Дэн Абнетт - Пария

— Про… таких, как я не так много материалов, — произнесла я, — которые были бы общедоступны или разрешены к публикации. В основном, они засекречены или запрещены. Существование таких, как я, в общем-то, не признано официально.

— Редчайшие из редких, — она улыбнулась. — И в этой комнате их целых двое.

И снова я вздрогнула от неожиданности. Меня поразила ее проницательность. Она наблюдала, как несчастный Юдика съежился в своем кресле, почувствовав, что все смотрят на него.

— Я заметила, что на нем такой же манжет. И вижу, что вы друзья. Возможно, вы учились в одной школе?

— Школе? — повторила я.

Элаис Каторз улыбнулась.

— Я знаю про школу, Падуя. И я знаю, что Падуя — это не настоящее твое имя. Я знаю о Зоне Дня, моя прелесть, и знаю, что лишь несколько ночей назад она пала при самых трагических обстоятельствах после многих лет, в течение которых она воспитывала особенных людей, не похожих ни на кого.

— Вам приходилось там бывать? — спросила я.

— Никогда, — заверила она меня, — но знала о ней очень давно. Это была почти что моя работа — узнавать о том, что делается в городе. А школа была ресурсом, который я планировала использовать — но так и не получила такой возможности. Теперь она исчезла — и это дело рук врагов настоящего человечества, но для меня будет некоторым утешением то, что я спасла двоих из ее потерянных учеников.

— И что вы хотите за то, что спасли нас? — прямо спросила я.

— Ничего, — снова улыбнулась она, — вернее, ничего особенного. Я хочу помочь твоему страждущему другу, который был ранен психомагией.

— Вы знаете и об этом?

— Я уже видела такое раньше. И еще я хочу, чтобы Констан нарисовал тебя.

— Нарисовал меня?

— Да, здесь, в Лихорадке. Я приготовила все необходимое. Я желаю, чтобы он нарисовал твой портрет для меня. С выключенным манжетом.

— Но зачем?

— Ну, я желаю порадовать себя этой единственной в своем роде картиной.

— А что еще? — спросила я.

Она покачала головой.

— Больше ничего. Решительно ничего. Мне ничего больше от тебя не нужно. Если ты решишь сказать мне свое имя, я буду очень польщена, но, если тебе это безразлично — можем спокойно обойтись и тем, что ты используешь сейчас. И еще я была бы очень благодарна тебе, если бы ты на минуточку отключила твой манжет — впрочем, все равно решать тебе.

Я пристально посмотрела на нее. Во взгляде ее прекрасных глаз не было ничего, кроме дружелюбия и открытости. Но, вглядевшись, я решила, что, возможно, в нем не было вообще ничего.

— На кого вы работаете? — спросила я.

— На кого? Что ты имеешь в виду, моя дорогая?

— Чьи интересы вы представляете?

— Ничьи. Только интересы моей семьи.

— Ваша семья изменила фамилию и герб, не так ли? — перешла я в наступление. — Вы ведь не всегда звались домом Каторз?

— Так и есть. Я — последняя представительница куда более древнего рода. Наша кровь прибыла из иных миров и оставила след в истории. Такой, что самым разумным было переменить имя, чтобы не позволить… нашим злоключениям следовать за нами.

— Вы говорите «за нами», — подхватила я, — но ведь никого, кроме вас нет, не так ли?

Она кивнула.

— Все верно. Я — последняя.

— Я отключу мой манжет, — пообещала я, — если вы согласитесь назвать настоящее имя вашей семьи.

На секунду она задумалась, потом снова улыбнулась и произнесла:

— Не вижу никаких причин, чтобы нам обеим не выполнить то, о чем ты говоришь.

Секунду я смотрела на нее. Потом без всяких церемоний вырубила манжет. Юдика никак не отреагировал. Шадрейк и Лайтберн одинаковым неловким движением отступили назад. Лукрея прямо-таки отскочила от меня — было видно, что она вне себя от изумления.

— Падуя! — выдохнула она. Я видела, как она напугана: внезапно и без видимых причин я стала вызывать в ней отвращение.

Элаис Каторз продолжала улыбаться. Она не сделала ни единого движения, чтобы отойти от меня.

— Восхитительно, — произнесла она. Потом закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Эта внезапная тишина. Прекрасное ощущение, — сообщила она.

Я включила манжет. Она открыла глаза и посмотрела на меня.

— Спасибо, — сказала она.

— Теперь ваша очередь, — ответила я.

— Очень хорошо, — произнесла она. — Но что ты думаешь обо мне, Падуя? Кажется, у тебя есть какие-то мысли по этому поводу, и я бы хотела проверить, насколько они соответствуют действительности.

