Елизавета Дворецкая - Ясень и яблоня, кн. 1: Ярость ночи

С приближением рассвета Эрнольву ярлу пришлось отказаться от поисков и вернуться в долину, где в трех приозерных усадьбах пережидала ночь часть беглецов из Аскефьорда, в том числе и его семья – мать, жена, две невестки и двое маленьких внуков, не считая челяди. Но с первыми лучами солнца прибежали гонцы с тревожной вестью: туалы, которых не могли найти ночью, сами нашлись, прямо на перевале! У них появились лошади и волокуши с поклажей, а позади брели под охраной пленники, в которых Хамунд и другие местные узнали Стейна Крючка с домочадцами! Но опять светило солнце, делавшее борьбу с туалами безнадежной.

– Бросаем коров! – решил Эрнольв ярл. – С ними мы далеко не уйдем.

Поднялся женский плач, но ненадолго: все понимали, что с медленно бредущим стадом уйти не удастся. Прятаться было почти негде: более густые леса остались позади, теперь вокруг простирались каменистые склоны, кое-где поросшие кустарником и редким мелколесьем.

– Может быть, они найдут наших коров и успокоятся на этом! – утешал людей Стуре-Одд. – Скот – самая лучшая добыча.

А сам уже прикидывал, что если дальше так пойдет, то придется бросать и волокуши, а на освободившихся лошадей сажать людей. Жизнь и свобода дороже припасов и ковров.

– Живой – наживает! – бормотал себе под нос старый кузнец, вспоминая поговорку Одина.

Туалы и впрямь возликовали, когда в долине с двумя озерами нашли множество скота: не меньше сотни коров, овец, коз, даже свиней. Все это бродило по берегам, мычало, блеяло, щипало жухлую зимнюю траву, терлось пестрыми боками, испускало облака белого пара из широких розовых ноздрей.

– Хо-хо! – ликовал Ниамор сын Брана. – Слава Эохайду Оллатиру! Чья удача может сравниться с моей! Мы достигли заколдованных земель, где скота как звезд на небе! Привольно пасется скот, и нет при нем пастухов! Все это теперь наше! Славную добычу мы взяли!

Чтобы переловить все стадо, потребовалось время, и далеко за полдень туалы оставались в долине Двух Озер. Зарезав и поджарив двух быков, они устроились пировать, а между тем разгорелся спор: идти ли дальше?

– Мы не сможем вести за собой такое количество скота! – доказывал Бран сын Ниамора. – Мы воины, а не пастухи! Это все – достойная добыча, и с ней мы смело можем возвращаться на побережье.

– Ты не мой сын, если собираешься смело возвращаться , когда истинный воин смело устремляется вперед! – воскликнул в ответ Ниамор, заставив Брана покраснеть от стыда и обиды. – Это – ерунда по сравнению с тем, что еще ждет нас впереди! Мы возьмем еще в десять, в двадцать раз больше!

Но вскоре военный вождь понял правоту сына: теперь, вынужденные приноравливаться к медленному коровьему шагу, преследователи оказались в столь же невыгодном положении, как беглецы, вчерашние владельцы этих коров. Даже Ниамор сообразил, что при этакой скорости скот из долины окажется их единственной добычей. А стройных пленниц с золотыми кольцами догонит кто-то другой, идущий налегке. Поэтому часть туалов с добычей и пленными вскоре повернула назад к двум озерам.

– Теперь я возьму такую добычу, что ни Лабрайд, ни Арху уже не откроют рот, когда я примусь делить вепря! – ликовал Ниамор. – И пусть они от зависти откусят себе языки!

Однако в то самое время, когда военный вождь это говорил, Арху сын Бранана уже никому завидовать не мог. Мало того, что он не уберег оставленные под его охраной корабли. Даже его собственная голова, вместилище храброго духа, уже ему не принадлежала. Все туальские коракли из Аскефьорда исчезли, а на причале Висячей Скалы жуткой цепью были выложены восемьдесят три отрубленных головы. Впереди всех лежала одна, увенчанная бронзовым шлемом с позолоченным вепрем, а мертвое лицо еще хранило след ожога. Ворота усадьбы были выломаны, и перед дверями дома еще валялось бревно, которым их выбили.

Все объяснялось просто: в первую же ночь после ухода основных сил туалов из-за ближайшей горы неслышно появились сорок два человека: бонды, рыбаки и хирдманы под предводительством двух сыновей Хродмара Удачливого, Фреймара и Ингимара. Эти двое не нуждались в большой дружине, чтобы отваживаться на большие дела. Старший, Фреймар, был порывистым и самолюбивым, как их отец, а Ингимар уродился скорее в их деда Кари ярла и отличался уравновешенностью и благоразумием. Фреймару исполнилось уже двадцать семь лет, а Ингимару всего двадцать; Модольв, их средний брат, умер, когда ему было всего тринадцать, а двое оставшихся после его смерти еще крепче сдружились. Всякое начинание им удавалось, потому что они удачно дополняли друг друга: Фреймар всегда был готов на любое дело, а Ингимар всегда знал , что именно следует делать.

Вот и сейчас они распорядились своими скромными силами удачно: предполагая, что враги обязательно оставят дружину охранять корабли, братья со своими людьми, собранными в округе, не пошли в горы, а остались в ближайшем лесу, где и перележали, прикрывшись ветвями и листьями, пока дружина Лабрайда Неустрашимого не прошла мимо. А после заката Хродмаринги вернулись. Слайне ушла вместе с Ниамором, и для дружины Арху некому было сплести «колдовское облако». Даже в темноте глухой ночи братьям не составило труда найти усадьбу Висячая Скала, где они нередко бывали в гостях и даже ухаживали за красивыми дочерями Асвальда ярла.

Надеясь на внезапность своего нападения, уступавшие врагам в числе фьялли выломали ворота и двери усадьбы, готовясь завязать битву внутри. Но никакой битвы не получилось. Враги, хотя и проснулись, не могли оказать почти никакого сопротивления, словно были пьяны до беспамятства. Половину из них перебили прежде, чем заметили эту странность.

– Кто ты? – опираясь коленом о грудь вражеского вождя, занявшего хозяйскую лежанку, и приставив к его горлу свой длинный охотничий нож, допрашивал Фреймар.

– Я – Арху сын Бранана, Победоносная Рука! – раздался ответ, произнесенный слабым, но гордым голосом. – Дед мой, Финнгард Великолепный, был лучшим воином среди деливших вепря, и трепетал от ужаса при звуках его боевого рога остров Придайни. Я одолел восемь вождей Эриу, и платили они мне дань могучими быками и звонким золотом…

– Погоди мне саги плести! – невежливо прервал его Фреймар. – Откуда вы? Эриу? Вы – эринны?

– Великолепен остров Туаль, с зелеными берегами, и хрустальные струи омывают его на заре, блестящие, подобно золоту…

– Тьфу, тролль чокнутый! Ты по-людски говорить можешь? Надо же было так надраться!

– Это туалы! – К Фреймару подошел Ингимар, держащий в руках блестящий бронзовый шлем с фигуркой позолоченного вепря. – Смотри, оружие и щиты – все, как наши рассказывали. Они.