Оксана Малиновская - Чудесный переплет. Часть 1
— Моя первоочередная обязанность — помогать нашим тайным агентам, возвращающимся с выполнения особо опасного задания, — твёрдым, уверенным голосом отрапортовала я, глядя на неё в упор.
Мама дорогая, что я несу… Только ребёнок и поверит в эту глупость. Но это было первое, что пришло мне в голову.
Проводница перегнулась через меня, старательно вытянула шею — и что там вытягивать? короткая ведь, как не знаю что, — выглянула на улицу и удивлённо уставилась на старика, щенка и поросёнка.
— Это — тайный агент? Который из них? — недоверчиво спросила она и, подумав немного, ещё более недоверчиво добавила: — А откуда вы знаете, что это агент?
Правда, откуда? Эх, заливать так заливать! Я поманила пальцем проводницу, выглянула из вагона и указала на старика:
— Видите у него на правом локте заплатку? Это — секретный знак агента, по нему мы и узнаём наших, — таинственно прошептала я и быстро добавила жёстким голосом: — И если вы хоть одной живой душе об этом разболтаете, я привлеку вас теперь уже к уголовной ответственности за разглашение государственной тайны в соответствии с внутренней инструкцией Љ 523, пункт 1. Вам всё понятно?
Испуганная проводница громко сглотнула и утвердительно мотнула головой, потом осторожно попятилась назад и прижалась к двери, ведущей в соседний вагон.
Уф–ф–ф… это оказалось совсем не сложно, вот только не люблю я врать.
Пока я отвлекала проводницу, Матвей со всех ног припустил к старику, крича на ходу:
— Дедуля! Вы в Гену с Чебурашкой давно играли?
— Что, милок? — переспросил не расслышавший слов дедок, изо всех сил ковылявший к спасительной открытой двери.
— Помните, Чебурашка предлагал крокодилу Гене: «Гена, давай я чемодан понесу, а ты меня понесёшь»? — И, не дожидаясь ответа, практически добежав до старика, добавил: — Хватайте быстрее ваших животных на руки, а я вас подхвачу — иначе не успеете!
Дедок не стал долго размышлять над словами Матвея. Он схватил под мышку левой руки визжащего и яростно выворачивавшегося поросёнка, а под мышку правой — щенка, который словно понимал, что происходит, и, в отличие от свинского сопротивления поросёнка, казалось, пытался оказать содействие своему хозяину и буквально сам прыгнул к нему под руку. В тот же миг Матвей очутился рядом с дедом. Ни секунды не мешкая, он сгрёб его вместе со всей живностью в охапку и, как будто не замечая веса, быстро побежал обратно.
К этому моменту я как раз завершила укрощение проводницы и высунулась из вагона. Увидев сорвавшуюся с места пирамиду, состоявшую из бегущего Матвея, державшего, как невесту на руках, дедульку, который, в свою очередь, крепко сжимал под мышками крупного щенка и не менее крупного, вырывающегося, визжащего поросёнка, не говоря уже о набитом рюкзаке, свисавшем со спины старика и всё время норовившем шваркнуть Матвея по коленкам, — я чуть не вывалилась от смеха из вагона.
Смех смехом, но мой мозг работал на опережение: хорошо, Матвей подхватил старика и очень скоро добежит до двери, но поезд–то движется, пусть всё ещё медленно, но движется. Чтобы запрыгнуть на подножку — нам ещё повезло, что перрон высокий и подножка была вровень с ним по высоте, — Матвею необходима хотя бы одна свободная рука, чтобы ухватиться за поручень и совершить прыжок, но свободной руки не было. Что делать? Если прыгать на ходу, не страхуясь поручнем, легко можно оступиться и упасть или, что ещё страшнее, провалиться ногой в щель между составом и перроном. Помимо использования стоп–крана, с которым я решила повременить до самого последнего момента, мне на ум приходил лишь один выход.
— Матвей! — закричала я мужчине. — Когда поравняешься с дверью, не пытайся запрыгнуть, это очень рискованно, поскольку у тебя руки заняты, а тебе необходимо хвататься за поручень, чтобы не упасть!
— Я рискну! — крикнул в ответ запыхавшийся мужчина.
— Нет, не нужно, пожалуйста! Как поравняешься, забрасывай дедулю внутрь, а я подстрахую, чтобы он не упал, а потом прыгай сам, так точно получится! Давай быстрее, скоро перрон закончится!
Матвей ничего не ответил и лишь прибавил прыти, а через несколько секунд он уже бежал рядом с дверью, выбирая момент для прыжка. Состав двигался всё быстрее и быстрее, с каждым мгновением сокращая расстояние до конца перрона. Похоже, Матвей наконец осознал, что с дедулей на руках ему никак не запрыгнуть и что предложенный мной вариант, с учётом обстоятельств, был единственно правильным и выполнимым, поскольку вскоре раздался его запыхавшийся голос:
— Алёна, принимай! На счёт «три»!
