Терри Пратчетт - Стража! Стража!
— Самый безопасный способ, сэр. — сказал Валет.
Давным-давно Валету рассказывали о благородстве в драке и о том, чтобы не бить упавшего противника, а потому его посетила одна плодотворная мысль о том, как применять эти правила тому, чей рост не превышает четырех футов, а мускулы как эластичная лента.
— Что ж, прекратите. Я хочу, чтобы вы были осторожным с преступниками. — сказал капитан.
— Как, сэр?
— Ну, вы… — капитан Бодряк остановился. У него вылетело из головы, что он сам не знал. Ему никогда не приходилось такого делать.
— Тогда продолжайте. — прикрикнул он. — Наверняка я не должен рассказывать вам обо всем?
Валет остался в одиночестве на верху лестницы. Усилившееся бормотание и стоны показали, что люди приходят в себя. Валет быстро сообразил. Он покачал наставительно пальцем, перед тем как убежать.
— Это послужит вам уроком. — сказал он. — Не делайте этого снова.
И побежал за этим.
Вверху в тени стропил Библиотекарь непроизвольно почесался. Жизнь без сомнения была полна неожиданностей. И он собирался наблюдать с интересом за изменениями. Он задумчиво подержал в руке арахис, а затем исчез в темноте Верховный Великий Магистр поднял руки.
— Покараны ли в соответствии с ритуалом Кадила Судьбы, так что Зло и Распутные Мысли могут быть изгнаны из Освященного Круга?
— Да.
Верховный Великий Магистр опустил руки.
— Да?
— Да. — радостно сказал Брат Долбило. — Я лично сделал это.
— Вы полагали сказать: «Да, О Верховный». — сказал Верховный Великий Магистр. — Честное слово, я говорил вам достаточное число раз, что если вы не собираетесь проникать в дух явлений…
— Да, слушайте, что говорит вам Верховный Великий Магистр. — сказал Брат Сторожевая Башня, поглядывая на ошибившегося Брата.
— Я провел много времени карая кадила. — пробормотал Брат Долбило.
— Продолжайте, О Верховный Великий Магистр. — сказал Брат Сторожевая Башня.
— Отлично, тогда. — сказал Великий Магистр. — вечером мы попытаемся провести еще один эксперимент по вызыванию.
Верю, что вы добудете подходящий сырой материал, братья?
— … тереть и тереть, не получая никакой благодарности…
— Самый разнообразный, Верховный Великий Магистр. сказал Брат Сторожевая Башня.
Это была, как признавал Великий Магистр, немного более удачная коллекция. Братия без сомнения потрудились. Гордостью собрания была светящаяся вывеска таверны, чье исчезновение, как думал Великий Магистр, должно было быть удостоено гражданских почестей. В этот момент Е горело жутким розовым светом и беспорядочно подмигивало.
— Это я принес. — гордо сказал Брат Сторожевая Башня. Они думают, что я ее чиню, а я взял отвертку и…
— Прекрасная работа. — сказал Верховный Великий Магистр. — Проявили инициативу.
— Благодарю вас, Верховный Великий Магистр. — сияя от радости, сказал Брат Сторожевая Башня.
— … костяшки постирал до сырого мяса, все красные и потрескавшиеся. Так никогда и не вернутся мои три доллара назад, хоть кто угодно об этом скажет…
— А сейчас. — сказал Верховный Великий Магистр, доставая книгу. — мы приступим к началу. Заткнитесь, Брат Долбило.
Каждый город в мультивселенной имеет уголок, который чем-то напоминает анк-морпоркские Тени. Обычно это старейшая часть города, ее улицы добросовестно следуют первоначальным тропам средневековых коров, бредущих к реке, и носят названия Разгром, Лежбище, Хихикающий переулок…
В любом случае большая часть Анк-Морпорка имеет в этом определенное сходство. Но у Теней его гораздо больше, некая черная дыра в кирпичной кладке беззакония. Точнее выражаясь: даже преступники боялись ходить по ее улицам. Нога Стражи никогда сюда не вступала.
Но сейчас они поневоле вступили сюда. Не очень надеясь.
Это была ночь испытаний, и им здорово пригодились свои нервы. Сейчас им здорово пригодилось то, что они все четверо верили, что остальные трое стражников будут надежно их защищать.
Капитан Бодряк вернул бутылку сержанту.
— Позор, позор. — он немного подумал. — тебе. — сказал он. — Напиться на глазах у старшего офицера.
Сержант попытался ответить, но смог только издать серию нечленораздельных звуков. — Поставь себя во главе. — сказал капитан Бодряк, отскакивая от стены. Он уперся взглядов кирпичную кладку. Эта стена нападает на меня. — провозгласил он. — Ха! Думаешь, что ты прочная, а! Да, я — офицер, думаю что ты знаешь, Закона, и мы не дадим никаких, никаких…
Он медленно моргнул, раз или два.
