Андрей Посняков - Дальний поход
Ясавэй хорошо помнил это, хотя в ту пору ему едва минуло двенадцать, и двери дома воинов вот-вот должны были открыться перед ним и перед его приятелями, таким же молодыми парнями. Правда, Ясавэй все ж таки выделялся среди других. Нет, он не обладал колдовской силой, что была доступна очень немногим, но имел кое-какие способности – скажем, мог точно определить дорогу в любой чаще и никогда не блудил – потому и прозвали Ясавэй – «знающий путь», – а также, если сильно напрячься, еще мог приказывать совсем уж простым тварям, типа спинокрыла или нуера – на хитрых и злобных волчатников силы уже не хватало, не хватало и на менквов, увы. Но все же, все же кое-какие способности у Ясавэя имелись, и если б их развивать, то, может быть… Нет, здесь, в родном селении, вряд ли можно было б достичь чего-то – в том как-то признался и сам Нгар Сэвтя – а уходить куда-то далеко Ясавэй и сам не хотел: к чему расставаться с друзьями, с родичами, со знакомым лесом и озером? Ведь здесь все родное, свое, с детства привычное и милое сердцу! Хотя, да, зимой с севера часто дуют злые ветра, настолько холодные, что даже нуеры и волчатники, чуя промозглую непогодь, еще осенью убираются куда южнее и возвращаются в здешние леса лишь весной, с первой травой и первой соловьиной трелью. А еще зимой иногда выпадает снег! Белый, пушистый, холодный! Он тает в ладони, а если взять побольше, то можно слепить снежный камень и, шутя, кинуть в кого-нибудь. Таким камнем ведь никого не убьешь, рассыплется на мелкие холодные осколки, на снежные брызги, как их называет хохотушка Ябтако-нэ, смешливая стройняшка с глазами, как звезды. Жаль, очень жаль, что она приходится Ясавэю сестрой… здесь, в селении, все друг для друга – сестры-братья, а жен воины берут в селении Даргаян, что лежит в двух днях пути к югу, за большой рекой Ехур-ця. Туда же отдают замуж девчонок, как только те закончат обучение в доме девичества – сразу и везут на смотрины, а потом – замуж. Так что выходит, два селения Яранверг и Даргаян – тоже родственники, но не близкие, жениться и выходить замуж можно. И все ж так жаль, что Ябтако – сестра. Ничего, еще пару лет – и в Даргаяне, на празднике Солнца и весны можно будет присмотреть невесту, хорошо б такую, как Ябтако – стройненькую и с глазами, как звезды. Ах, Ябтако, Ябтако…
Замечтавшись, юноша споткнулся о какой-то корень, едва не выронив из рук копье – вот-то был бы позор! То-то насмехались бы идущие позади друзья – Ваде, Ервико, Вавля и прочие. И так-то запереглядывались, заулыбались – и все потому, что Ясавэй был назначен над ними старшим. Старший над девятью воинами – пусть даже еще молодыми – это многого стоило и много о чем говорило, родители не зря Ясавэем гордились! Вся его девятка нынче возвращалась с охоты, и охоты удачной – немало удалось настрелять и гусей, и уток, ни одну стрелу не потратили нынче зря, даже Вавля, уж на что увалень, а и тот проявил меткость.
Миновав выставленные в связанных меж собой кустах обереги на крови волчатников, юные воины вышли на северный берег озера, где остановились немного передохнуть, перевести дух, выкупаться – смыть пот и грязь. Не возвращаться же в селение грязными, дорога в дом воинов как раз идет через кленовую рощу, что у дома девичества! Глянут сестры, скажут – это что за грязнули? Обидно будет, то-то.
– А слыхали, парни, про краснобородых дикарей с бледной, как у поганки, кожей? – развалившись на бережку – обсохнуть, – снова начал свою песню рыхлоногий увалень Вавля.
Ясавэй презрительно сощурил глаза – ох уж этот Вавля! Все мечтает выделиться, не умением воинским, так сплетнями – мол, он в селении знает все!
– Да нет таких дикарей, – лениво отмахнулся длинный и мосластый, словно волчатник, Ваде. – Не бывает! Вечно ты скажешь всякую чушь.
Вот тут Ясавэй был с Ваде согласен!
Вавля, конечно же, вскочил и принялся распаленно махать руками:
– А вот и не чушь! Мне Ыртанга, вы его знаете, говорил. Что слышал, как про таких дикарей говорили в Даргаяне, туда кто-то приезжал, и в южных далеких лесах…
– Не смеши ты людей, Вавля, – вмешался в спор Ясавэй. – В Даргаяне Ыртанге кто-то что-то сказал… а может, он сам какие-то сплетни услышал. Знаем мы Ыртангу – тот еще рассказчик!
