Андрей Максимушкин - Варяжский меч
— А почему тогда ушел?
— Устал. С князем разругался. Славер ему в сердцах велел убираться. Тот обиделся, клятву вернул и ушел. Надоело ему с городской старшиной бороться. Те спят и видят, как князя подмять и свои законы установить. Все к этому идет. Повесить бы всех, да князь не велит, — мрачным тоном с нехорошей ухмылкой на губах добавил Трувор.
Двое товарищей неторопливо шли по темным улицам города. Небо прочистилось от туч, и над головами светили яркие звезды.
— Когда к Славомиру возвращаться собрался?
— Дня через два. Если ничего от Славера не добьюсь, уеду.
— Не добьешься. Он или на Гамбург пойдет, или намеренно к битве опоздает. Я Славера хорошо знаю.
— Тогда? Ты хочешь, чтобы я уговорил моего князя со Славера только виру взять? Я правильно понял?
— Я помню твоего отца, — медленно проговорил Трувор, каждое слово ему давалось с трудом. — Не хочу, чтобы ты был моим врагом. Если Славер погибнет, а я выживу…
— Понял тебя, — улыбнулся Рагнар. — В Велиграде у тебя есть друг. Все, что будет в моих силах, сделаю.
— Хорошо, если Славер Старград отдаст, а сам в Люблин вернется, — тихо прошептал боярин. Затем встряхнулся и отчетливо добавил: — Есть еще одна просьба. Не все в дружине князем довольны. Есть горячие головы, что готовы бучу устроить, всех христиан в городе вырезать и на Оттона идти.
Рагнар слушал молча, ждал куда Трувор выведет.
— Когда всем станет ясно, что Славер Перуна обманул, эти люди станут опасны. С ними быть не могу и убить их не могу, они законы чтут.
— А если я их с собой возьму? — догадался Рагнар.
— Возьмешь? Бери! Мне проще будет, — заключил боярин. Рагнар в свою очередь хотел полюбопытствовать, откуда такая щедрость, но не стал. Сам догадался. Куда больше его заботил последующий разговор со Славером. Эх, и разозлится князь, когда Рагнар у него дружинников заберет. А пусть злится! Нечего слово нарушать было.
Простившись с Трувором, Рагнар отправился в терем. Хотелось отдохнуть после тяжелых, выматывающих разговоров. Очистить душу. Только сейчас мечник вспомнил, что он никогда в жизни не молился Богам. Не было необходимости. Возносить славу, давать требы на храмы — это да. А молиться… он и не умел, если честно.
Жизнь шла по накатанной колее, все удавалось, небо улыбалось молодому воину. Даже сражения и те приносили только радость, все было понятно: там они, здесь мы. И надо разорвать врага на куски ради того, чтобы он не убил тебя. Надо жить ради жизни и ради своего рода. И вот сегодня Рагнар оказался на распутье. Он не знал, как лучше поступить. Может, Небесный Дед подскажет? И даст ли он правильный совет своему внуку? Вопрос. А решение надо принимать до утра, надо выбрать свою сторону, потом будет поздно.
На следующее утро Рагнар за завтраком порасспросил своих гридней, что видели и слышали. В целом ничего интересного и достойного внимания никто не принес. Одни слухи, по большей части из тех, что в корчмах после пятого ковша меда рождаются. В городе брешут, будто над островом Узень ночами Огненный Змей летает, невесту себе ищет.
Один купец, проходивший через землю данов, сказывал, что конунг Харальд весной собирается в большой поход на англов. Сказка успела устареть, Харальд сейчас и хирда, и престола лишился, если не головы. Из достоверного: вчера пришли три лодьи из Новгорода, восточные товары привезли. Купцы говорили, недавно норманны на Колывань напали. Пожгли окрестности, но город не взяли. Ушли несолоно хлебавши. Больше ничего любопытного и насущного гридни не узнали. Один Вильк рассказал, что в город десять дюжин норманнов пришли в дружину проситься.
После завтрака Рагнар оказался предоставлен самому себе. Славер со своими старшими дружинниками ускакал на охоту. Не сказать, чтобы это огорчило ободритского посланника. У него не было никакого желания сегодня со старградским князем встречаться.
Ближе к полудню Рагнар и Змейко отправились в дом боярина Трувора. Там их уже ждали славеровы дружинники, готовые уйти из города. Было их 23 бойца, две дюжины без одного. Все молоды, семьями обзавестись не успели, никого из близких у них в Старграде нет. Рагнару это было особо важно. Не хватало еще давать Славеру повод и возможность для мести.
Поговорив с людьми, Рагнар решил взять их всех. Пусть молоды и горячи, зато сердца у них чистые и понятие о чести воина имеют. Оружием владеют хорошо, к походам привыкшие, почти все из полуденных земель шпреян и стодорян. Эти христиан и саксов с детства ненавидят, всегда готовы кровавый долг с Оттоновой рати взять. По-хорошему, надо их седмицы три погонять, сколотить в один несокрушимый отряд, но времени нет. И так спешить надо. Не сегодня-завтра сражение на Лабе начнется.
