Силентиум - Грег Бир

— Ты слишком важна, чтобы рисковать тобой.

— Но есть еще много видов, которых нужно спасти! — запротестовала она.

— Того, что имеется, достаточно.

Еще один сеанс телепатической связи между ними. Муж и жена снова вынуждены расставаться. Выражение лица Лайбрериан отразило всю внутреннюю печаль и грусть. Ее красота стала еще более явной, и я почувствовал, что я моя объективность к ее оценке снижается.

Изо-Дидакт сообщил, что отправиться в путь только под охранной вооруженного Дредноута[2]. После проведения необходимых операций по обеспечению безопасности кораблей Биоскульптора, он вернётся обратно к сердцу Ойкумены, поскольку здесь слишком мало сил для наступления.

— Вы должны отправиться в путь вместе с Лайбериан, — сказал он мне.

Между нами, как и между Воинами-Служителями старых времен, каким я был когда-то, сильным и смелым, непоколебимым, готовым вступит бесстрашно в бой, возникла связь и взаимное уважение.

Защитить ее.

Как ни странно, но я рад подчиниться.

— Это будет честью для меня, — сказал я.

* * *

Свои последние совместные минуты они проводили, уединившись в углу мостика корабля. Снаружи виднелась безмятежная поверхность планеты Эрде-Тайрин, со своими переливающимися синими морями и коричнево-зелеными материками, закрытыми пеленой белых облаков. Все это выглядело так мирно. Корабли Биоинженеров, занимавшихся сбором образцов, собирали на поверхности планеты последние экземпляры форм жизни.

Биоскульптор указывает мне, что я должен следовать за ней.

— Мы сделаем все возможное, чтобы сохранить всех тех, кого нам удалось собрать, — сказала она. — Я надеюсь, что мы сможем добраться до Большого Ковчега и доставить их в целости и сохранности…

Спускаясь по коридору, я вижу, как Дидакт совещается с другими воинами. Их броня отображает готовность, а сегменты ее выстроены в защитное положение. Затем открывается проход, и они направляются в боевой корабль Дредноут.

Корабли разделились.

Лайбрериан и я спускаемся ниже в коллекционные отсеки, проходим через несколько уровней зоологических отсеков, каждый из которых был сотни метров в ширину и содержал в себе иллюзии неба, моря и земли, и всего того, что было необходимо для успокоения содержавшихся в них животных. Мы спускаемся к камерам хранения и сжатия, в самом ядре корабля.

— Мой муж давно придерживается своего мнения относительно спорных мер защиты от Потопа, — сказала Лайбрериан. Ее глаза ничего не выражают, однако я замечаю в них отголоски внутренней боли и потери.

— Вы, наверное, заметили то, что он весьма скептически относиться к расследованию деятельности Мастер-Билдера со стороны Судей.

— Я заметил его отношение к этому.

— Вы знаете, он старомоден. Он думает, что вы сделаете все возможное, чтобы защитить меня… Даже, если вы уже давно не Воин-Служитель.

Это был укол, и никак иначе.

Изогнутый коридор привел нас в помещение, напоминавшее большой лабиринт из стоящих кругом цилиндров, оборудованных тысячами мониторов. В этой части корабля наверняка редко бывают посетители. Мы подождали момента, когда к нам поднимется подвижная платформа, и увлекая вниз с пневматическим шумом, подавая воздух для дыхания.

— Он думает, расследование всех тех преступлений должно было быть начато несколько веков назад, не так ли? — спросил я, думая об услышанном.

— Если бы Судьи были бдительны, — ответила Лайбрериан, — мой муж, вероятно, не отправился в изгнание. Он бы смог отразить самые сильные и опасные нападения Потопа, и предотвратить все то, что происходит сейчас. Мы смогли бы всего этого избежать.

Она обвела рукой всю комнату с цилиндрами, указывая на них:

— Мы спасаем менее тысячи из крупных видов.

— Животные, — спросил я, и затем, видя, как ее брови поднялись вверх, добавил: — Животные и люди, на Эрде-Тайрин, благодаря вашей милости, Биоскульптор. Спасая меньше людей, вы разочаровываете Изо-Дидакта?

— Я слышала, что Судьи в своих взглядах очень консервативны, — заметила она. — А вы?

— Прежде, чем я одел этот панцирь, я впитал в себя взгляды Воинов-Служителей. Однако я никогда не воевал с людьми. Что касается Судей — консерватизм приходит в связи с многолетним общением с Доменом. Космос, Биоскульптор, крайне консервативен, вы согласны?

— Космос сделал все возможное для существования жизни. Жизнь постоянно изменяется, — сказала она. — Я видела ее и открывала для себя снова и снова, ее суть, ее живое сердце. Хоть это все невероятно и увлекательно, я здесь для того, чтобы свидетельствовать совсем о других событиях. Событиях, которые еще не попали в поле зрения Каталога.

Подразумевается то, что Каталог — это единственный, которому она может все рассказать. Немногие понимают клятву и обучение, связанное с принятием судьбы Каталога и все те цели, которые она несет в дальнейшем.

— Сейчас защита интересов вашего мужа не является приоритетной целью, — сказал я. — Во всяком случае, не сейчас. Мы располагаем достаточным количеством показаний о деяниях Мастер-Билдера.

Мне запрещено говорить ей о том, что этот Строитель по-прежнему жив и активно участвует в защите от Потопа. Это не в моей компетенции.

— Мой муж и я были разлучены в течении тысячи лет, — сказала Лайбрериан. — За это время многое произошло. Когда то ранний Дидакт был полностью функциональный, нынешний же сохраняет менее трети активной памяти… — она вряд ли сможет себя заставить сказать «от оригинального».

— Я понимаю, — ответил я. Мне так же запрещено говорить ей, что Ур-Дидакт жив и был возвращен в Ойкумену. Почему она этого не знает?

— Ситуация может измениться в любое время, — сказала она, — так же, как распускающийся цветок. Тем не менее, он помнит некоторые тревожные вещи.

— Странно, что вас не вызвали раньше для того, чтобы дать показания.

— Потому, что раньше Судьи были инструментом Строителей, — пояснила она. — Я отклонила эту просьбу.

— Вы, однако, чисты, — сказала она. — Не так ли?

Ее глаза сияют от чувств смешенного любопытства, или, возможно, усмешки? Эти перемены от грусти к веселью возбуждают меня. Я начинаю понимать суть власти Биоскульптора над теми, с кем ей приходится работать в своих лабораториях.

Все, что я смог ей ответить:

— Я надеюсь, что ваша диагностика меня является верной.

— Хорошо. Все то, что я скажу, не должно быть использовано для пользы Мастера-Билдера, живого или мертвого, или же для оппозиции моего мужа в Новом Совете.

Вдвоем мы продолжали двигаться вглубь помещения. Только некоторые из цилиндров оставались неподвижными, а остальные парили в воздухе вокруг нас.

— Все, что вы скажете, будет обезопасено от политического вмешательства, — ответил я.

Она на мгновение задумалась об этом.

— Дидакт поклялся защищать Мантию. И для Биоскульптора это является первостепенным долгом.

— Наблюдение за верховенством Мантии действительно является нашим первостепенным долгом, — повторил я за ней. — Все наши законы