Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

На время ли, навсегда… второе — лучше.

А уж он тоже потом в долгу не останется, и поможет, и поддержит, и веточке на монастырь упасть не даст.

— Почему сейчас?

На лишние слова Мария время тратить не стала. Настоятельница и так поняла — почему она не показала это письмо раньше?

— Потому что едва не случилось непоправимое. И с меня бы голову сняли, — так же коротко ответила Евгения.

Ну да. И покушение почти удалось, и монастырь бы… на ноль помножили. Никакой кардинал не прикрыл бы.

Что-то отразилось на лице Марии, потому что Евгения тоже опустила ресницы.

— А еще — это ведь бессмысленно, да?

— Полностью, — согласилась Мария.

Еще она своего мужа всякой пакости не дарила. Даже если ей этот муж ни к чему, слишком дорогой подарок будет. Мужа отдай, а корону, жизнь и голову мы сами возьмем. Перебьются!

— Мама?

Анна проснулась, не нашла маму рядом с собой, и закономерно отправилась на поиски.

Мария распахнула объятия.

— Иди сюда, пушистик мой любимый! Как ты?

— Мамочка…

Анна кинулась на шею матери, уткнулась лицом — и захлюпала.

— Детка…

— Мама, мамочка, я так испугалась…

— Я тоже, — созналась Маша, гладя по голове свое чадушко, и одними глазами улыбаясь Евгении. Они еще поговорят, но точно не сейчас. Ни к чему такое ребенку слушать. Ни к чему.

— Мама, а что…

— Для начала у нас будет завтрак. А потом я обещаю тебе все рассказать, — честно сказала Мария.

— Вообще все?

— Кое-чего я и сама не знаю. Но узнаю, и тогда кому-то будет весело, — пообещала Мария.

— Да, мама.

— Ты сможешь сходить, взять мою одежду? Только не тащи сюда эрру Розабеллу, я с ней с ума сойду!

Анна фыркнула.

— Да, мама. Конечно.

Монастырь же! Тут особо слуг не водится, так что Анна и не удивилась.

— Ребенку не надо присутствовать при пытках, и вообще о них знать, — пояснила Мария. — А кто и что, я ей на всякий случай расскажу, преподобная мать. Чтобы не приняла гадюку за ужа.

— Да, ваше величество.

Момент откровенности кончился. Но кто сказал, что не будет второго?

Искупаться.

Переодеться.

Позавтракать.

Очень простые и несложные действия, но Мария получала от них искреннее удовольствие. Подумать только, вчера… уже вчера она могла бы умереть. Интересно, это какая смерть мимо прошла? Вторая или третья? Первая у себя дома, вторая тут, когда умерла королева, вот эта, наверное, третья. Можно ли на этом остановиться? И так уж с лихвой!

Мария подозревала, что нет. Кто там ее будет спрашивать, если Эрсоны на трон нацелились? Но и она сопротивляться будет, это уж точно! Мария и сама по себе ангелом не была, а уж сейчас, когда к ней еще гюрза добавилась… интересно, сможет ли она превращаться по своему желанию, и больно ли это? Надо пробовать, надо работать, а это дело знакомое. Без труда — никуда! Этот девиз Марию и в той жизни не подводил, и в этой сбоя не даст!

А для начала стоит кое на кого посмотреть.

Анна отправилась отвлекать оставшихся дам от королевы, а Мария отправилась вслед за матерью-настоятельницей в холодную комнату.

Да, в монастыре есть темница. Такой, небольшой ее аналог. Мало ли что? Мало ли кто? Разные люди в монастыре бывают, вот и оборудованы в его стенах несколько камер. Толстые стены, крепкие двери, холодный каменный пол, лежащая на нем в луже собственных испражнений голая и связанная Лизанда… а как смотрит! С какой ненавистью!

Убила бы!

Нет, тут явно и что-то личное. Надо бы выяснить, а то может, там целый клан таких обиженок? А она и не знает, а ей и воду возить не на ком? Мария резко выдернула у бабы изо рта кляп.

— Поднимать не будем, пусть лежит. Она так хорошо в дерьме смотрится!

Кажется, Лизанда пыталась что-то сказать, но где уж там! Когда челюсть затекла, не поругаешься, даже во врага как следует не плюнешь, только минут через пять у нее получилось злое шипение.

— Чтоб ты сдохла…

Мария насмешливо улыбнулась.

