Ольга Елисеева - Сын Солнца
Однако сейчас сердце акалеля сковал откровенный ужас. Вилорогий гигант всхрапывал, как кипящий котел. Было в нем что-то не от мира сего, точно его копыта разрывали тонкую пленку повседневности: дрожащий от жары воздух, яркое небо, пестрые трибуны — а в образовавшихся дырах зияла кромешная пустота.
— Пошел! — Гортанный вскрик жрицы застал принца врасплох.
Бык оказался совсем близко. Страховавшая маленьких прыгунов женщина отступила в сторону. Она ничем не могла помочь Акхану. Только мешала. «Давай!» — было написано у нее на лице.
Но принц никогда не прыгал слишком рано. Он хорошо помнил, как однажды его партнер, парнишка лет девяти, по вине подкинувшей его акробатки оказался в воздухе прежде положенного. Кувырок не получился, бык принял мальчика на рога и подбросил вверх уже продырявленное в двух местах тело.
— Пошел!!! — выкрикнула жрица.
Акхан медлил. На трибунах ахнули, ожидая, что бык вот-вот врежется в нерешительного прыгуна.
Принц почувствовал, как взмокают волосы у него на затылке. Раз, два — для себя он всегда считал сам. В тот момент, когда чудовище приблизилось к нему вплотную, а острые желтоватые рога задрожали на уровне груди, Акхан вцепился в смертоносную кость ладонями и, оттолкнувшись ногами от земли, взлетел в воздух.
Оказалось, у взрослого тоже есть преимущества в прыжке — сильный самостоятельный толчок и крепость рук, позволявшая быстро перекинуть тело через хребет быка. Больше всего принц боялся, что во время прыжка его ноги заденут за спину животного и тогда не избежать падения. Но он вовремя разжал рога, вовремя оттолкнулся ладонями от потной, скользкой спины, вовремя приземлился. Только бычий хвост хлестнул его по лопаткам. «Будет рубец», — мелькнуло в голове у акалеля.
Правая нога чуть запнулась, но Акхан лишь вздрогнул и тут же разогнул колено. Трибуны взорвались рукоплесканиями. У него получилось! Только в эту минуту принц осознал, что и небо, и камень, и земля под ногами — совершенно белые, он не различает их.
У акалеля закружилась голова, как несколько месяцев назад во время ритуала Возложения Змея. Он почувствовал, что вот-вот ткнется лицом в песок. Надо бежать. Бежать через арену, из этого безжалостного пекла к единственному темному месту — входу в Лабиринт. По обычаю, тот, кому удавалось исполнить смертельный прыжок, имел право войти туда, но мало кто им пользовался. Подземелья священной горы — не для людей. Никто не знает, что за опасности подстерегают там. Входящий никогда не выходит прежним. Завидев, что удачливый прыгун несется к каменному устью Лабиринта, зрители вновь затаили дыхание.
Акхан видел, что зеленоватые медные двери слегка приоткрыты, образовывая узкую темную щель. За ней могла быть смерть. Но главное — были мрак и прохлада. Последние несколько стадий принц проделал прыжками. Он слышал, как за его спиной горестно воет толпа — бык поднял на рога кого-то из прыгунов. Странно, ведь они именно этого и хотели. За этим пришли. Чего же теперь сокрушаться?
3Внутри было темно и пахло мышиным пометом. Попав с яркого света в каменный мешок, Акхан сначала ослеп, а потом… не прозрел, потому что ему сразу же завязали глаза плотной шерстяной тканью.
У порога Лабиринта дежурили две жрицы, судя по голосам, молодые. Они держали в руках клубки пряжи. Одна из них привязала колючую нитку к правому предплечью героя. Другой ее конец она закрепила в каменном кольце на двери.
— У тебя столько свободы, сколько хватит этой нити, — сказала девушка. — Смотри не порви. Иначе тебя никто никогда не найдет.
Ее деревянная ладошка стукнула акалеля между лопаток, и принц кубарем покатился по ступенькам вниз, соображая, откуда в хрупкой жрице столько силы? В следующие несколько секунд его поглотил мрак. Казалось, он проникал не только в глаза, но и в уши, нос, рот, застревал в горле и наполнял всего человека изнутри.
Больно стукнувшись ладонями о холодные, липкие от подземной влаги плиты, Акхан понял, что лестница кончилась. Он находился внизу, слепой, без оружия и на привязи. Принц с раздражением попытался сдернуть повязку. Не тут-то было. Шерсть больно колола вспотевшее лицо, но не желала отлипать. Только сейчас он вспомнил, что в ритуальные повязки вплетают нити паутины. Это делает их необыкновенно прочными и заставляет намертво приставать к коже. Теперь, чтобы снять ткань, ее придется соскребать с водой и песком.
