Терри Пратчетт - Стража! Стража!
Морковка опустил обиженного гнома на пол. У того в глазах стояли слезы.
— Вы — гномы! — сказал он. — Гномы не должны поступать таким образом! Посмотрите на себя, все. Вам не стыдно?
Сотня челюстей, способных перегрызть кость, с грохотом разверзлась и оставалась распахнутой.
— Я имею в виду, посмотрите на себя! — Морковка покачал головой. — Можете вы вообразить, как ваша длиннобородая старая матушка, копошащаяся в своей маленькой пещерке, удивится тому, чем занимается ее сынок вечером, можете вы вообразить, что она подумает, если бы смогла вас сейчас увидеть? Ваши собственные дорогие матушки, которые первыми показали вам как пользоваться киркой…
Валет, стоявший в дверях, потрясенный и восхищенный, был свидетелем нараставшего хора хлюпающих носов и сдавленных рыданий, по мере того как Морковка продолжал свою речь. — … возможно она думает, как я полагаю, что тот занимается спокойной игрой, вроде домино, или еще чем-нибудь…
— И я могу поспорить, что прошло очень много времени, с тех пор как вы написали ей письмо, а вы обещали писать каждую неделю…
Валет рассеянно вытащил грязный носовой платок и передал его гному, прислонившемуся к стене и зашедшемуся от горя в слезах.
— Но сейчас. — сказал Морковка. — Я не хочу быть строгим ни с кем из присутствующих, но с нынешнего дня я буду приходить сюда каждый вечер и ожидаю увидеть соответствующие стандарты поведения гномов. Я знаю, каково это, когда вы вдали от дома, но не может быть никакого извинения подобному поведению. — Он коснулся рукой своего шлема. Г"хрук, т"ук. <Добрый вечер всем. (Дословно: «Поздравления всем присутствующим на исходе дня.») > Он наградил всех ослепительной улыбкой и полувышел, полувылез на корточках из бара. Как только они оказались на улице, Валет похлопал его по плечу.
— Никогда больше не проделывай со мной подобных штучек!
— вскипел он. — Хватит с меня всех этих неприятностей с Законом!
— Но это очень важно. — сказал серьезно Морковка, шагая вслед за Валетом, который втиснулся бочком на узкую улицу.
— Так же важно, как и остаться целым. — сказал Валет. Бары гномов! Если у тебя маловато здравого смысла, парень, ты будешь туда приходить. Заткнись.
Морковка уставился на дом, мимо которого они проходили.
Он стоял чуть позади, виднеясь сквозь уличную грязь. Изнутри доносились шум голосов и звон стаканов. Над дверью висела обшарпанная вывеска. На ней был изображен барабан.
— Таверна, не так ли? — задумчиво сказал Морковка. Открыта в этот час?
— Не пойму, почему бы и нет. — сказал Валет, открывая дверь. — Чертовски полезная мысль. Штопаный Барабан.
— И еще пьют? — Морковка поспешно листал книгу.
— Надеюсь, что так оно и есть. — сказал Валет. Он кивнул троллю, который работал в Барабане шлепалой. <То же самое, что и вышибала, но тролли используют больше силы .> — Добрый вечер, Осколок. Показываю новичку входы и выходы.
Тролль хрюкнул и помахал покрытой коркой рукой.
Внутреннее убранство Штопаного Барабана было столь же легендарно, как у самой знаменитой, лишенной репутации таверны в Мире Диска, и такой достопримечательностью города, что новый владелец проводил дни, восстанавливая слой первозданной патины из грязи, копоти и каких-то неопределенных субстанций на стенах и завез тонну наполовину сгнившего тростника для пола. Посетители представляли собой обычное сборище героев, сорвиголов, наемников, головорезов и злодеев, и только пристальный анализ мог определить, кто есть кто. Густые клубы дыма висели в воздухе, возможно чтобы избежать прикосновения к стенам.
Разговор частично стих при появлении двух стражников, а затем опять зазвучал с прежней силой. Пара закадычных друзей помахали Валету рукой.
Он заметил, что Морковка был чем-то занят.
— Что ты делаешь? — сказал он. — И совсем ничего не рассказываешь о мамочках, верно?
— Я делаю заметки. — сурово ответил Валет. — У меня для этого есть блокнот.
— Это же квитанция. — сказал Валет. — Тебе понравится это место. Я прихожу сюда каждый вечер на ужин.
— Как написать «правонарушение»? — сказал Морковка, переворачивая страницу.
— Не знаю. — сказал Валет, проталкиваясь сквозь толпу.
Редкий порыв щедрости посетил его душу. — Что ты хочешь выпить?
— Не думаю, что это будет уместно. — сказал Морковка. Так или иначе, Крепкие Напитки — это Насмешка.
