Сергей Фокин - Адские врата
Матрёна знала, что люди её недолюбливают. Только и она их не шибко жаловала. То придёт к кому-нибудь в огород, раззавидуется на огурцы — на другой день могут те пожелтеть от фитофтороза. Или скот норовила чужой погладить. Потом болел он и умирал от неведомых болезней. Глаз у старухи считался чёрным, и это было замечено не впервой.
Но никто на селе не знал, кем на самом деле является Матрёна.
А, поднявшись над крышами домов, Оксана вдруг почувствовала, что приходит к ней некое знание, которое не может она пока ни опровергнуть, ни подтвердить. И говорит это знание, что Матрёна первейшая в округе чёрная ведьма. Что болтали люди про её недобрый глаз, было лишь каплей в море из того, что на самом деле вытворяла эта чертовка.
Впрочем, знание пришло, разложилось по полочкам — и отпала надобность размусоливать его в мелочах. Лишь особо выпукло очертилась мысль: умеет старуха говорить с душами умерших. Медиум, стало быть, со стажем. А раз так — и её, Оксану услышит. Во всяком случае, стоило попытаться.
Ринулась девушка с высоты, по привычке облетая стоящие в проезде тополя.
Матрёнин дом был одним из самых новых в селе. Выстроила его бригада гастарбайтеров с юго-востока за копейки, потому что выбор в то время у них был маленький — либо грабить и убивать русское население, либо попытаться продать ему свой копеечный труд. Предпочитали беженцы вначале второе, а уже потом, в годы революции, плавно перешли к первому. Ну, и поплатились за это поголовно: не любят на Руси разбойников.
Помнится, имелись тогда у Матрёны ещё и родственники: дочь, зять с детьми. Только часть из них быстро перебралась на местное кладбище, а последняя внучка подалась в далёкие края. Не захотела жить с бабкой. Та уж очень не любила её молодых ухажеров! Разве что колотушкой не прогоняла.
Оставшись одна, старуха почти полгода не выходила из дома, проживая старые запасы. Думала, наверно, помереть и больше не мучаться. А Бог не прибирал, пришлось со временем и кур снова завести, и картошку сажать несколько соток. Правда, землю копать мужиков нанимала за самогон. Откуда у неё спиртное, никто вопросом не задавался.
Так всё выглядело с точки зрения простого обывателя. Оксане же привиделось, что изжила старуха всю родню, используя чёрную магию и забирая оставшиеся годы жизни в своё пользование. А внучка, сбежавшая было с глаз долой, всё-таки сгинула в случайном и нелепом пожаре. Для магии нет предела в расстоянии.
В последние годы, сделав основательный запас будущего, старуха взялась продвигаться в постижении колдовских наук. Она общалась не только с духами, но умела вызывать разных тварей, о существовании которых люди и не подозревали. Мысленно представив себе одну из них, Оксана содрогнулась. Впрочем, из каких глубин вылезают эти чудовища, трудно вообразить.
И поняла вдруг девушка, что, общаясь и привечая чудищ потустороннего мира, Матрёна сама начинает походить на них. Внешне это почти не отражалось — разве что становилась старая карга ещё более раздражительной да нетерпимой. А взгляни особым зрением — и мурашки по спине бегут. Ни дать ни взять, смесь динозавра и птеродактиля. Только с добавлением осьминожьих щупалец и крабовых клешней.
Но ведь Оксане с ней не детей крестить, а всего лишь вопрос прояснить надобно. Этим себя и успокоила. Увидела открытое окошко — и впорхнула туда, сложив ручки, чтобы протиснуться сподручней. Забылась, что нет теперь для её преград в этом мире… Кроме одной. О том и думала речь вести.
Старуха сидела за столом, покрытым белой скатертью, и смотрела в тарелку, по которой катился клубок ниток. Комната была на удивление чистой и опрятной. Мебель совсем не дряхлая, какую полагалось в представлении людей иметь ведьме, а занавески и вовсе новые, тюлевые, к тому же стираные недавно.
— Фу, кто это воздух портит? — Хозяйка вдруг поморщилась, прищурившись, и упёрлась глазами прямо в Оксану, невесомо присевшую на стул напротив.
— Это я, бабка Матрёна. — Сказала, а сама подумала: должно быть, чудно это выглядит со стороны. Нет у неё тела, нет и губ. Странная речь-то получается. Впрочем, старуха оказалась действительно из бывалых. Недовольно сморщившись — чуть не чихнула, пробормотала:
— А, это ты… Почуяла я, что не мертвятиной пахнуло. Зачем баламутишь? Не спится спокойно, что ли? Мужика позови, он тебе мигом снотворное даст.
— Не поможет мне сейчас мужик-то! Усыпили меня коварно, волшебством беспробудным.
Старуха удивлённо вскинула брови и даже отставила тарелку.
— Это как понимать?
