Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус
— Мы должны были заботиться о ваших душах, — шептала она, кося людей очередями из штурмболтера, — но глаза наши смотрели в прошлое.
Невозможно было понять, сколько проклятых ворвались в крепость, но целестинка боялась, что слишком много. Хотя их самодельные дубины и секачи не могли сравниться с благословенным оружием сестёр, еретики сражались с яростным бесстрашием одержимых.
На глазах Фесты костлявый подросток справа от неё прыгнул вперед, обхватил болтер сестры Галины и, потянув, направил ствол себе в грудь. Следующий снаряд разорвал юнца на куски, и воительницу окатило кровью, но жертва отступника принесла его товарищам несколько драгоценных секунд. Добравшись до палача юноши, они просто погребли её под своими телами. Целестинка пыталась прорубиться к Галине, но толпа оказалась непроходимо плотной.
«Нас слишком мало», — решила Феста, отступая к алтарной части храма вместе с уцелевшими соратницами. В миссии Терния Вечного насчитывалось меньше пятидесяти Сестёр Битвы, и многие умерли ещё до того, как поднялась тревога. Большинство из них зарезали во сне.
— Нас предали! — прошипел голос Авелин из вокса в горжете целестинки. Феста знала, что настоятельница сейчас в святилище, наблюдает за боем из глаз сервочерепа, который парил над ордой. — Кто-то открыл ворота еретикам. Одна из нас!
— Невероятно.
Целестинку попытался схватить старик, бледный, как мертвец. Он ещё улыбался, когда женщина размозжила ему голову прикладом болтера.
— Это единственная вероятность, — измученно прохрипела Ветала. — Не доверяй никому, сестра.
Феста представила, как сгорбленная старуха сидит во тьме, пока её воительницы истекают кровью во имя Терния. Она знала, что Авелин едва может ходить, не говоря уже о том, чтобы сражаться, но в сердце своём не чувствовала к ней жалости. Именно канонисса навлекла на них погибель.
«Следовало оставить этот мир его судьбе, Ветала», — горько подумала целестинка.
Когда её отделение поравнялось со статуей Пракседы Возносящейся, необъяснимое чутьё заставило сестру взглянуть наверх. К мраморным плечам святой приник тёмный силуэт — какая-то бесформенная, ощерившаяся горгулья, создание из одних лишь костей, клыков и слишком многих лап. Прежде чем Феста успела выкрикнуть предупреждение, существо выбросило вниз неправдоподобно длинную руку и насквозь пробило нагрудник сестры Арианны когтями, похожими на силовые косы. Тем же движением тварь вздернула женщину в воздух. Выжившие сёстры накрыли плечи изваяния огнём, но враг нырнул в укрытие. Миг спустя толпа обрушилась на них, еретики цеплялись за оружие воительниц и угрожали повалить их наземь, как несчастную убитую Галину.
— Демон! — рявкнула Феста, размахивая штурмболтером. Она пыталась вырваться из давки, не упустив при этом из виду горгулью. Чудовище перескочило на другую статую, унося в лапах Арианну, будто сломанную куклу. Испустив пронзительный вой, оно выпрямилось и прыгнуло на целестинку.
Не обращая внимания на удары еретиков, Феста нырнула в толпу и пробилась через неё, раскидывая врагов всей мощью доспеха. Горгулья врезалась в пол позади неё, снесла голову что-то распевавшему безумцу и вихрем когтей разорвала другого в клочья, преследуя воительницу. Женщина крикнула, почувствовав, как лапа твари глубоко распорола наспинную пластину и плоть под ней. Потеряв равновесие, она с такой силой рухнула на пол, что на забрале осталась вмятина.
— Еретичка! — прорычал грузный рабочий, вставая между чудовищем и целестинкой. Замахнувшись, он опустил на её шлем секач, который сжимал двуручным хватом. Удар сотряс череп Фесты и сломал ей нос, но не пробил священный керамит. Прежде чем здоровяк повторил выпад, рвущаяся к цели горгулья разодрала его в алые ошмётки. Эта мгновенная передышка позволила целестинке поднять штурмболтер и встретить тварь очередью снарядов.
— Отправляйся к Тернию! — оскалилась Феста, видя, как болты врезаются в разинутую пасть, раскалывают частокол клыков и отбрасывают существо назад. Миг спустя снаряды взорвались, распылив череп горгульи, и целестинку забрызгало чёрным ихором. Даже после смерти тварь несла гибель, дергаясь в резких судорогах. Толпа сомкнулась вокруг женщины, закрыв от неё упавшее чудовище.