— Настоящее имя вашей семьи — Чейз? — отважилась я задать вопрос. — Вы — Лилеан Чейз?

Похоже, она была искренне удивлена.

— Нет, нет! — рассмеялась она. — Я — не она. Ты ошиблась.

— Тогда кто вы?

Она снова посмотрела мне прямо в глаза.

— Имя моей семьи — Гло, — произнесла она.

Я была разочарована. Никогда раньше мне не приходилось слышать эту фамилию.

ГЛАВА 32

Элаис Каторз пригласила нас присоединиться к ней в столовой, где сервируют ужин. Когда выяснилось, что Юдика не в том состоянии, чтобы куда-то идти, мы устроили его на кушетке и укрыли пледом.

— Для него приготовят спальню, — заверила Элаис Каторз.

— Ему нужно не только поспать, — насмешливо произнес Реннер Лайтберн.

Элаис Каторз бросила на него быстрый внимательный взгляд.

— Вы правы, сэр, — произнесла она; я заметила, что она слегка расслабилась. Полагаю, она просто проигнорировала колкость, произнесенную тем, кого считала ниже себя. Она приказала слугам позаботиться, чтобы еда оставалась горячей, но пока не подавать ужин.

— Я должна узнать, что с ним случилось, — произнесла она.

— Я не знаю, что с ним произошло, — ответила я.

— Тогда расскажи что знаешь, — попросила она.

Так я и сделала. Я рассказала все, что знала — осторожно и дозировано преподнося информацию. Я поведала, что агенты «Блэкуордса» схватили меня при попытке к бегству. Я объяснила, что они рассматривали меня как своего рода ценный актив и товар.

— Они все рассматривают в таком качестве, — заметила Элаис Каторз. — Ах, Блэкуордсы. Они — древний род, пожалуй, самый древний из всех. Во всяком случае, точно древнейший в секторе. Как зовут того молодого высокомерного придурка, который у них сейчас за старшего?

— Балфус? — подсказала я.

Она кивнула.

— Впрочем, у меня нет на него времени. Последние восемьсот лет наши семьи мирно сосуществовали в Геликане и окрестностях. Блэкуордсы всегда могли оказывать услуги, на которые был неспособен никто другой. Они были великолепными торговцами и поставщиками, и всегда могли достать самые редкостные и необычные предметы.

Она вновь устремила на меня взгляд своих прекрасных глаз.

— И я не удивлена, что они пошли на такие затраты, чтобы получить тебя, моя прелесть.

Я пожала плечами.

— Когда-то, — продолжала она, — очень давно, Блэкуордсы отлично служили моей семье.

— Вашей семье… в смысле, Гло?

— Да. На Блэкуордсов всегда можно было положиться — они могли найти все, что заказывали мои предки, и доставить это в любое место в трех окрестных субсекторах. Но их отношение к делам изменилось. Похоже, они больше не хотят удовлетворяться безупречной службой и отличной репутацией, которую получили благодаря этой службе. Они хотят власти, которой можно распоряжаться единолично, не прибегая к косвенному влиянию и интригам. Они стараются вывести семейный бизнес на новую ступень. Что ж, полагаю, именно с тех пор, когда мы впервые заметили эти амбиции, моя семья стала вести с их торговым домом все меньше и меньше дел.

— А какого именно влияния они хотят? — не поняла я.

— Влияние бывает только одного рода, Падуя, — ответила она.

Она налила в стакан воды из хрустального графина, стоявшего на маленьком приставном столике и сделала глоток.

— Продолжай, — попросила она.

Я оглядела собравшееся общество: Реннер, сидя у камина, глядел на огонь и слушал; Шадрейк прикладывался к бокалу и делал наброски, изображая меня, пока я рассказывала; Лукрея свернулась на кушетке рядом с ним; Юдика выглядел безучастным ко всему.

Я рассказала, как Балфус Блэкуордс привел меня в церковь с — именно так я и выразилась — намерением продать меня Экклезиархии. Но я не сказала ей ни о записной книжке с заметками Лилеан Чейз, которую, насколько я знала, Лайтберн до сих пор носил с собой, ни об ордосе, ни о когнитэ. Но, из чистого любопытства, упомянула «Короля» и «восемь» — в том же контексте, в котором их упоминали при мне.

— Еще тот человек Блэкуордса, Лупан — говорил о «программе», — сообщила я.

— И все эти слова незнакомы тебе? — поинтересовалась Элаис Каторз.

— Мне кажется, это не совсем обычные названия для знакомых мне вещей, — предположила я. — На мой взгляд, «программа» — это то, чем занималась Зона Дня, развитие способностей парий и подготовка из них высококлассных агентов для служения человечеству.