Девид Дворкин - Треллисанская конфронтация

Послышался целый ряд непонятных звуков: громкое сердитое рычание с каким-то пронзительным визгом, затем опять последовал грохот. Погас свет в камерах и в коридоре, и Спок очутился в полнейшей тьме. Ни секунды не раздумывая, он шагнул вперед. Его рискованный поступок оправдал себя: как он и ожидал, вместе со светом пропало и напряжение в силовом поле.

В кромешной тьме он осторожно пошел по узкому коридору, держась обеими руками за стены. Он до предела напряг свой чуткий слух, пытаясь уловить то, что нельзя было увидеть. Спок считал само собой разумеющимся, что по этому коридору таким же способом может двигаться один, а то и два клингона. Но даже вулканец не всегда в состоянии произвести правильный подсчет, если не хватает отдельных важных данных, и Спок, оказавшись в такой запутанной ситуации, фактически ничего не знал. На пути ему никто не попался.

Тупая колющая боль в груди и ощущение, будто что-то находится у него перед лицом, насторожили Спока: он решил, что впереди лежит что-то твердое. Он осторожно наклонился. Его руки натолкнулись на гладкую металлическую поверхность, и ощущения на кончиках пальцев подсказали ему, что это дверь. Металл был теплым, теплее, чем стены коридора. Спок долго не мог решиться, затем прислонился к двери и приложил свое ухо. Слабый шум, чей то резко оборвавшийся стон, потом опять какой-то шум, плавно переходящий в тишину. Все, что он услышал, казалось ему до боли знакомым. И тут до него дошло: пожар.

Даже в интересах предосторожности Спок больше не мог позволить себе ждать. Пропавшее электричество, которое помогло ему выбраться на свободу, заблокировало датчики и привело в бездействие моторы, которые должны бы были открыть при его приближении дверь. Он засунул палец в узкую щель аварийного блока, уперся ногами в пол и со всей своей вулкановской силой надавил на дверь. Она нехотя начала скользить, весь механизм протестующе заскрипел.

Теперь уже было светло – трепещущее пламя охватило огнем комнату охранников, в которую вела дверь. Пожар трещал и хрустел в одном из углов, маленький, но быстро распространяющийся пожар, который уже перекинулся на портьеры, так нравившиеся, насколько заметил Спок клингонам; затем, лизнув пол, огонь начал пожирать груды разбитой мебели. Офицер, задержав дыхание, быстро направился к двери, находящейся в противоположной стороне комнаты. Обломки от того, что когда-то было оборудованием, похрустывали у него под ногами.

Спок намеревался целым и невредимым выбраться из комнаты, а затем покинуть здание, но при свете разгоравшегося зарева он заметил, что на полу в луже крови лежит клингон. Вулканец быстро подошел к телу охранника и опустился на колени. Клингон был уже мертв или вот-вот должен умереть: с близкого расстояния Спок отчетливо видел множество пропитанных кровью порезов на одежде, свидетельствовавших о том, что под нею глубокие раны от ударов ножом, а изуродованная голова явно указывала на то, что череп пробит. Была какая-то драка? О мятеже в вооруженных силах клингонов было трудно подумать, может быть, кто-то просто выяснял личные отношения. Но тогда почему же другой клингон не воспользовался для этого своим фазером? Спок нагнулся еще ближе и внимательно осмотрел голову клингона. Любопытство полностью овладело аналитическим умом вулканца, кроме того, он знал, что еще некоторое время сможет, если понадобится, не дышать, так что газы, которые, должно быть, исходят от пожара, не будут представлять для него никакой опасности.

Тем не менее, тщательный осмотр ничего не дал. Голова клингона была покрыта свернувшейся кровью, затруднявшей осмотр, и Спок, наконец, решил, что сейчас неподходящее время и место для вскрытия. Как ни печально, но ему пришлось вскочить на ноги и покинуть комнату. Коридор был наполнен призрачным свечением: еще одна комната охвачена пламенем. Спок быстро прикинул, чем он рискует. Он еще достаточно хорошо помнил, каким путем его вели по зданию в камеру, поэтому сейчас он затруднялся найти выход. Но темнота, в которую иногда пробивался лишь слабый трепещущий свет пожара, путала его, и однажды он даже надышался дымом. Газы, которые ему пришлось вдохнуть, оказали на него меньше воздействия, чем могли бы оказать на человека, будь тот на его месте, но все-таки они на него повлияли, и, быстро проанализировав ситуацию, Спок пришел к выводу, что долго он не протянет.