— Что такое мы не должны давать, сержант? — сказал он.
— Шансов, капитан? — сказал Двоеточие.
— Нет, нет, нет. Совсем другой чепухи. Не обращай внимания. В любом случае мы не дадим ни, ни, ни крошки этого никому. — Неясные видения промаршировали у него в голове, комнаты, полной преступников, людей, которые издевались над ним, людей, чье существование насмехалось и оскорбляло его многие годы, лежавшего и стонущего. Он не заметил, как это случилось, но какая-то почти забытая часть его самого, гораздо более молодого Бодряка в блестящем нагруднике и с большими надеждами, Бодряка, который давным-давно утонул в алкоголе, оказалась непоседливой.
— Сказать вам кое-что, сержант? — сказал он.
— Сэр? Они вчетвером мягко ударились о противоположную стену и начали новый тур крабоподобного вальса в переулке.
— Этот город. Этот город. Этот город, сержант. Этот город… — Женщина, сержант. Именно так. Женщина, сержант.
Древняя нарумяненная старая красотка, сержант. Но если вы влюбитесь в нее. тогда, тогда она стукнет вас в зубы…
— … женщина? — сказал Двоеточие.
Он наморщил лоб в тщетной попытке понять.
— Она восемь миль шириной, сэр. И протекает река. Бездна домов и мусора, сэр. — рассуждал он.
— Ах. Ах. Ах. — Бодряк потряс сгибающимся пальцем перед ним. — Никогда, никогда, никогда не говори, что это была маленькая женщина. Будь благородным. — Он встряхнул бутылку. Еще одна случайная мысль развеяла пену, колыхавшуюся у него в голове.
— В любом случае, мы им покажем. — возбужденно сказал он, в то время как они вчетвером начали свое витиеватое падение на противоположную стену. — Покажем им, д-да? Научим их не забывать, что нужно учиться не спеша, а?
— П-правильно. — сказал сержант, но без особого энтузиазма. Он все еще удивлялся особенностям сексуальной жизни своего начальства.
Но Бодряк находился в том настроении, когда поощрения не нужны.
— Ха! — прокричал он в темные переулки. — Не нравится, а? Попробуйте сами свои, свои, свои медицинские штучки. Вы можете страхать от дрожа! Он отшвырнул пустую бутылку.
— Два часа! — прокричал он. — И все в порядке-е!!!
Что оказалось изумительной новостью для всяких темных личностей, которые молча следовали тенью за их четверкой уже долгое время. Только глубокое недоумение предотвратило их от того, чтобы наделить свое внимание остротой и понятностью. Эти люди — стражники, как думалось им, у них есть шлемы и прочая амуниция, и они по-прежнему находятся в Тенях. А потому они наблюдали с восхищением, присущим стае волков, нацелившихся на стадо овец, которые не только не бредут на поляну, а только блеют и бодаются; выход был разумеется в том, чтобы стать бараниной, а между тем любознательность давала отсрочку исполнению.
Морковка поднял свою затуманенную голову.
— Где мы? — простонал он.
— На пути домой. — ответил сержант. Он поднял глаза на висевшую напротив и чуть выше их обгрызенную, всю в зарубках вывеску. — Мы сейчас идем по… идем по… идем по… прищурился он. — Тракту Возлюбленных.
— Но Тракт Возлюбленных не по пути домой. — заплетаясь, сказал Валет. — Мы не хотим идти по Тракту Возлюбленных, он пролегает в Тенях. Нас поймают, если мы пойдем по Тракту Возлюбленных…
Наступил момент сплочения воедино, для осознания которого требовались несколько часов крепкого сна и несколько пинт черного кофе. Без слов, в полном согласии, втроем они обступили Морковку.
— Что мы собираемся делать, капитан? — спросил Двоеточие.
— Э-э. Мы можем позвать на помощь. — неуверенно сказал капитан.
— Что, здесь?
— В этом вы правы.
— Я полагаю, что нам нужно было повернуть налево с Серебряной улицы, вместо поворота направо. — дрожащим голосом сказал Валет.
— Что ж, мы сделали одну ошибку, не будем больше спешить. — сказал капитан, задумавшись над случившимся.
Они услышали шум шагов. Кто-то заходил к ним слева, доносилось чье-то хихиканье.
— Мы должны построиться в круг. — сказал капитан. Они попытались построиться.
— Эй! Что это такое? — сказал сержант Двоеточие.
— Что?
— Вот, еще раз. Как-будто петля затянулась.
Капитан Бодряк пытался не думать о капюшонах и удавках.
Как он знал, существовало много богов. Для каждого ремесла был свой бог. Был бог нищих, богиня проституток, бог воров, возможно даже бог убийц.