Он ощутил на спине чей-то пристальный взгляд, повернулся и уперся взглядом в большое, невыразительное и смиренное лицо орангутанга.
Тот сидел у стойки бара с пинтой пива и миской с арахисом перед ним. Он дружески наклонил стакан в направлении Морковки, а затем с шумом выпил содержимое, сотворив для этого из нижней губы некое подобие воронки, по которой как по каналу пенясь всосалась жидкость.
Морковка толкнул Валета локтем.
— Это же обезьяна… — начал он.
— Не говори так! — настоятельно сказал Валет. — Не произноси такого слова! Это — Библиотекарь. Работает в Университете. Всегда сюда заглядывает по вечерам выпить на посошок.
— И люди не возражают?
— Почему им нужно возражать? — Он всегда совершает обход, как все остальные.
Морковка повернулся и еще раз посмотрел на обезьяну.
Бесчисленные вопросы требовали ответа, вроде такого: где он держит свои деньги? Библиотекарь перехватил его взгляд и, ошибочно поняв его, протянул ему миску с арахисом.
Морковка выпрямился во весь свой внушительный рост и сверился с блокнотом. День, проведенный за чтением Законов и Указов, был достойно проведенным днем. — Кто владелец, собственник, арендатор или лендлорд этих помещений? — обратился он к Валету.
— Твое здоровье. — сказал маленький стражник. — Лендлорд? Ну, я полагаю, что сегодня за главного Чарли. — Зачем он тебе? Он указал на большого, кряжистого человека, чье лицо покрывала сеть шрамов; их владелец проводил время, нанося на стаканы, более или менее ровно, слой грязи с помощью влажной тряпки, и заговорщически подмигнул Морковке.
— Чарли, это Морковка. — сказал Валет. — Он остановился у Розы Пальмы.
— Что, каждую ночь? — сказал Чарли.
Морковка прочистил глотку.
— Если вы во главе. — он заговорил нараспев. — тогда моя обязанность заключается в том, чтобы сообщить вам, что вы находитесь под арестом.
— Под чем, дружище? — сказал Чарли, продолжая полировать стакан.
— Под арестом. — сказал Морковка. — с целью предъявления обвинений по пунктам 1)(i) что 18-го Грюна в помещении, именуемом Штопаный Барабан, на Филигранной улице, вы a) подавали или b) побуждали подавать алкогольные напитки после 12 (двенадцати) часов ночи, вопреки положениям Акта об Открытии Общественных Пивных Заведений от 1678, и 1) (ii) что 18-го Грюна в помещении, именуемом Штопаный Барабан, на Филигранной улице, вы подавали или побуждали подавать алкогольные напитки в емкостях, которые размерами и объемом отличаются от предписанных в вышеуказанном акте, и 2)(i)что 18-го Грюна в помещении, именуемом Штопаный Барабан, на Филигранной улице, вы разрешали посетителям приносить с собой обнаженное оружие длиной более 7(семи) дюймов, вопреки Разделу Третьему указанного Акта, и 2)(ii) что 18-го Грюна в помещении, именуемом Штопаный Барабан, на Филигранной улице, вы подавали алкогольные напитки в помещениях, которые по-видимому не имеют лицензии на продажу и/или потребление указанных напитков, вопреки Разделу Третьему вышеуказанного Акта.
Стояла мертвая тишина, пока Морковка перевернул страницу и продолжил читать. — Также моей обязанностью является оповестить вас о том, что моим намерением является дать свидетельства перед Правосудием при рассмотрении обвинений согласно Акта об Общественных Собраниях (Азартные Игры) , 1567, Актов о Лицензированных Помещениях (Гигиена) , 1433, 1456, 1463, 1465, э-э, с 1470 по 1690, а также… — он бросил взгляд на Библиотекаря, который почувствовал приближающуюся опасность и поспешно пытался допить свое пиво. — Акта о Домашних и Одомашненных Животных (Уход и Защита) , 1673.
Последовавшая тишина содержала в себе то редкое качество бездыханного предвкушения, когда собравшаяся компания выжидает, чтобы увидеть, что же сейчас произойдет.
Чарли аккуратно поставил стакан, разводы грязи на котором были натерты до ослепительного блеска, и поднял взгляд на Морковку.
Валет попытался притвориться, что он совершенно один и не имеет абсолютно никакого отношения к кому-либо, стоящему рядом с ним и по совершенной случайности одетым в такую же форму.
— Что он имеет в виду под Правосудием? — обратился он к Валету. — Здесь нет никакого Правосудия.
Валет недоуменно пожал плечами.
— Он что новенький? — сказал Чарли.
— Займись лучше собой. — сказал Морковка.
— Пойми, да в этом нет ничего лично против тебя. — сказал Чарли Валету. — Это же просто так говорят. У нас здесь был волшебник, так он вторую ночь об этом рассказывает.
