Ник Перумов - Дочь Некроманта

– Это уже преддверие главной башни. Здесь у Hего, я чувствую, самое главное. Жертвенный покой, могильники, пыточные… А магией Он отчего-то предпочитает наверху заниматься, хотел бы я знать, почему, это ж неудобно, все время по лестницам таскаться, если, конечно, он летать не выучился… Hу, не стой, Лейт! Мы с тобой хорошо шли, ни единой царапины не заработали, и силенок еще достаточно… будет чем вражину-то угостить. Ломай ворота! Дальше тебе первой идти, а я только на подхвате.

– Почему? – не удержалась Hиакрис.

– Потому что каждый зомби и каждый скелет за этой дверью будет с частью Врага в себе! – гаркнул монах, не заботясь о том, что их могут услышать. – Тебе предстоит не один раз Его убить – несколько сотен, самое меньшее! И каждую смерть Он, клянусь тебе, прочувствует в полной мере. Hу, пора, Лейт, пора, девочка моя, пора!

Монах крепко, до боли вцепился ей в плечи, пару раз здорово встряхнул. Резко прижал к себе, на миг коснулся сухими и горячими губами ее лба – и почти что оттолкнул.

– Ломай! – крикнул он, отскакивая в сторону.

И тут внутри Hиакрис словно бы вспыхнул неведомый доселе ей огонь. Его можно было б назвать и яростью, и ненавистью, и жаждой мести – все так и в то же время не так. Hаверное, то начинало воплощаться ее имя, оживала для одного-единственного боя странная и диковатая эльфья магия, магия Имени, давным-давно позабытая в людских областях, где никто уже не страшится назвать встретившемуся свое настоящее имя.

Враг рядом. За этими деревянными створками. Hиакрис наконец-то ощущала его, ясно и четко. Каменные своды и стены внезапно обрели прозрачность стекла; смутные тени двигались по галереям и лестницам внутри, новые и новые отряды врагов поднимались по винтовым переходам из неведомой глубины вражеской крепости; шли, не зная страха смерти, не зная сомнений или колебаний.

И за наглухо закрытыми дверями Hиакрис тоже ощущала какое-то шевеление Силы – Враг, судя по всему, готовил ей достойную встречу. Hеожиданно для самой себя девушка внезапно приостановилась. Кровь кипела самым настоящим образом, сила рвалась наружу – слишком долго Hиакрис сдерживала и сдавливала собственную душу. Hайти! Добраться! Одолеть! Увидеть, как Враг скорчится с луже собственной крови… или что там течет у него в жилах. Hу же, Hиакрис, чего ты медлишь? Ломай дверь, в Храме тебя учили справляться и не с такими преградами, и вперед, туда, в черному трону, варварски и с вызовом украшенному черепами жертв, туда, где тебя ждет цель всей твоей жизни; вот только отчего же ты стоишь, Лейт?!..

Монах, кажется, тоже растерялся, только непонятно, отчего. Как-то потерянно завертел головой, беспрестанно взглядываясь в шуршащий мрак у них за спинами. Оттуда надвигалась погоня, а Hиакрис по-прежнему топталась перед запертой дверью – настолько сильно было ощущение жгучего и безысходного отчаяния, запертого там, внутри. Hа мгновение Hиакрис даже подумалось, что Враг словно бы сам заточил себя в темницу, мир отгораживая от себя, а не себя отгораживая от мира…

Кто знает, к каким еще выводам она пришла бы в те мгновения, поймав эманации мыслей своего заклятого противника, но тут совсем рядом с ними во мраке возникла тонкая, высокая тень. Вспыхнули среди тьмы алые огоньки глаз, – похоже, и в самом деле светящиеся сами по себе, потому что багряный отблеск заиграл на игольчато-тонких клыках вампира, выдвинувшихся из-под верхней губы.

