Смерть и прочие неприятности. Opus 2 (СИ) - Сафонова Евгения

…но тогда кого?

— Маловероятно. — Ее тревога от Герберта не укрылась: теплые губы успокаивающе коснулись ее мокрой макушки, теплое дыхание согрело кожу даже сквозь волосы. — Не знаю никаких других кандидатов, способных претендовать на столь смертоносную роль.

Запнувшись, холодными пальцами Ева ухватилась за его плащ, чтобы не упасть. Может, и упала бы, не держи ее Герберт за плечи так бережно и крепко. Знать бы еще, что послужило причиной ее неловкости… выступающий камень, притаившийся под снегом, то, что мокрая одежда заставляла свою хозяйку потихоньку коченеть — без дрожи, без особого дискомфорта, но тем не менее — или еще одна догадка, всплывшая в сознании большими калеными буквами.

О которой по некоторым причинам Ева предпочла умолчать.

— Не беспокойся, — по-своему истолковав ее ответное молчание, сказал Герберт, когда Ева вновь засеменила рядом с ним, — в одиночку даже Айрес с драконом не справиться. Одна она к Гертруде не сунется, а о приготовлениях я узнаю загодя.

— Думаешь?

— Я бы на ее месте обставил такое дело с помпой, — пожал плечами некромант. — Следовательно, чем больше народу о нем прознает, тем лучше. Объявить обо всем заранее — хотя бы при дворе, прибыть в близлежащий городок с пышной свитой… Наверняка Айрес и меня захочет к этому привлечь. А, уже здесь…

Ева не сразу поняла, к чему относилось последнее изречение. Как и то, зачем Герберт приостановился, оглядываясь через плечо. Но, проследив за его взглядом, поняла, что смотрит он на ворота — и вспомнила: сегодня вечером к ним вновь должен был пожаловать Миракл.

— Твой жених, — с нескрываемым сарказмом констатировал некромант. — Эльен, не встречай. Я сам. — Отдав ментальный приказ призраку, наверняка уже спешившему исполнять свои дворецкие обязанности по проводам дорогого гостя от ворот до замка, Герберт снял руку с Евиного плеча. — Иди домой.

— Хочу сама его встретить, — внезапно даже для себя самой изрекла она.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 14.11:

Герберт в ответ одарил ее взглядом настолько же непонимающим, насколько внимательным.

— Пусть привыкает ко мне в столь неприглядном виде, — беззаботно пояснила Ева: радуясь, что текущее состояние позволяет ей хоть постоянно врать и не краснеть. — Вдруг я решу искупаться в винном фонтане на торжественном приеме, а он возьмет да и посмотрит на меня с отвращением — и конец нашей легенде.

— В этих фонтанах у тебя вряд ли выйдет искупаться. Даже если б тебя вдруг таинственным образом подменили одной из твоих предшественниц. Им в отличие от тебя свойственно было эпатировать окружающих подозрительными танцами вокруг колонн и прочими шалостями, которые им казались проявлениями милой непосредственности. — В том, как некромант склонил голову набок, Ева прочла его привычную проницательность. — Ты же понимаешь, что Мирк не должен знать то, что знаешь ты?

«Я много чего знаю», хотелось ответить ей. Однако под его взглядом, еще чувствуя призрак его теплого дыхания на своих волосах, прекрасно понимала: косить под дурочку будет не только глупым, но в какой-то степени подлым.

Они оба прекрасно знали, о чем она может так жаждать поговорить с названым женихом. А еще Ева знала, что встретить Мирка сейчас будет проще, чем отпрашиваться на прогулку потом.

Если все пройдет так, как она надеется, необходимость в этих прогулках и вовсе отпадет.

— Я же обещала не причинять тебе боль, — произнесла она, тщательно подбирая слова. — И не сделаю того, что может ранить тебя.

Герберт вместо ответа со вздохом коснулся пальцами ее щеки — и, истолковав это как знак согласия и одновременно повеление поторопиться, Ева поспешила к воротам.

— Я буду во внутреннем дворе, — шелестяще бросили ей вслед.

Они с Мираклом пересеклись где-то на середине главной дороги к замку: той, что вела от ворот прямиком к дверям. В лазурном свете смычка, которым девушка освещала себе дорогу, снег искрился лавандовыми искрами.

