Пауки и иерархи (Рейн 6) - Валерия Веденеева

— Точно попытаются — обычно они скрытные. Однако я слышала, что оба не особо привычны к вину — в том смысле, что становятся болтливы и плохо себя контролируют.

Это была хорошая новость.

— Мне нужно поговорить с ними сегодня. Самое позднее — завтра. Но вряд ли я могу просто явиться в их комнаты с бутылью вина. Есть какие-нибудь идеи?

Кора вновь задумалась.

— Вечеринка? Там они расслабятся, выпьют и не отнесутся подозрительно к твоим вопросам… О! Мой день рождения! Мы общаемся, так что они не удивятся, если я их приглашу.

— Твой день рождения? А когда он?

— Завтра.

— Что, серьезно⁈

— Нет, — она рассмеялась. — Он у меня летом. Но кто об этом знает? Даже если правда выплывет наружу, скажу, что мне просто захотелось праздника.

— Отлично. Тогда, — я достал из кошеля восемь серебряных терциев*, — этого хватит, чтобы все организовать?

— Да тут в два раза больше, чем нужно!

— Оставь себе за хлопоты, — я прекрасно помнил, что из клана ее с братом, считай, выгнали, так что финансово им никто не помогал.

* * *

Поговорить с Аманой, как я хотел, не получилось — оказалось, император забрал всех глав Старших кланов на Осеннюю Охоту. Как я понял, было это неким ритуальным мероприятием, проводившимся каждый год и долженствующим символизировать то ли гармонию людей и мироздания, то ли еще что-то столь же возвышенное. И должна была эта охота длиться ровно семь дней — похоже, именно из-за нее императорский советник назначил наш отъезд через неделю.

Кастиан… Вся эта история с Обителью ему очень и очень не понравилась — особенно покушения и то, что замешаны в них оказались Благие Сестры. Но я уже привык к тому, как сильно он не любил почти все, так или иначе связанное с риском. Полезная для жизни черта; наверное, стоило пожалеть, что мне ее не досталось.

* * *

Вечеринка удалась. Наверное. По крайней мере, Кора была в этом уверена.

Меня интересовало лишь то, что оба парня с нужными семейными связями, ради которых все и затевалось, пришли.

Сам я ничего не ел и не пил, лишь для вида иногда подносил к губам полный бокал с вином. Кольцо Теагана сидело на пальце тихо, убить меня за эти два дня никто не попытался. Отравить тоже. По крайней мере, пока.

Потом Кора сделала мне знак, показывая, что первый из парней, Койчи Анта, был уже достаточно пьян. Сейчас она сидела рядом с ним на софе, подливала ему вина и участливо расспрашивала о семейных делах. Парень был тот самый, рыжий, мать которого занимала какой-то высокий церковный пост, так что разговор от семьи плавно перешел на дела, творящиеся в Обители. Сейчас он как раз жаловался на иерархов — жаловался в общем, абстрактном смысле, в каком люди любят жаловаться на начальство или власти, не называя конкретных имен.

Я присел рядом и, когда возникла пауза, аккуратно вклинился с вопросом.

— Слушай, Койчи, а что ты знаешь про Теагана? Он ведь вроде тоже из этих, из иерархов?

Парень заморгал.

— Теаган? Ну естественно. Еще бы! А что? Зачем тебе?

— Я встречал его в Броннине — это город во владениях моего клана, — продолжил я. — Там он показался мне любезным, вежливым, очень знающим — и в целом вел себя совсем не так, как те спесивые иерархи, про которых ты говоришь.

— Любезно и вежливо — это да, это он умеет! — воскликнул Койчи, но тут же торопливо зажал себе рот рукой. Потом огляделся и понизил голос до шепота. — Особенно когда решает отправить кого-нибудь в Залы Покаяния. И приказ отдает мягко, и смотрит с сожалением, но чтобы хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь умолил его смягчить приговор — ни разу такого не было. — Койчи сделал несколько торопливых глотков вина, будто стремясь запить неприятные воспоминания. — Его в Обители боятся куда больше, чем Таллиса, верховного иерарха… А знаешь, что этот Теаган вчера вечером вытворил?

— Что?

— Обвинил светлейшего Сантори в оскорблении святынь. И вынудил Таллиса приказать его арестовать. Мол, Сантори осквернил какой-то храм и сделал что-то там еще со статуей, посвященной богине. А Сантори, между прочим, не обычная мелкая сошка, а иерарх Малого Капитула… Был.

Койчи замолчал и уставился на меня с той пронзительностью во взгляде, которая порой появляется у пьяных.

— Ты, Рейн, вроде как хороший парень. И крутой, да. И лучший студент у нас на курсе. И заговор ты раскрыл, и магия у тебя сильная, и вообще… Только ты все одно будь аккуратней. И держись от этого Теагана подальше. Ему такие, как ты, на один зуб. Съест и не подавится.

— Я не собираюсь с ним враждовать.

— Сантори тоже не собирался, — Койчи пьяно хохотнул, но оборвал себя и опять торопливо огляделся по сторонам. Потом похлопал меня по плечу. — В общем, того. Теаган этот — опасный он. Серьезно тебе говорю. Мало ли как оно там в Броннине было, а здесь он творит чего хочет… И это… А ну его к Иште! Давайте… давайте лучше потанцуем! — он развернулся к Коре, вскочил — но от резкого движения сильно пошатнулся, а когда попытался сделать шаг вперед, ноги у него странно переплелись, и он рухнул лицом ей в колени. Да так и остался — пришлось мне его поднимать и укладывать, похрапывающего, на коврик в углу зала.

— Ну, первый готов, — негромко сказала Кора, разглаживая юбку. — Пойдем ко второму?

— Пойдем.

Но она медлила. Потом спросила:

— Рейн, во что ты влез?

— Не волнуйся, все в порядке.

Она вздохнула и, видно было, не поверила.

Второй парень, Нессер, пьяным, как выяснилось, становился добрым. Даже слишком — ко всем парням, даже к тем, чьи имена не мог вспомнить, лез обниматься и клялся в глубочайшей дружбе. К девушкам обниматься тоже лез, только им предлагал вот прямо сейчас выйти за него замуж и обещал любить вечно. Кора одно предложение руки и сердца от него уже получила, но, когда мы подошли, Нессер решил, что наступило время сделать второе. А может, про первое он успел позабыть.

Потребовалось немало усилий, чтобы его отвлечь, усадить подальше от основной компании и направить