"Фантастика 2023-155". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Дворник Андрей
Работать здесь определенно умели: пока мы извивались на полу, грузчики справились со второй платформой и сейчас заканчивали с третьей – уже накидывали брезент; тип у локомотива оживился и что-то говорил в рацию, поглядывая на процесс.
Я потрогал люк в полу – не заперто.
День открытых дверей. Просто праздник какой-то!
А вот интересно: отчего нас до сих пор не хватились и не ищут, а? Есть в этом что-то ненормальное и даже подозрительное. Одно из двух: или у Вайпера внезапно появились более существенные проблемы – например, кто-нибудь его опять пристрелил; или то, что мы сбежали, – очередной план внутри плана. В последнем случае мадам Цуцулькевич вновь может оказаться вовсе не мадам Цуцулькевич. Тогда я ее – отверткой в глаз.
А какой, собственно, у меня выбор?
И я открыл люк: в метре – или чуть больше – под нами виднелся брезент, прихваченный для надежности толстой веревкой.
– Мэм, – я обернулся к мадам Цуцулькевич, упоенно разглядывавшей открывшиеся виды. – Сейчас мы спустимся вниз, залезем под брезент и будем лежать тихо-тихо и так неподвижно, как только сможем. Ясно?
– Да, сэр! – в полном восторге кивнула Жужу и поднесла ладонь к виску: отдала честь. – Кул!
Так мы и сделали.
И нас никто не заметил.
Повезло?..
15
– А как вас зовут, сэр? – наконец спросила мадам Цуцулькевич.
Мы уже три часа перли по степи, обычной местной степи, песчаной, с кустиками и пальмами – и хорошо, что уже спустилась ночь, а то я прямо и не знаю, выдержала бы Жужу такое путешествие под немилосердно жалящими лучами солнца днем; с другой стороны, если бы выдержала и глазом не моргнула, то сразу стало бы ясно, что это никакая не Цуцулькевич, а очередной биоробот (или что там еще). Хотя от этой дамочки всего можно ожидать. Всего. Но в настоящий момент выглядела Жужу довольно заморенно – правда, бодрилась изо всех сил и продолжала улыбаться, пусть и несколько вымученно.
Ночью же стояла прохлада – и горели яркие, удивительно близкие звезды, по которым я легко сориентировался и определил направление на метрополию. Конечно, можно было бы дойти и пешком – что такое, собственно, два-три дня по бездорожью в китайских тапочках? так, легкая разминка! – но я рассчитывал выйти или к какому-нибудь поселению, предпочтительно ферме, или на шоссе, где можно будет изловить попутку: селяне сердобольны и простодушны, подвезут с удовольствием, ибо, соскучившись в обществе любимого скота, будут рады возможности поговорить с новыми людьми; а нам только того и надо. Еще и ночевать зазовут, и кукурузным самогоном напоят.
Да, после таких приключений стаканчик самогону мне определенно не помешал бы. Не был бы лишним стаканчик. Да не такой, как подают в барах – низенький и широкий, а нормальный граненый.
…Потому что спуск на поезд прошел без сучка и без малейшей задоринки: никто не закричал, не замахал руками, не забегал и не стал хвататься за оружие. Погрузчики-топтуны успокоились и замерли, машинист зашел в свою дверку, мерзко гавкнул черный репродуктор на стене, поезд легко дернулся и пополз в тоннель, медленно и плавно набирая скорость. Поехали. Над нами мелькнул свет прожекторов, который тут же сменился сумраком близких сводов. А потом понеслись через равные промежутки, как водится, дежурные лампочки на потолке – состав набрал приличную скорость и летел вперед, подергиваясь на стыках рельсов. Мы с Жужу вцепились в края платформы, дабы раньше времени не вывалиться. Хотелось думать, что поезд идет в нужную нам сторону.
Так продолжалось довольно долго: поезд, светя перед собой фарами, равномерно разрезал темноту тоннеля, а мы молча тряслись на ящиках, периодически выглядывая из-под брезента. И мне – ввиду спокойствия и даже относительной безмятежности обстановки – уже захотелось пустить в ход тот разводной ключ, что потяжелее: разбить крышку и взглянуть, что в ящиках перевозят, как сзади нас догнал звучный рев сирены. Поезд дернулся и стал замедлять ход.
