Сергей Шведов - Старец Горы
Болдуин де Бурк еще не успел обосноваться в городе, возвращенном ему Танкредом, как на Эдессу обрушилась беда. Графу ничего не оставалось делать, как воззвать о помощи к королю Иерусалимскому и все тому же хитроумному нурману, будь он неладен. В качестве посла графа Эдесского в Антиохию прибыл Жослен де Куртене, нурман по происхождению, но еще совсем недавно считавшийся едва ли не самым непримиримым врагом благородного Танкреда. Впрочем, перед лицом мусульманской угрозы все прежние разногласия казались уже несущественными не только самому Жослену, но и правителю Антиохии. Танкред, надо отдать ему должное, сразу же оценил сложность обстановки и выдвинулся к Евфрату раньше, чем подошли войска Болдуина Иерусалимского. Впрочем, король тоже не заставил себя ждать. Две крестоносные армии соединились у города Турбоселя и двинулись дальше к Эдессе, уже осажденной армией атабека Мосульского. Крестоносцы готовы были дать сражение Мавлуду под стенами города, но тот, несмотря на превосходство в силах, от столкновения уклонился и отошел к югу. Возможно атабек ждал поддержки от неведомого союзника, дабы совместными усилиями покончить со своими врагами, но не исключено, что он просто изматывал противника, испытывающего немалые проблемы с продовольствием. Армия Мавлуда, за время своего пребывания в графстве Эдесском, разорила практически все окрестные городки и села, оставив население края, по преимуществу христианское, умирать с голоду. Долго находиться у стен Эдессы крестоносцы просто не могли, а потому король Болдуин и граф Танкред, оставив все имеющееся продовольствие гарнизону города, вновь вернулись к Турбоселю. Мавлуд, вопреки их ожиданиям, не стал осаждать Эдессу, он обошел разоренные земли стороной и остановил свою армию в окрестностях Халеба. Дабы не допустить прорыва мусульманской армии в долину Оронта, крестоносцы вынуждены были оставить Турбосель и вновь переправиться через Евфрат. Эти маневры выматывали рыцарей и сержантов не меньше, чем сражения. Болдуин и Танкред жаждали решительной битвы, но Мавлуд ограничивался лишь наскоками, не давая христианам покоя, но от сражения старательно уклонялся. Эта странная война могла затянуться на месяц и на два, благо ни франки, ни сельджуки не испытывали недостатка в продовольствии. Время от времени легкая сельджукская конница срывалась с места, имитируя атаку, на крестоносный лагерь, но неизменно поворачивала обратно, осыпав христиан градом стрел. Нетерпеливый Танкред попытался сам организовать нападение на Мавлуда, но прежде чем нурманы успели развернуться в стену для атаки, сельджуки покинули свой стан и отошли в полном порядке. Гоняться за ними по изнывающей от зноя степи казалось делом совершенно бессмысленным, о чем барон де Руси не постеснялся сказать Танкреду.
– И что ты предлагаешь? – рассердился граф.
– Ждать, – пожал плечами Глеб. – Рано или поздно, если не у самого Мавлуда, то у его беков должно лопнуть терпение, и тогда мы сполна испытаем на себе их силу.
Король Болдуин, человек куда более выдержанный, чем нурман, согласился с бароном, но не исключал и того, что Мавлуд ждет подхода эмиров из Месопотамии, Ирака и Ирана, чтобы действовать наверняка.
– Так может и нам следует запросить поддержки у Бертрана Тулузского? – предложил Танкред.
– А кто будет сторожить Дамаск и Хомс, не говоря уже о Каире? – горько усмехнулся Болдуин. – Я оставил в Иерусалиме гарнизон в двести рыцарей и две тысячи сержантов. Это капля в мусульманском море. Нас слишком мало, благородные шевалье. Вот почему я выступаю за мирные отношения с Византией. Дукс Монастра заверил меня, что не пропустит сельджуков в Киликию и, будем надеяться, сдержит слово.
– Не верю я византийцам, – покачал головой Танкред. – Они только и ждут, чтобы вцепиться нам в глотку.
– Тебе не следовало прогонять их из Латтакии, – сухо бросил Болдуин. – Алексей Комнин уже выразил мне неудовольствие устами своего посла. Не забывай, что граф Боэмунд подписал с басилевсом договор, по которому Антиохия переходит в его руки.
– Это не совсем так, – возразил Танкред. – Антиохия достанется Византии только в том случае, если Боэмунд умрет, не оставив сына-наследника. Но мой дядя пока еще жив, да и Констанция, дочь французского короля, родила ему уже второго ребенка.
– В любом случае, благородный Болдуин, признал своим сюзереном Алексея Комнина и от своего, и от твоего имени, Танкред. А потому ты должен выполнять свой долг вассала.
– И в чем заключается этот долг? – ощерился правитель Антиохии.