— Мечты, мечты, дорогуша. Я не сдохла, и не собираюсь. А вот ты… как ты думаешь, что я с тобой сделаю?

Лизанда сверкнула глазами.

— Ничего!

— Да неужели? А я вот так не думаю. Хотя… преподобная мать с удовольствием пойдет мне навстречу. Ничего — так ничего. Без воды человек может прожить три дня, и говорят, это достаточно мучительная смерть. Три дня ты прекрасно тут полежишь, а я с тобой и правда, ничего делать не буду. Буду приходить, есть и пить на твоих глазах. Тебе как раз хватит. И помучиться успеешь как следует. А то прикажу тебя поить — раз в три дня, не чаще. И не кормить. Тоже приятно будет. Ничего — так ничего! — Мария с милейшей улыбкой развела руками.

Лизанда побледнела.

— Ты… ты не посмеешь!

— И кто меня остановит?

Женщина бросила взгляд на Марию. На мать-настоятельницу, которая благочестиво сложила руки на груди, и смотрела сейчас на Лизанду с абсолютным равнодушием, словно и не голая баба перед ней, а к примеру, цветок вырос. Или картину какую положили… очень так себе, но не выкидывать же?

— Матушка! Заступитесь!

Евгения не подкачала. Спокойствие трансформировалось в оскал.

— Чадо, а что я должна сделать с человеком, который чуть не подвел под казнь и меня и всех монахинь? Да не простую казнь, а с дознанием? Три дня, говорите, ваше величество?

— Ну, может, четыре. Я опытов не проводила, — задумалась Мария. — Все зависит от стойкости человека. Без еды она месяц прожить сможет, а вот без воды — нет.

— Ваше величество, а у нас тут очень удобное кладбище. Там ее отродясь никто не найдет.

— Яма, в которую она меня сбросила, тоже подойдет. Еще не хватало вот ЭТО в освященной земле хоронить. Может, еще и молитву прочитать прикажете, чтобы у нее посмертие было? Нет-нет, поморщилась Мария. — Ни похорон, ни отпевания, закопать, как собаку, когда сдохнет. А я потом расскажу супругу, что эрра Лизанда сошла с ума и на моих глазах кинулась в колодец.

Эрра побелела.

Вот сейчас дошло.

А кто и что о ней узнает?

Королеву она хотела убить? И непойманной остаться? Так это и в две стороны работает преотлично. Так и с самой эррой поступить можно, никто и ничего не узнает.

Глава 9

— Я… мы… Розабелла…

— Она тоже в этом замешана? Замечательно. Матушка, место для еще одной заговорщицы найдется?

— Конечно, ваше величество. Пытать прикажете?

— Конечно, улыбнулась Мария. — И поприсутствую. Если ваш палач позволит, еще и поучаствую. Ты не переживай, Лизанда, до смерти не запытаем… для тебя оно, может, и хорошо будет. Тебя ж во время пытки водой отливать будут, попьешь вволю, на один день дольше проживешь. Или может, ее вообще водой пытать? Воронку в горло и заливать побольше? Пока не лопнет?

Мать-настоятельница кивнула.

— Да, пожалуй. Приказать, ваше величество, подать воронку побольше?

— У вас есть?

— Да, кожаная, большая такая, мы ей лошадей промываем, думаю, и для этой сойдет?

— Н-не надо…

Лизанда сломалась.

Поняла, что это действительно конец, и сопли потоком хлынули. Винилась она со вкусом…

Кто виноват? Так вестимо, Валент Эрсон, Дианин родственник. Кажется, двоюродный дядя. Вот, он Лизанду и совратил, душу голубиную. Подучил, что делать…

— Врешь, — ровно сказала Мария. — Откуда он про тайну храма знает?

— Не сказал, — вильнула хвостом Лизанда.

— Пойдемте, преподобная мать, — Мария развернулась, и покинула камеру.

Евгения вышла вслед за ней.

— Приглашать палача?

— Ни к чему. Пусть полежит до завтра. Подумает о своей жизни, проголодается… ах да! Распорядитесь ей кляп вставить, и до завтра ничего не давать.

— А не сдохнет?

— Нет. Кобыла здоровая, такую и об стену не расшибешь. С чего ей помирать?

— А вот про три дня…

— Так ведь еще и суток не прошло, — пожала плечами королева. — Сердце у нее здоровое, да и все остальное — тоже. Точно не помрет.