Я быстро отскочила на несколько шагов назад, вынудив проводницу, с вытаращенными глазами созерцавшую наши действия и шокированную осознанием того, что мы собирались предпринять, вжаться в дверь, у которой она стояла.
— Раз, два, три! — на счёт «три» Матвей на бегу перевернул старика из горизонтального положения в вертикальное и со словами: «Держитесь, дедуля!» — с силой оттолкнул его от себя.
Испуганный старик, подобно пуле, выпущенной из ружья, влетел в тамбур вагона и, как заправский эквилибрист, приземлился чётко на обе ноги. Я уже была наготове. Заняв позицию у входа в проход, я согнула одну ногу в колене, отставила другую далеко назад и выставила обе руки вперёд, ладонями к старику, готовая противостоять законам физики, согласно которым по инерции дедок и его компания должны были либо впечататься в стену, либо влететь в проход, ведущий к купе, и снова впечататься, но уже в другую стену. Почувствовав касание тела старика, я стала сгибать руки в локтях, с одной стороны, давя на старика и замедляя инерцию, с другой — смягчая удар, и в самом конце приняла остатки давления на своё тело, крепко упёршись ногами в пол. Сработало! Остановка произошла относительно мягко как для дедули, так и для меня. Мне повезло, что он был таким маленьким и худеньким, вот если бы пришлось тормозить Матвея…
— Ну вы, дедуля, даёте, — немного отдышавшись, протянул Матвей, без проблем запрыгнувший на подножку сразу же за дедом. — Что же вы так поздно из дома выходите?
— Да не рассчитал, сынок, не рассчитал, думал, что успею, да заплутал в метро, — ответил тяжело дышавший старик, опустив на пол щенка и прислоняясь спиной к стене.
Испуганный поросёнок громко визжал и извивался под мышкой деда, которому ничего не оставалось, как поспешно опустить на пол и его, не выпуская из руки поводка.
— Вы на метро ехали? — изумился мужчина. — Да как же вас с животными пропустили?
— Я их в сумке пронёс, — довольно хихикнул дед, гордый своей сообразительностью.
— Ай, молодец! — похвалил его Матвей, и мы рассмеялись.
— Да что мы в тамбуре–то стоим? Пойдёмте в вагон. Какое у вас место? — обратилась я к старичку.
— Э–э–э… вагон десять, место двадцать, — прочитал он, достав из кармана старого, залатанного, но опрятного пиджака билет.
Я замерла на месте. Мать моя женщина… это же… наше купе! Выходит, весь этот зверинец будет размещаться в моём купе?! Нет, дедушку, разумеется, я не причисляла к зверинцу и ничего против него лично не имела, но вот его спутники… Мои размышления внезапно были прерваны истошным воплем проводницы, которая от начала и до конца молча наблюдала за водружением в вагон дедульки и его мохнато–щетинистой братвы, не в силах побороть напавший на неё от изумления столбняк. Теперь она прочухалась и громко возвестила о своём существовании.
— Это что же тут происходит, а? Что же вы творите, а? А если бы вы под поезд попали — кому отвечать?! Мне?! Хулиганы, я сейчас полицию вызову! — возмущённо орала фрекен Бок, всё сильнее и сильнее распаляясь.
Дед и Матвей неуверенно переминались с ноги на ногу, чувствуя себя виноватыми. Щенок спокойно сидел в сторонке, внимательно наблюдая за происходящим. Поросёнок, давно учуявший свободу, но не имевший возможности ею насладиться из–за шлейки, сдерживающей все его попытки вырваться, яростно дёргал поводок, требовательно визжа.
— Не нужно полиции, — спокойно обратилась я к фрекен Бок и смерила её уничтожающим взглядом. — Вы забыли, я уже здесь.
Проводница поперхнулась, откашлялась, потом пораскинула немного мозгами и сконцентрировала свой гнев исключительно на дедуле, который сразу же сжался в комок под напором агрессивной тётки.
— Вы что, не знаете, что животных нужно перевозить в багажном отделении или в специальных клетках? — грозно нависала фрекен Бок над вконец растерявшимся дедом.
— Да откуда же мне знать, дочка? — развёл руками дед. — Я, почитай, впервые скотинку на поезде везу.
— Как их зовут? — встряла в разговор я, с улыбкой на губах разглядывая поросёнка и щенка.
— Баксик и Бобрик, — улыбнулся в ответ старик.
В этот момент в дверях появился Иван и с изумлением на лице уставился на нашу компанию.