— С ними пришли демоны, — выдохнула Феста в вокс, когда еретики обрушили на неё град ударов. В мире не осталось ничего, кроме боли в изрезанной спине и пьянящего, кисло-сладкого аромата крови мерзкого отродья. Смрад вызывал головокружение, но был странно привлекательным. Словно отзываясь ему, шёпоты, что звучали из стен, приобрели лукавые бархатные нотки. Они говорили без слов, но их обещание было безошибочно ясным: страдания закончатся, как только она изопьёт чудесной крови, тёмной как вино…
Феста отвергла искус первобытным рёвом, чем-то средним между смехом и плачем.
— Я — Адепта Сороритас! — выкрикнула она, заставляя себя подняться на ноги и с силой, приданной ей доспехом, пробиваясь через толпу. — Страдание — моё вино!
Прежде чем противники успели вновь навалиться на целестинку, она перебила их короткими точными очередями и продолжала стрелять, пока не осознала, что враги закончились. Видимо, штурм закончился, или же толпа отступила. Нетвёрдо стоя на ногах, Феста оглядывала следы побоища в нефе, пока её руки сами по себе вставляли в оружие новый магазин. Зал усыпали многие десятки изувеченных тел, среди которых лежала и Отокито, последняя из её сестёр, но павших быстро окутывала тьма — гобелены на стенах уже догорали. Генератор аббатства снова отказал, но на сей раз, как подозревала воительница, не просто так.
— Целестинка? — затрещал вокс. Снизившийся сервочереп уставился на Фесту бездушными глазницами, из которых торчали датчики.
Не отвечая канониссе, женщина включила нашлемный люмен-обруч и обвела помещение его узким лучом. Нечто мелькнуло среди колонн справа от неё, целестинка резко повернулась и послала вслед неприятелю скоростную очередь. Сестра не смогла как следует прицелиться в сгорбленное, многорукое, стремительное существо, и оно исчезло в тенях.
— Здесь ещё демоны, — прошипела она в вокс, — возможно, ещё много.
— Я видела их, — скованно ответила Авелин, — но не могу распознать их.
Феста представила, как настоятельница яростно роется в запретных текстах ордена, пытаясь соотнести облик живых горгулий с набросками в пагубных томах — выискивая путь к спасению её ложного Искупления.
«Ты всегда слишком глубоко всматривалась во тьму, сестра», — мысленно осудила её целестинка. В луч света попало ещё одно уродливое создание, теперь уже с левой стороны, но оно ускользнуло до того, как Феста успела выстрелить. Значит, тварей две, и они обходят её с флангов.
— Ты должна отправить сообщение, — потребовала воительница, уже понимая, чем закончится схватка. — Необходимо известить Конвент Санкторум об этом вторжении. — Ответа не последовало. — Другого выхода нет, Ветала!
— Целестинка, я…
Чудовища бросились на Фесту, и она утопила голос Авелин в грохоте очередей. Атаковав из мрака, враги двигались с идеальной синхронностью, прижимались к полу и огибали колонны, стараясь сбить прицел воительнице, которая вертелась между ними. Несмотря на размеры и странную манеру двигаться, они приближались с пугающей быстротой и уже тянули когти к целестинке.
— Ладно, заберу одного, — прошептала Феста, резко пригнулась и сосредоточилась на противнике справа. Сервочереп Веталы метнулся вниз, наперерез выбранной цели, жужжа, словно кибернетическая оса. Горгулья отбросила хрупкий автоматон с дороги, но на мгновение замедлилась, и целестинка изрешетила ей грудь. Когда враг по инерции пролетел вперед спутанной грудой конечностей, женщина точным выстрелом разнесла ему череп.
— Предупреди их! — крикнула она в вокс.
Зная, что уже слишком поздно, Феста развернулась ко второму существу. Очередью навскидку сестра вспорола ему левый бок и отстрелила пару рук перед тем, как оказаться в когтистых объятиях.
Гололитический передатчик зазвенел, подтверждая, что сообщение Авелин получено орбитальной станцией-ретранслятором. Оттуда голосигнал будет переправлен агентам тайной разведывательной сети Конвента. Но Искупление было захолустным миром, и даже с выставленным приоритетом "Диаболус Экстремис" послание Веталы достигнет адресата лишь через несколько месяцев.
Безвольно откинувшись в кресле, канонисса не сводила глаз со светящихся рун на пульте управления передатчиком, будто искала в них ответы. Как и остальные древние машины в святилище, устройство связи обладало собственным источником энергии. Наверное, этому следовало порадоваться.
— Искушала ли я судьбу? — обратилась Авелин к передатчику.
