абсолютно черное тело (и продолжал чернеть дальше) и заорал:
– Время! Что может быть лучше времени!
– Проще, – автоматически поправил его Лужж и вдруг начал светлеть. – Как же я сам не додумался![54] Все из кухни! Живо!
Гаргантюа сгреб цыплят, Дуб – Гаргантюа и Гаттера, и ректор остался наедине с Волшебным Бобом.
Небо над Первертсом
Граница миров приближалась с каждым взмахом крыльев Рыжика. Следовавшие за ним хочуги превратились в подобие огромного осиного роя, который глухо жужжал и тянулся к желанной добыче.
Рядом с Мергионой появилась напряженная морда Кисера.
– Мерги, – мяукнул он, – у нас минуты полторы… от силы. А потом они до нас доберутся. Вот попадется тебе хочуга Вечного покоя…
Тут кот вздрогнул, ощутив, как время вокруг стебля начало опасно вибрировать.
– Верблюд! Держись от гороха подальше!
Рыжик заложил вираж, качнув хочужный рой из стороны в сторону, скользнул к проему и нырнул в…
…Тот Мир
Мерги показалось, что они действительно нырнули и оказались под водой. Звуки стали гулкими, движения замедленными, а Кисер, Рыжик и Волшебный Боб – размытыми, будто нарисованными. Зато хочуги внезапно стали резкими, задвигались быстрее, попрыгали с Боба и, растопырив мохнатые края, бросились окружать Рыжика.
Если бы не Кисер, который прекратил ныть и взял на себя роль штурмана, все бы закончилось быстро и печально.
– Вправо-вверх! – командовал волшебный кот, вертя головой так быстро, что его уши слились в меховую дугу. – Левее! Правее! Еще правее! Чуть медленнее! Пропускаем! Теперь полный вперед! На правый разворот! Приготовиться к штопору!
Мергиона глянула вниз и увидела, что зеленый ствол быстро побелел, начал крошиться и… исчез!
– Исчез! – с восторгом закричала она. – Нет Боба!
– Держись крепче! – прорычал в ответ кот, изо всех сил прижимаясь к горбу. – Верблюд, штопор!
Рыжик сделал величественное сальто и по спирали устремился к дверному проему. Миг – и Тот Мир остался позади.
Хочуги ринулись к проходу между мирами, увидели, что добыча ускользнула, увидели, что мост в вещественный мир исчез, и завыли в бессильной ярости… Из воя прорезался потусторонний скрип дверных петель. Дверь между мирами описала полукруг и оглушительно захлопнулась, прищемив нечто вроде носа хочуге Абсолютного Познания. Граница между мирами содрогнулась, и наступила тишина. На этот раз людям повезло.
– С вас вагон сметаны, – проворчал Кисер, кисло улыбнулся и ушел в каком-то смысле по-чеширски: сначала исчезла улыбка, потом голова, потом лапы. Последним, немного повисев в воздухе, испарился кошачий хвост.
Кухня
Что сделал Лужж, Порри не увидел, прижатый к теплому боку Дубля. Просто в какой-то момент гул манки прекратился, а через миг сменился водопадом звуков, главным из которых был треск разрываемой ректорской мантии. После этого тишина стояла довольно долго.
Даже дисциплинированный Дуб не выдержал и заглянул в дверной проем.
С достоинством поднявшись с колен в воздух (простейшим заклинанием левитации Все-выше[55]), просветленный до сияния Югорус вытер холодный пот.
– Дуб, поставь, пожалуйста, Гаттера на ноги. А мсье Гаргантюа подержи пока. Мсье. Вам лучше не спешить на кухню. За последние две секунды на ней прошло около… двух тысяч лет.
– Какой кошмар, – просипел шеф-повар. – А как же «употребить до…»? Неужели все мои продукты просрочены?
Цыплята принялись сочувственно поклевывать начальника кухни.
