Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
— Откуда вы это знаете? — спросил он.
Герлин закусила губу: она проговорилась, но ей было так приятно беседовать с этим воспитанным юным кавалером о том, что происходило при дворе.
— Я… гм… служила горничной при «дворе любви» до знакомства с мужем, — тут же выдумала Герлин. — Но сейчас, прошу вас, забудьте ненадолго о своей рыцарской гордости и вытащите нашу повозку из грязи.
— Как пожелает дама… и мадемуазель, — господин Чарльз с улыбкой склонился перед смущенной Мириам.
По взгляду юного рыцаря не было понятно, поверил он отговорке Герлин или нет. Возможно, после этой встречи его воображение разыграется, и ночью он наверняка будет вспоминать о том, что помог сбежавшей принцессе.
— Тебе следует поцеловать его потом, — сказала Герлин Мириам, которая при этом покраснела еще больше. Еврейке не была знакома придворная традиция вознаграждать рыцаря невинным поцелуем.
Господин Чарльз и его люди вскоре освободили повозки паломников и охотно приняли вино, которое им предложил благодарный магистр. После этого они как ни в чем не бывало присоединились к эскорту путников, что совсем не устраивало Бертольда из Бингена. В разговоре с Авраамом он презрительно называл этих рыцарей щеголями, в то время как господин Чарльз беседовал с дамами и находил приветливые и почтительные слова и для Соломона. В течение дня рыцари помогли путникам преодолеть еще несколько препятствий, встретившихся на пути, — в некоторых местах дорога превратилась в болото, — а вечером разбили общий лагерь. Наконец дождь прекратился, и все устроились у огня, чтобы высушить одежду. Мириам пугливо жалась к Аврааму и закрыла лицо мокрой вуалью, однако, как выяснилось, женщинам не стоило опасаться господина Чарльза и его спутников.
— Мой отец владеет крепостью и прилегающими землями неподалеку от Шалона, — рассказывал рыцарь, — но я третий по старшинству сын, и мне ничего не достанется в наследство. Я хотел было отправиться с королем в Святую землю, однако мой отец был категорически против. Он участвовал в одном крестовом походе, и ему… гм… это не слишком понравилось…
Соломон, заметно растроганный как скептическим отношением старого рыцаря к крестовым походам, так и послушанием сына, в который раз наполнил вином кубок юного рыцаря.
— Наш цирюльник тоже служил в Святой земле! — язвительно вставил Бертольд. — И ему там понравилось, не так ли?
Соломон пожал плечами.
— Даже самая красивая и священная земля теряет свое очарование, когда на ней проливается кровь, — тихо произнес он.
Господин Чарльз согласно закивал:
— Мой отец говорил что-то в этом роде. Ну и он уже стар и болен… я не хотел расстраивать его… Но сейчас, когда королю нужны мужчины для защиты владений Плантагенетов… гм… я, разумеется, имел в виду его владений от разбойников-Плантагенетов…
— Разве эти земли не принадлежали на протяжении многих поколений семье короля Ричарда и госпожи Алиеноры? — удивилась Герлин и начала рассуждать: — Насколько я знаю, предком Ричарда Плантагенета по прямой линии был Готфрид Анжуйский, чьей родиной является Труа и Ле-Ман. Благодаря браку с наследницей англо-нормандской короны он получил к тому же и Нормандию, а его сын Генрих женился на наследнице Аквитании Элеоноре, или Алиеноре, как ее называют на родине…
Герлин запнулась, когда Соломон легонько, но все же ощутимо ущипнул ее за руку. Она закусила губу. На этот раз господин Бертольд наверняка услышал ее рассуждения.
Господин Чарльз пожал плечами.
— Госпожа, я об этом ничего не знаю! — чистосердечно признался он. — Но король призывает своих рыцарей к оружию, а мне уже не терпится стать владельцем земли. Мне на самом деле все равно, будем ли мы защищать землю, или захватывать, или возвращать предыдущему владельцу. Я с честью буду сражаться. А дела короля…
Он не стал договаривать. Возможно, его, несомненно, более понятливый отец уже осудил его позицию.
Герлин с некоторой неприязнью посмотрела на господина Чарльза, однако лицо юного рыцаря просияло:
— Разумеется, я мог бы пополнить ряды войск короля Ричарда. Если вы полагаете… если его претензии на спорные территории оправданы… Стоит все это как следует обдумать!
Чарльз повернулся к своим спутникам, у которых явно не вызвала восторга возможность принять участие в военном походе, в отличие от юноши. Самые старшие из них наверняка были на хорошем счету в крепости у Шалона и воевали еще с отцом Чарльза. И им явно не очень-то хотелось идти на войну, однако, оставаясь верными своему господину, они, несомненно, при необходимости будут защищать жизнь его сына. Некоторые из них напомнили Герлин господина Адальберта, и она с теплотой, но и с болью в сердце подумала о старом рыцаре.