Акхан выругался и повертел головой в разные стороны. Ниоткуда не слышалось ни звука. Прежде чем добраться до богов, ему следовало сделать хотя бы несколько шагов по Лабиринту. Он резко оттолкнулся руками от пола и, распрямившись, едва не ударился головой о низкий потолок. Привязанная к его предплечью нить туго натянулась. Оказывается, ее длины хватало только на то, чтобы спуститься с лестницы. Акалель почувствовал себя крысой на веревочке, которой мальчишки подманивают кота. Кто здесь играл роль кота, принц еще не разобрался, но следовало порвать путы и уносить ноги, пока не поздно. Это он и сделал. Дернул левой рукой за нитку, она оказалась прочной, но все же поддалась. И на том спасибо.
Освободившись, Акхан прильнул к правой стене и двинулся вдоль нее, осторожно нащупывая дорогу ногами. Через несколько шагов его ступня повисла в воздухе. Принц встал на четвереньки и обшарил руками края круглого каменного колодца в полу. Дыра оказалась не слишком большой, и ее удалось обогнуть, аккуратно ступая на цыпочках.
За колодцем пол начал понижаться, а стены сужаться так, что вскоре Акхан мог только боком протиснуться между ними. В какой-то момент акалель явственно ощутил сквозняк. Его щеки коснулось слабое колебание ветра. В то же мгновение он инстинктивно отдернул голову, и совсем близко от нее, рассекая воздух, просвистело нечто. Судя по тяжелому стуку о противоположную стену, предмет был металлическим — скорее всего железная спица с отравленным концом. Она могла пробить путешественнику висок или воткнуться в шею — так и так он бы погиб.
Ловушки на путях богов были вполне человеческими. Это ободрило Акхана. И тут справа послышался странный звук. Он напоминал дробный стук копыт, точно в Лабиринт запустили быка. Однако это был не бык. Принц не сразу понял, откуда в нем такая уверенность. А когда догадался, едва не присел на корточки от ужаса. Стучали две, а не четыре ноги!
И тем не менее они были с копытами. Да и ростом существо, судя по тяжелому шагу, превосходило быка. В голове у Акхана разом всплыли легенды о рогатых чудовищах — минотаврах — потомках первых жителей Великого Острова. Боги в образе быков похищали девушек, увозили их на своих серебряных ладьях за край небес, а потом возвращали вместе с жутковатым потомством — полулюдьми-полубыками.
Рогатые гиганты разоряли Остров и питались человечиной, пока земля сама не расступилась и не поглотила их. С тех пор потомки небожителей томились в недрах горы, сотрясая ее ударами копыт. А чтобы вознаградить богов за потерю их священного семени, люди стали приносить им в дар своих первенцев. Кого кидали в море с горы, кто-то горел в утробе железных быков Баалов у входа в порт. А некоторые удостаивались особой чести — уйти в Лабиринт и на серебряных дисках сопровождать «сыновей неба» в звездные гавани.
Все это в один миг пронеслось в голове у Акхана. Он повернулся спиной к нараставшему стуку копыт и что есть мочи бросился бежать. Сейчас принц не думал ни о колодцах в полу, ни об отравленных иглах. Страшнее чем встреча с человеком-быком он ничего не мог представить. Казалось, чудовище рогами гнало перед собой ужас. Паника, охватившая акалеля, была безотчетной и передавалась на расстоянии. Она граничила с отвращением и, видимо, в нем брала свои корни. Акхан представить не мог, что это приблизится к нему.
Между тем чудовище нагоняло. Послышался трубный рев. Низкий раскатистый звук живо напомнил принцу крики боевых слонов. Только здесь, под давящими сводами подземелья, он был особенно резким и гнетущим.
В ужасе Акхан вцепился пальцами в шерстяную повязку, стараясь продырявить ее хотя бы на глазах. Это ему отчасти удалось. То, что он увидел, обернувшись через плечо, не поддавалось никакому описанию. Оно действительно было о двух ногах, с коленями, выгнутыми назад, и копытами. Имело рога и некое подобие морды. Но на сем сходство с быком заканчивалось.
Бурое тело существа было плохо различимо в темноте. Его бочкообразная форма говорила о большой силе. Передние когтистые лапы чудовище подбирало под себя и лишь изредка касалось ими пола, высекая из каменных плит искры. При этом тварь имела на удивление осмысленный взгляд и щерила пасть с желтоватыми клыками в подобие ухмылки.
Минотавр приближался из темноты, а вместе с ним тошнотворный запах грязного, заскорузлого в дерьме тела. Человеческого тела, потому что животные так никогда не пахнут. Акхан осознал причину своего страха: противоестественность, невозможность соразмерить это с собой и признать в нападавшем хоть что-то людское.