Наконец-то! Спохватились. Нет, ну скажите: разве Вайпер не идиот?
Когда состав окончательно встал, я помог мадам Цуцулькевич выбраться наружу и мы заспешили прочь от поезда: из локомотива уже вылез, гремя подметками, машинист – вооруженный, с офигенным фонарем – и звучно клацнул затвором. Можно было, конечно, прибить его гаечным ключом и завладеть оружием, но немного подумав, я отбросил эту идею как малоперспективную.
Боги продолжали являть благосклонность, и удача по-прежнему нам благоприятствовала: я нашел вентиляцию, и пока обстоятельный машинист обследовал ближайшую к локомотиву платформу – даже под брезент сунулся – раскрутил винты, вынул решетку, убедился в том, что проход достаточно широк, и пихнул туда мадам Цуцулькевич. Она совершенно не возражала, но с тихой радостью получала новый жизненный опыт.
В вентиляционном ходе было чисто, свежо и даже уютно, и мы поползли неведомо куда, но – прочь от поезда, к которому, судя по доносившимся звукам, как раз подъезжало подкрепление.
Ничего хорошего, думал я, мрачно подталкивая Жужу в зад. Если в ближайшее время меня не посетит какое-нибудь плодотворное озарение, то наш путь закончится там же, где и начался: в камере с мягкими, но прочными стенами и с хорошей звукоизоляцией. Но когда мы выбрались на относительно светлую развилку – прямо по курсу медленно шевелился вентилятор – пришла вполне разумная мысль.
Я дернул Цуцулькевич за ногу: следовало обдумать, куда двигаться дальше, потому что перед нами, помимо вентилятора, были еще три хода: вверх, вправо и влево, все замечательные. Но прежде…
Прошла, верно, минута – целая драгоценная минута! – пока мне удалось убедить Жужу сделать то, что я от нее хотел; мадам Цуцулькевич, не переставая улыбаться, краснела, бледнела, отмахивалась ладошкой, говорила «суксь», показывала кольцо на пальце, но в конце концов согласилась – и я, скинув одежду, вытянулся во весь рост на животе, а она внимательно, самым тщательным образом, обследовала мой прекрасный, мой крупный организм – от макушки и до кончиков пальцев на ногах. Глубоко вздохнув и прикрыв ладонью достоинства, я было собрался повернуться на спину, как ее острый пальчик чувствительно ткнул меня в левую икру: «Есть!» Еще пара секунд ушла на то, чтобы натянуть трусы и под восхищенным взглядом Жужу отверткой выковырять из ноги маленький чип – совсем крошечный, с четверть спички; когда с этим было покончено, я обратил оценивающий взор на Цуцулькевич, и она тут же сама закатала обе штанины и – «суксь! суксь! суксь!» – обнаружила аналогичную бяку в правой ноге. Во время операции по удалению чипа Жужу вела себя крайне мужественно, улыбаясь как Жанна д’Арк на костре. Вскоре оба устройства были извлечены, и мы принялись карабкаться вверх, поскольку и справа и слева при поверхностном осмотре были обнаружены датчики движения. Впрочем, перед этим я швырнул направо малый разводной ключ, а также оба микрочипа, стараясь, чтобы они улетели как можно дальше.
Первые метры давались трудно и я практически тащил Жужу за собой, но потом воздуховод стал петлять: появилась благостная возможность передохнуть в очередном колене. Внизу шумели: кто-то там бродил, грохоча тяжелыми ботинками по металлу; прогремела автоматная очередь, донеслась ругань; а мы удалялись все дальше и дальше, забирались все выше и выше, свежестью и природой пахло все ближе и ближе, и – в самом конце пути дорогу нам преградил крупный вентилятор.
Тут-то и пригодился тяжелый разводной ключ: вентилятор сопротивлялся, но я с пятого удара сокрушил его, с десятого выломал крепления, а одиннадцатым выбил вместе с конусообразной крышкой на волю – и мы вышли в степь, имея в активе всего лишь отвертку, потому что в борьбе с вентилятором разводной ключ героически пал и больше ни на что полезное пригоден не был.
Стоит, пожалуй, за все это вознаградить себя не одним, а даже несколькими стаканчиками. Виски, текилы, самогона – чего нальют. Быть может, вообще напиться в хлам… Лишь бы налили.