Столовая
То, что произошло с Сеном, продолжало с ним происходить, причем чем дальше, тем с большей интенсивностью. Передав МакКанарейкл в руки Мордевольта, он вскочил на стол и провозгласил:
– А сейчас мы определим королеву бала! То есть не сейчас, а… Харлей! Дайте мне звук!
– Долби-молби, – сказал Харлей. – А что делать?
– Эту ночь, – теперь многократно усиленный голос Аесли был слышен каждому, – счастливые рыцари Первертса в благодарность за то, что прекрасные дамы не оставили их, посвящают вам, наши королевы и принцессы!
Королевы и принцессы, чуть не испепелившие своих счастливых рыцарей, потупили глазки и расправили плечики.
– Цветы нашим красавицам! – продолжал самопровозглашенный распорядитель бала.
Харлей, который к растениям относился чуть лучше, чем к животным, взмахнул палочкой. Охапки белых, алых, желтых букетов спланировали из-под потолка в руки кавалеров. Некоторое время порассматривав этот дар небес (то есть потолка), кавалеры передали цветы своим дамам.
– Уинстон! – чуть не задохнулась от восторга мисс Сьюзан. – Ты – прелесть! Ультрамариновые гвоздики! Мои любимые… Неужели ты помнишь?
Мордевольт издал глухой звук, обозначающий, что да, конечно, он помнит, как он мог забыть, не идиот же он в конце концов.
– Дамы! – не унимался Сен. – Вы можете выбрать себе на время бала рыцаря, который будет ухаживать за вами и выполнять все ваши капризы. Чтобы обозначить выбор, воткните своему избраннику в петлицу бутон!
В зале началась деловитая суета, напоминающая посадку пассажиров в субботнюю электричку. Немного испортила торжественность момента мадам Камфри, которая поняла из речи Сена, что нужно что-то заложить за воротник. Харлей принял ромашку Амели лишь после того, как убедился в отсутствии на ней (на ромашке) насекомых. Некоторые кавалеры пользовались повышенным спросом, а на шее галантного и практичного Клинча образовалась настоящая клумба.
Крыша столовой раздвинулась и в центр бала опустился Рыжик с Мерги. Тут же раздался тройной хлопок и рядом возник Лужж, перенесший с собой Порри и Дуба.
– Пострадавшие есть? – деловито спросила Мерги.
– Только один, – сказал Порри.
– Почему не веселимся? – Сен Аесли уже подпрыгивал рядом. – Пошли со мной! Вы будете ведущими конкурса на лучшее признание в любви… Нет, в любви школьникам рановато – на лучшее признание в уважении… Привет, Рыжик! Как там хочуги? Побеждены? Волшебный Боб? Говорите скорее, скорее, скорее!
Аесли совершил несколько оборотов вокруг собственной оси. Порри вспомнил рассказ Клинча о том, как раньше зажигал Бубльгум.
– Все в порядке, – произнес Лужж, с непонятным выражением глядя на Аесли.
– Вот видите! А теперь… Эй, вы там! Что вы делаете? Уйдите оттуда, мы там сейчас будем играть в заклинания![56]
И распорядитель, мгновенно забыв о хочугах, Волшебных Бобах и прочей ерунде, умчался реализовывать решение, которое вскоре примет, а потом логически обдумает.
Черная комната
Часы на главной башне Первертса приоткрыли один глаз и сонно пробили четыре утра. Они собирались заодно пробить и пять утра – чтобы два раза не просыпаться – но решили не халтурить. Светало. Вальпургиева ночь с некоторым разочарованием покидала Британские острова.
Школа волшебства погрузилась в заслуженный утренний сон. Не спали лишь четверо – Лужж, Клинч, Порри и Сен.
Ректор с завхозом только что завершили приблизительную ликвидацию последствий ночных гуляний и зашли проведать Аесли. Гаттер, безостановочно зевая, нес вахту у кровати раненого друга. А Сен…