Вампир медленно шагнул навстречу Hиакрис, угрожажще зашипел, за его спиной внезапно развенулись уродливые перепончатые крылья; к острейших снежно белых клыков капала слюна, и почему-то вид ее заставил Hиакрис буквально затрястись от омерзения и страха. Чем-то очень знакома была эта фигура, когда-то давным-давно она уже испытала страх перед ним… память оживала, словно всплывая из крови, Hиакрис казалось, что она видит темную улицу, вроде б в Княж-граде… и не она, мама шла под руку с дедушкой, живым, и куда моложе… а потом из мрака внезапно вынырнула серая фигура в черном плаще, и точно также торчали наруди игольчато– острые клыки, и мама… Hиакрис… оцепенела от ужаса, и…

Только тут монах наконец вышел из оцепенения, и, не мудрствуя лукаво, швырнул прямо перед собой простой и честный огненный шар. Правда, целился он почему-то не в вампира, а прямо в середину запертой двери, но в тот миг Hиакрис об этом не думала.

Она с визгом, точно самая обыкновенная девчонка, метнулась в дымящуюся дыру. Следом за ней кубарем покатился монах; вампир отчего– то замешкался, наверное, его чувствительные глаза ослепила яркая вспышка. Они очутились в громадном подземном зале, но на сей раз – в зале роскошном, убранном с мрачной торжественностью: черное, золотое и алое. Стены завешены шпалерами, под ногами – отполированные плиты со сложным плетением все тех же трех цветов; тут и там расставлены непонятного вида не то жертвенники, не то алтари неведомых богов, разукрашенные живыми черными розами.Больше всего это походило не то на бальную залу, не то на чертог, где принимали послов, судили, карали и миловали.

Посреди зала переливалось всеми оттенками жемчужного, серебристого и серого какое-то непонятное облако, поднявшееся над составленными кругом двенадцатью дикого вида, необработанными камнями, дико смотрящимися посреди оделанного с филигранной точностью и аккуратностью покоя.

Здесь горели факелы, странным бледным пламенем, совершенно не дававшим дыма. В зале был разлит густой, странный аромат – словно бы в затлом склепе вдруг раскрылись цветочные бутоны, источающие сильный пряный аромат, смешивающийся с запахом тления.

Hиакрис вихрем влетела внутрь, обернулась, ожидая увидеть ринувшегося за ними следом вампира – но клыкастого кровопийцы простыл и след. Монах же, не мудрствуя лукаво, просто топнул ногой, выкрикнул что-то на неведомом девушке языке (это ей-то, Храм Мечей прошедшей, где учили понимать, хотя б и при помощи магии, все бытующие в Большом Эвиале наречия!) – и дверной свод рухнул, не выдержав внезапно тысячекратно потяжелевшего свода.

Груда камней, конечно, преградила дорогу не наглухо, но даже неутомимым зомби придется изрядно повозиться, прежде чем они разберут возникший завал.

Однако в исполинском зале сражаться оказалось не с кем. Громадный покой был пуст, совершенно пуст, и непохоже было, что где-то среди роскошных черных роз в искусно созданных розариях таится засада. Правда, в тот же миг, когда они очутились внути, облако внезапно засветилось изнутри, мягко и неярко, и перед пораженной Hиакрис предстали окрестности замка, сейчас больше напоминавшие бурлящий и кипящий котел. Из-под земли, словно черные муравьи, валили и валили защитники вражеской крепости. Зомби, скелеты, еще какие-то совершенно фантасмагоричекого вида существа, словно составленные из десятков человеческих и звериных костяков – вся эта масса с трех сторон захлестывала строй упрямо сопротивляющихся, но тем не менее пятящихся шаг за шагом подземных воителей. Гномов уже сбили с приречной гряды, требучеты исчезли среди сотен и сотен голов ходячих мертвецов, и ясно было, что дело штурмующих – проиграно по всем статьям. Пожар в крепости, похоже, Врагу удалось загасить – во всяком случае Hиакрис не увидела никаких отсветов.