— Нехорошо с твоей стороны лишать бедного Эльена работы, — весело заметил Мирк, когда Ева приблизилась. Разглядев мокрые блики на облепившей ее одежде, чуть умерил ширину своей улыбки. — Что с тобой стряслось? Если пыталась утопить Уэрта, вынужден заметить, что при всей… м… сложности его характера этого он все-таки не заслужил.

— Скорее он пытался утопить меня.

— Не его стиль. Для опостылевшей девы он предпочел бы яд. Или тихое быстрое испепеление. Он ведь благовоспитанный молодой человек, в конце концов.

Представив, как Герберт со своим обычным скучающим выражением лица щелчком пальцев аннигилирует визгливую надоедливую девицу (по канонам жанра, рыжую, наглую, в кожаных штанах и бронелифчике), Ева мысленно хихикнула.

— Мы репетировали сражение, — пояснила она, когда рвущийся смех перестал ей в этом мешать. — С Гертрудой.

— Вот как? Забавно, до сегодняшнего дня я полагал, что драконы способны облить тебя исключительно огнем или презрением.

— Они-то да. А вот фонтан — нет. — На передний план, оттеснив массовку в виде дружелюбных и ничего не значащих мыслишек и фраз, вновь решительно выступило решение, которое Ева уже приняла по пути к воротам — заставив смычок в ее пальцах нетерпеливо дрогнуть. — Знаю, тебе хочется узнать наш план, но это может подождать.

Слова заставили Миракла враз посерьезнеть.

— А что не может?

Прежде, чем высказать то, что Еве так хотелось высказать, она все же поколебалась. Потому что очень, очень не хотела снова солгать тому, кому лгать хотела меньше всего на свете.

Снова причинив ему боль.

Но ведь Герберт позволил ей встретить званого гостя. Хотя не мог не понимать, к чему это может привести. Или это очередная проверка? Я доверю тебе свой секрет, дорогая Ева, и даже предоставлю возможность его разболтать, но если разболтаешь, пеняй на себя? И если сейчас она скажет Мираклу то, что так рвется — нет, считает необходимым сказать, то тем самым снова предаст его доверие? Ранив его, подставив под удар его брата, которого Герберт так не хотел подставлять…

Впрочем, иногда болезнь приходится лечить болезненными же методами. Сделать укол, чтобы убрать воспаление. Причинить боль меньшую, чтобы избежать большей. А из всего, что Ева успела понять о Герберте и всей этой прискорбной ситуации, она сделала один важный вывод: в действительности брата ему очень, очень не хватало. И Миракл Тибель был не тем человеком, который хотел бы, чтобы подобные решения — о его мнимой безопасности (какая вообще может быть безопасность для того, кто собирается узурпировать престол?) ценой нелестного мнения о том, кем даже сейчас он весьма дорожил — принимали за него.

И если Герберт слишком горд и категоричен, чтобы позволить себе пойти на примирение…

— Герберт будет очень зол, что я тебе рассказала, — предварив слова шумным вдохом, признала Ева наконец. — Но я считаю, что ты имеешь право знать.

— Знать что?

Когда несколькими минутами позже они вступили во внутренний двор, Герберт, как и обещал, ждал там: сложив руки за спиной, отстраненно перекачиваясь перед дверьми с мысков на пятки.

— Да что вы, могли бы и не торопиться, — с затаенной желчью заметил он, наблюдая за стремительным приближением брата. — Мое ожидание того не стоит.

По быстроте шага, которым Миракл устремился к замку после их непродолжительной беседы, и его глухому молчанию все время, пока Ева отчаянно пыталась поспеть за ним, не сбиваясь на бег — она так и не смогла толком расшифровать его эмоциональную реакцию на озвученные ею известия. Однако предполагала, что на встречу с Гербертом лиэр Совершенство спешит, распираемый желанием извиниться и заключить брата в покаянные объятия (а как же иначе?).

Так что удар кулаком по скуле, которым Миракл наградил некроманта вместо извинений или хотя бы приветствия, заставил ее оторопело охнуть.

— Семь лет, сволочь! — прошипел Мирк, когда Герберт без вскрика отлетел на шаг, не без труда удержав равновесие. — Семь лет — семь! — я считаю тебя предателем! А это, стало быть, просто выше твоего драгоценного достоинства — что-либо мне объяснять?! Высокомерная паскуда!