Договорившись с молодежью встретиться завтра на княжьем подворье и всем вместе идти к Славеру, Рагнар поспешил к пристани. Вчера ночью он не попал на берег, ворота были закрыты, а перелазить через стену не хотелось. Миновав шумные, людные пристани, Рагнар направился дальше вдоль берега. Ноги несли его к безлюдному мысу, глубоко вдававшемуся в море в десятке перестрелов от городских стен. Подальше от шумного приморского города, от вечной суеты на пристанях.
Сегодня Рагнару хотелось побыть одному. Чтоб рядом ни одной живой души, только море, небо и камни под ногами. В таком месте хорошо думается. Мысли сами замедлили свой бег, упорядочились, потекли ровно, без суматошности. Все суетное, ненужное незаметно исчезло.
Подойдя к кромке прибоя, Рагнар наклонился и зачерпнул ладонями воду. Холодная и чистая, только на поверхности несколько соринок. И неповторимый запах, привычный с детства вкус моря. Насыщенный, запоминающийся, непередаваемый аромат морских просторов. Его ни с чем не спутаешь. Река пахнет иначе. Там вода встает неумолимым потоком судьбы, преградой на пути, здесь же торжество простора и бесконечности.
Дружинник стоял на самом конце песчаной косы, со всех сторон его окружали шум моря, шелест волн, рокот прибоя. Далеко, на самом краю сознания, слышались крики чаек. Напитанный солью ветер теребил волосы, обдувал лицо. Высоко в небе плыли белые, как морская пена, облака.
Широта и простор. Раскинуть руки и взлететь птицей, парить над морской безграничностью среди облачных гор. Глубоко вдохнуть воздух, жадно вобрать в себя ароматы чистой, свободной, водной безбрежности. Воздух такой вкусный, что им надышаться невозможно. В голове мелькнула мысль: а если птицы устают крыльями махать, они садятся отдохнуть на облако? Скорее, нет. Дедушка рассказывал: облака мокрые. В них Сварог небесные воды хранит. Как накопит достаточно воды, так облако темнеет, тучей становится. Бог ее и выливает на землю или зимой снегом высыпает.
Как хорошо на краю земли, моря и неба! Нигде так не отдыхаешь душой, как на тонкой грани между стихиями. Рагнар вспомнил, что шел сюда молиться. Попытался вспомнить, к кому из Богов лучше всего обратиться, и… облегченно расхохотался во все горло. А зачем молиться?! Он и так все понял. Все сомненья исчезли, растворились в море, улетели с ветром, провалились сквозь землю. Все, что Рагнар сделал и собирался сделать, было правильно.
Богам не нужны молитвы, им достаточно того, что человек живет и поступает по правде. Знает свой долг, ни на минуту не забывает свое происхождение и предназначение — поддерживать этот мир, не дать истончиться грани между явью и навью. А молитвы, славословия, требы — они больше людям нужны, а не Вышнему. Человеческая память слаба, обряды помогают не забыть, с чего этот Мир начался и как его поддерживать и охранять следует. Только так. Боги же и без молитв видят, что на земле делается, когда нужно, своим внукам помогают, но не переусердствуют в подмоге, иначе люди ослабеют, будут больше на Богов, а не на себя надеяться.
22. Пути тайные
Тихо в лесу, слишком тихо. Ни одного звука. Не слышно птиц, звери все попрятались по чащобам. Даже вездесущие комары и то исчезли, словно почувствовали приближение дождя. Вон на небе, между деревьев, сплошная черная хмарь проглядывает. Все замерло, застыло в ожидании ненастья.
Велибор остановился, пошевелил носком сапога мягкий ковер мха под ногами. Слишком тихо кругом, от этого неуютно становится. Закрыть глаза и прислушаться к голосам леса. Нет, мир не умер, просто он затаился. Высоко над головой ветер колышет листья, оттуда сверху доносится сплошной тревожный гул. С болота слышны приглушенные вздохи, трясина дышит. Да еще где-то рядом жужжит муха.
И больше ничего: не слышно ни птиц, ни зверей, ни людей. Хотя люди в двух шагах, рядом с тянущейся вдоль болота тропкой засел отряд велетских лесовиков боярина Бранивоя. Полсотни стрелков и мечников попрятались по кустам и деревьям. Место для засады хорошее. С одной стороны — глубокая непролазная топь, гати давно разобраны, пройти там невозможно, с другой — целая сеть глубоких оврагов, опять дороги нет. Саксы, если сунутся в эту сторону, пойдут вдоль болота по тропе в надежде, что она их выведет к наезженному шляху. Да, выведет, прямо под стрелы лютичей.