Но другие спутники Чарльза были такими же юными и горячими, как и их предводитель, и радовались возможности поучаствовать в сражениях. Впрочем, они представляли не кровь, смерть, непрекращающийся дождь, сырость и грязь, а обмен ударами в дружеской атмосфере, как на турнирах. Похоже, им также было безразлично, на чьей стороне сражаться, — ведь во время турнира не имело значения, к кому присоединиться. В последовавшем серьезном обсуждении, на чьей стороне сражаться — Ричарда или Филиппа, — речь шла не о правах монархов на спорные земли, а об их шансах на победу, а также о возможностях их сторонников получить земли.
Соломон и рыцари постарше обменивались понимающими взглядами, когда юноши с блеском в глазах рассуждали о предстоящих сражениях. Очень скоро они поймут, какой кровавой может быть война и какой бесповоротной является смерть.
На следующий день Соломон занялся лечением и пожилых, и юных рыцарей, а также их лошадей. Он дал микстуру от затяжного кашля одному опытному воину и от болей в колене — другому, растер сухожилие боевого коня камфорой и посоветовал промыть воспаленную роговую подушку другой лошади старым вином и держать ее какое-то время в сухости.
Аврааму также удалось в этот день пополнить денежный запас путников, что было для них крайне необходимо. Деньги, которые Соломон взял взаймы у брата, уже давно были потрачены, а Герлин заложила подаренный епископом крест, оставив все же браслеты Дитриха и медальон госпожи Алиеноры.
Авраам весьма удачно продавал неиссякаемые реликвии.
— Торговля идет прекрасно! — просиял юноша и продемонстрировал Герлин и Мириам полный кошелек. — Только за сегодняшнее утро я сбыл десять амулетов с отпечатками пальцев святого Элигия. Это покровитель кузнецов, если вы не знали. Защищает от преждевременной потери подков… — Это было очень кстати: грязь на дорогах могла засосать подковы с копыт лошадей. — А также семь ценнейших ногтей святого Христофора. В Париже дела пойдут еще лучше, ведь ногти — это товар для простых пеших солдат…
Мириам рассмеялась.
— И откуда у тебя такое количество этих реликвий? — осведомилась она. — Я имею в виду… Люди ведь могут сравнить амулеты. Когда-нибудь выяснится, что их у тебя было больше десяти!
Худощавое лицо Авраама имело такое выражение, словно он где-то вдалеке увидел чудо.
— Позвольте мне открыть вам тайну, госпожа, которую тщательно оберегают лишь немногие посвященные монахи. Где-то в Малой Азии, в одном гроте, который очень трудно отыскать как со стороны скал, так и с моря, стоит статуя святого Христофора, у которой ногти на ногах постоянно растут. В обязанности трех монахов входит забота о его ногах, которые… — Авраам говорил вполне серьезно, заговорщицким тоном.
— Правда? — недоверчиво спросила Герлин.
Авраам расплылся в улыбке и откинул волосы с лица.
— Скорее нет. Но разве мы посвящены в тайны монастырей в дальних уголках Малой Азии? Как бы то ни было, за каждый ноготь я получаю тридцать пфеннигов. Мои так быстро расти не могут.
Продажа реликвий спутникам господина Чарльза стала для Авраама только началом периода удачной торговли. Перед самым Парижем паломники очутились среди множества рыцарей и пеших солдат, которые собирались перед городом, чтобы затем во главе с королем Филиппом отправиться в поход против Ричарда Плантагенета.
Соломон целыми днями принимал больных и не успевал готовить лекарства. Герлин помогала ему делать компрессы с вином и мази с камфорой, заваривала чай от простуды и изготавливала травяные пластыри от волдырей.
Авраам между тем обрезал ногти на ногах, а также продавал землю из Ликии, по которой якобы ступал святой Христофор.
— Лучше уж землю, — наконец сухо заметил Соломон. — Иначе мне придется приготовить тебе средство от кровоточивости пальцев ног!
Глава 10
Несмотря на то что снова начались дожди и Дитмар даже начал чихать и кашлять — по мнению Соломона, это было не опасно, — в последние дни пути Герлин чувствовала себя лучше и в большей безопасности, чем за все предыдущее время. Похоже, угрозы со стороны Бертольда из Бингена больше не было, рыцарь был слишком занят, чтобы еще и следить за Герлин и Соломоном. Хотя нанятые Мартинусом рыцари пока не покинули паломников — они еще не получили все жалованье, — они все чаще отлучались и, похоже, приняли решение пополнить ряды войска короля Филиппа. Их не беспокоила моральная сторона вопроса, как и юного Чарльза, который теперь собирался присоединиться к воинам короля Ричарда. Герлин надеялась, что Чарльз и его люди будут сопровождать их в путешествии в Труа. Однако Аврааму нужно было устроить Мириам в Париже, а рыцари хотели поскорее отправиться дальше.