– Хотя бы в том, чтобы не нападать на Киликию, – резко бросил Болдуин. – Я получил письмо протовестиария Михаила, в которым этот достойный слуга своего государя обвиняет тебя, граф, в коварстве. Якобы ты подбиваешь такавора Малой Армении к бунту против Алексея Комнина.
– И что с того?
– Пойми, благородный Танкред, без помощи Византии нам в этих землях не удержаться! В Европе идет война между папой Пасхалием и Генрихом Пятым. Им просто не до нас. Если мы отразим натиск мусульман, то это уже можно считать божьим чудом. Так не ссорь нас еще и с Византией.
– Не верю я в помощь Комнина, – махнул рукой Танкред. – Дай Бог, чтобы они не ударили нам в спину.
Ричард Ле Гуин, оставленный благородным Танкредом управлять Антиохией, сделал все возможное, чтобы пресечь на корню слухи о поражении крестоносцев, упорно распространявшиеся среди мусульманской части населения. Несколько смутьянов удалось поймать и повесить, но шевалье де Санлис, верный помощник Ле Гуина, полагал, что главари незадавшегося мятежа остались на свободе, а значит, волнения в городе могут повториться.
– Ну так поймай их, – рассердился Ричард. – Пусть это будет главной твоей заботой.
Не успел Ле Гуин выпроводить благородного Ги, как в его покоях объявился еще один гость – шевалье де Бове. Этого тридцатилетнего смуглого красавца недоброжелатели обвиняли во всех смертных грехах, но от благородного Ролана наветы отскакивали как горох от стенки. Шевалье выглядел так, словно над ним была простерта длань Господня.
– Вина? – спросил любезно Ричард.
– Рыцарей и сержантов, – попросил Ролан де Бове. – И чем больше, тем лучше.
– Зачем? – опешил Ле Гуин.
– Дукс Монастра во главе десяти тысяч пельтастов и трех тысяч конников выступил из Мараша и движется по направлению к Раш-Русильону. Если замок падет, дорога в долину Оронта для византийцев будет открыта. Но и это еще не все. Дукс явно намеревается выйти в тыл крестоносцам и разгромить их совместно с Мавлудом.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил потрясенный Ричард.
– Ты лучше думай, где нам взять людей, – поморщился Ролан.
– А почему я должен тебе верить? – взревел Ле Гуин. – Никто пока не просил у меня помощи!
– Я видел во дворе твоей усадьбы Гвидо де Шамбли, разговаривающего с Санлисом, думаю, он скоро будет здесь.
Благородный Ролан оказался провидцем, Ле Гуин не успел еще глазом моргнуть, как на пороге возник благородный шевалье, покрытый пылью с головы до пят. А за его широкой спиной маячила бледная физиономия явно чем-то расстроенного Санлиса.
– Знаю уже, – махнул рукой в его сторону Ле Гуин. – Сколько сержантов осталось в замке Русильон, и кто ими командует?
– Тридцать сержантов во главе с шевалье де Сен-Валье. В моем замке Раш-Гийом находятся еще пятьдесят человек. Но вряд ли мы сумеем пробиться к Русильону.
– Византийцы уже подошли?
– Нет, – покачал головой Гвидо. – Об их приближении нам сообщили армяне. Сен-Валье послал меня за помощью и обещал продержаться день, от силы два, хотя я в это не верю. Русильон – крепкий замок, но десять тысяч пельтастов не остановят ни ров, ни высокие стены. Да и гарнизон замка слишком малочисленный.
– Я пошлю за помощью к благородному Танкреду, – спохватился Ле Гуин.
– Бесполезно, – покачал головой Ролан де Бове. – Мавлуд не позволит крестоносцам отойти к Оронту. У него достаточно сил, чтобы разгромить их на марше.
– И что ты предлагаешь? – нахмурился Ричард. – Я не могу оставить Антиохию без защиты!
– Тысяча сержантов Венцелина фон Рюстова высадились в гавани Святого Симеона, но у них нет лошадей. Нам потребуются телеги, чтобы перебросить Венцелина и его людей к замку Русильон. Еще сотню конных рыцарей и сержантов выделишь нам ты, благородный Ричард. Кроме того, ты пошлешь в Латтакию гонца к Рожеру Анжерскому, пусть ведет своих людей следом за нами. У него полторы тысячи рыцарей и сержантов, этого вполне хватит, чтобы перекрыть ущелье и не пропустить византийцев в долину.
– Но Латтакия останется беззащитной! – вскричал Санлис. – Туда может ворваться византийский флот!
– Чем-то все равно придется пожертвовать, – пожал плечами Ролан. – Лучше пусть это будет Латтакия, чем Антиохия и Иерусалим.
– А как барон фон Рюстов узнал о нашей беде? – спросил Ле Гуин.