К выходу Спока вывел чей-то крик. Под множеством голосов, размеренно кричавших в унисон, угадывалась песня, что безошибочно указывало на какое-то торжество. В любом случае он пошел бы на голоса, но эти привлекли его особенно, потому что он услышал протяжные свистящие крики, такие, которые уже однажды слышал, когда был на берегу с Кирком – голоса силонов.

Спок с трудом перелез через поваленную дверь и увидел, что сейчас ночь, которую озаряет лишь горящее здание, оставшееся позади. Он с облегчением принялся глубоко дышать, затем обернулся и обнаружил, что пламя теперь светилось уже в каждом окне, в каждой двери этого огромного административного здания. Он снова повернулся, обратив лицо к ночи, давая глазам привыкнуть к темноте. На это ушло больше времени, чем когда-либо, потому что он только что смотрел на яркий свет от пожара, но уже через какое-то мгновение в темноте начала вырисовываться толпа силонов. Они выстроились в не совсем ровный ряд вдоль всего фасада почти у самого огня. Песнопения прекратились, и они в нерешительности уставились на вулканца.

Точно силоны, как Спок и предполагал. Нигде не было видно ни одного клингона: наверное, все они лежали мертвые внутри или где-нибудь прятались. И тут он задался вопросом, не может ли все, что произошло со зданием, являться результатом восстания силонов против своих хозяев клингонов. Похоже, именно это и случилось. Теперь его больше беспокоило, смогут ли силоны отличить его от клингонов или они не видят никакой разницы? Он пошел им навстречу.

Силоны, несмотря на то, что он приблизился к ним, даже не двинулись с места, очевидно, ничуть его не испугавшись. Он остановился и начал их разглядывать, при этом он выглядел нахально и самоуверенно, хотя на самом деле Спок не был уверен, что они правильно истолкуют его жесты. Силоны, если можно так сказать, стояли низко припав к земле, они переминались с задних лап на передние. Теперь же они все медленно опустились и приняли свою обычную позу на суше, почти лежачую, так, чтобы мощные передние части их тел покоились на локтях. Спок знал и надеялся, что эта поза означает отступление.

Он сделал еще один шаг вперед, на этот раз уже медленно, но все равно решительно. Силоны метнулись в сторону, освобождая для него проход. Это движение, как рябь на реке, прошлось по всему ряду темных водяных тварей. Он продолжал идти вперед, и толпа силонов расступилась перед ним. Потом они вдруг перестали отступать; с их стороны по-прежнему не исходило никакой угрозы или вызова, они просто отказались уходить с его пути. Перед ним расположился огромный силон, все еще плотный и сильный, несмотря на то, что у него вокруг рта складками свисала кожа, что, возможно, указывало на его пожилой возраст. Этот силон еще стоял, точнее, стоял так, как на это способны силоны, находясь на суше. На его морде не было никаких признаков страха или замешательства. Кроме огромного роста и почти вертикального положения тела, что возвышало его над остальными, у него еще был очень авторитетный и самоуверенный вид, что тоже выделяло его среди собратьев. Несмотря на то, что Спок не понимал язык силонов, он догадался, что перед ним Матабель, вождь силонов, однажды допустивший ошибку, пригласив сюда клингонов.

Вулканец медленно продвигался вперед, подняв руку в направлении морды силона. Остальные зашевелились и зарычали, но их вождь даже не дрогнул и продолжал оставаться на своем месте, позволив Споку слегка коснуться своими длинными пальцами его широкого, как у лягушки, лица. Внушение началось.

Да, это был Матабель. И в то время как силон замер от удивления, поразившись контакту с мощным разумом вулканца, Спок, тоже плененный этой связью, анализировал потоки информации, поступавшей в него из мозга вождя. Теперь стало ясно, что это существо и его культура на самом деле намного сложнее, чем думали треллисанцы. Вот! Наконец-то. Это восстание было частью чего-то более значительного, и даже на Треллисане в эту самую минуту…

Редко бывало, чтобы клингоны не обратили внимания на какую-нибудь деталь в своей военной тактике, но длинная вереница удачного покорения народов, видимо, сделала их слишком уверенными в себе, и им казалось невозможным, чтобы кто-нибудь даже подумал о том, чтобы взбунтоваться против их власти. Купол на дне моря на Треллисане не имел наружной защиты, поскольку клингоны знали, что треллисанцы никогда не станут давать отпор, и уж тем более они не думали, что их ручные силоны когда-нибудь нападут на них.