— Чёрт яблочко подложил заговорённое.
— Ты его надкусила, стало быть?
— Да.
— Что же не остереглась-то, дуреха? Неужто головы на плечах нет? Ладно, я такой фокус с зятем родным проделала. Ему простительно, он человек недалёкий… тьфу, вернее, далёкий от всего этого был.
— Пахло оно свежестью, — опустив голову, в своё оправдание сказала Оксана.
— Ясно дело, не дерьмом собачьим! Как же ещё привлечь, если не запахом? Даже баба мужика запахом манит, хотя глупые люди считают, что лицом красивым да фигурой точёной. — Она задумалась на секунду, потом снова заговорила: — Только зря ты ко мне пришла, красавица. Не могу я чужое волшебство исправить. А если бы и могла, всё равно не стала бы. Не в моих правилах помогать людям.
— Я не за тем пришла, — перебила её Оксана. — Другое у меня горе.
Старуха хмыкнула и приготовилась слушать. Впрочем, на лице её не отразилось никаких чувств.
— Чёрт украл детей и спрятал в преисподней. Дорогу хочу туда узнать.
Хозяйка даже присвистнула от удивлёния.
— Эк, чего удумала!
— Пропадут они, горемычные. Слышала я, человеку там долго не выдержать.
Матрёна скривилась, будто от зубной боли: похоже, знала она, что не всё так однозначно, как считает девушка, но переубеждать не стала.
— Мне бы пробраться туда, спасти их …
— Попасть в ад проще, чем выйти оттуда. Это нужно знать, прежде чем полезешь. Может, дети твои и в опасности, но не в такой, как будешь ты, перебравшись через ворота.
Оксана гневно сверкнула глазами, и воздух вокруг мигом наэлектризовался.
— У меня хватит сил постоять за себя!
Старуха взглянула на неё внимательнее, склонила голову, пробормотав про себя что-то, потом покусала губу и ответила:
— Похоже, чёрт тебя недооценивал. Что ж, ему и ответ за это держать. Могу я кое-что сделать, отчаянная ты головушка. Только есть одна загвоздка. — Она подняла для важности указательный палец. — Очень давно я обещала одному… гм…в общем, много лет уже никому не помогаю даром. Понимаешь меня? Тот, кому я дала клятву, тоже расплачивается золотом.
Девушка взвилась под потолок от возбуждения.
— Говори, что тебе надо?
— Ишь, ты, какая прыткая! — хохотнула старуха, откинувшись на стуле. — Того, что я хочу иметь, достать очень трудно. Не скажу, что это штучный товар, потому что в аду его найдётся достаточно. Но и там он на дороге не валяется. Это масло, на котором жарят самых больших грешников! — Она сделала упор на слове «самых». — Не маргарин, не рыбий жир!.. А как называется, сейчас тебе не скажу. Попадёшь вниз — сама узнаешь. Только пообещай мне, что не возвратишься назад без наполненной бутылочки.
— Обещаю, — кивнула Оксана. У неё мелькнула мысль, что, не отыщи она нужную вещь, в крайнем случае, останется там навеки сама, но детей спасёт.
Будто угадав, о чём думает собеседница, Матрёна ухмыльнулась, поднялась и подошла к серванту. Там отодвинула один из ящиков, покопалась в нём, и, взяв что-то с собой, направилась к выходу. Шаги её были тяжелыми, и тапки шаркали по половицам.
— Пойдём со мной. Нечего в доме дымить.
Они миновали гостиную, сени, вышли во двор, пересекли его и оказались в курятнике. Большое, намного больше надобности, помещение было засыпано клочками соломы пополам с куриным помётом. Вдоль стены тянулся двухэтажный насест, а чуть поодаль — короб для цыплят. Не обращая внимания на рванувшихся к ней кур, Матрёна заковыляла к дальнему углу, где, остановившись, отмахнулась от комара и произнесла, обращаясь к следующей за ней по пятам Оксане:
— Здесь ворота, под нами…
9
Шли Никола с попом, как и обещал Васюк, около часа. За это время пугал их лес звуками непонятными, доносящимися, казалось, из-под каждого куста. Рычание слышалось, фырканье, так что Савелию вспомнилась «Пропавшая грамота» Гоголя, где бесы принимали разные обличья и смущали добрых людей. Он крестился непрестанно, даже прочел несколько молитв по памяти. То ли благодаря им, то ли по обещанию деда, только разбойных нападений на них никто не совершал. Разок лишь птичка с вершин деревьев испачкала Савелию штаны.
— Да Бог с ними, со штанами-то! — отмахнулся тот, обращаясь к кузнецу. — Лишь бы душеньку не замарать.
Обмозговали они, как смогли, слова Васюка, подивились им, и сделали вывод, что нет согласия среди нечистой силы. Одна живёт вдоль, другая поперёк. А коли так — то человек над ней верх взять может, потому что склонны люди к единению.