Все ненадолго замолкли, невольно любуясь открывавшимся видом. Сир-тя всегда стремились селиться на берегах озер – и воды в достатке, и рыбы, и зверя, к тому же и красиво: закаты, рассветы – иногда такие красивые, что не отвести глаз. Сейчас, правда, не закат был и не рассвет, а где-то полдень, отражаясь в воде, в небе сверкало сразу два солнца, и росшие на берегу озера сосны отбрасывали длинные двойные тени, чем-то похожие на стремительные тела нуеров.
Вот, выбравшись из тенистой протоки, скользнули по тихой воде лодки – возвращались с уловом рыбаки, вот пролетел верхом на крылатом драконе кто-то из старейшин. Судя по всему, возвращался из какой-нибудь ближней деревни, в дальние – тем более, до Даргаяна, что в двух днях пути! – драконы не долетели бы, не столь уж были выносливы. Вообще-то иногда старейшины поднимались в небо и по другой причине – сторожили, выискивали врагов, но сейчас – очень долгое время уже – в округе было спокойно и никаких врагов не наблюдалось. Да и откуда им взяться-то, врагам? Получив четыре лета назад достойный отпор, ненэй ненец сюда с тех пор не совались, да сунься-ка – себе дороже выйдет! Вот и расслабились колдуны – да и к чему зря сторожить-то? Хватит и оберегов на окраинах селения, да караулов из молодых воинов. Такой вот караул и должен был возглавить Ясавэй вот уже сегодня – нужно было уже возвращаться, и парень махнул рукою:
– Отдохнули? Помылись? Ну, все – идем.
Молодые воины быстро натянули узкие замшевые штаны (набедренные повязки в Яранверге носили редко, все-таки север, холодно, а вот короткие жилетки – чтоб было видно мускулатуру – жаловали вполне).
Вытянувшись в колонну, юноши быстро зашагали след в след за своим командиром, лишь у кустов облепихи со связанными верхушками замедлили шаг, тихонько прочтя молитвы. Там, в кустах, висел оберег из кожи волчатника, исписанный знаками тайной силы, заговоренный на кровь. Если вдруг явятся враги, оберег увлечет их на тропу смерти к замаскированным, утыканным острыми копьями и наполненным ядовитыми змеями ямам! Оберег сей – из кожи и крови волчатника – считался весьма своенравным и сильным, как и сам волчатник – зверь весьма противный, мерзкий, но, надо признать, умный и хитрый. Этакий недогусь, недоутка размером в полтора человеческих роста, с мощными – как у зубастого дракона – задними лапами и вытянутой, усеянной острейшими зубами, пастью. Волчатники считались опаснейшими ненасытными тварями и свою добычу упускали весьма редко. Вот и оберег… Вполне мог отправить на тропу смерти и своих, слава богам – Ясавэй кое-что умел. Вот и сейчас – помолился, что-то сказал, протянув к оберегу руки ладонями вниз. Постоял так недолго, потом резко обернулся к своим:
– Идемте! Осторожно шагайте, след в след.
Так и шагали, быстро и молча, пока впереди не показалась россыпь небольших, с дымящимися очагами, хижин, а за ними – обтянутый шкурой шипастого ящера храм с обширной вытоптанной площадью и столбом для пыток. Центр жизни селения, именно здесь, на этой площади перед храмом, решались все важнейшие дела. Впрочем, все всегда решали старейшины-колдуны, вовсе не нуждавшиеся в одобрении своих действий остальными жителями поселка.
Завидев родные дома, подуставшие за долгий путь парни приободрились.
– Эй, Вавля, глянь-ка – твоя бабушка что-то жарит!
– Верно, рыбу! – вытянув шею, Вавля облизнулся и шумно сглотнул слюну. – Доброго хорошего налима!
– Хэ, налим! Это ж разве рыба? Мелочь!
– Зато спинки из него какие вкусные! Особенно если хорошо закоптить.
– А ну, хватит болтать! – заметив у дома воинов широкоплечую фигуру военного вождя Хасавато, прикрикнул на болтунов Ясавэй.
Подойдя ближе к вождю, он остановился и вытянулся, отдавая честь копьем:
– Девять воинов Ясавэя приветствуют тебя, славный вождь.
– Хм… – вместо приветствия, с усмешкою буркнул Хасавото, коего все в селении знали, как человека жесткого и желчного, считалось, что именно такой воспитатель мальчишкам и нужен. – Вижу, добыча ваша нынче невелика. Всего-то десяток уток.
– Еще и гуси, и гагары – целый мешок.
– Угу, угу… Ладно, отнесите добычу на кухню и живо сюда. Ясавэй, надеюсь, ты уже разбил всех своих на тройки?
– Давно уже разбил, славный вождь.
Еще б не разбил! Если кто в этом и сомневался бы, так только желчный и никому не верящий Хасавото. Ясавэй прямо чувствовал исходившее от вождя презрение, прекрасно зная, что так старый воин относился ко всем, особенно к колдунам, за что те, имея на него зуб, конечно, давно бы вождя прищучили – кабы великий шаман Нгар Сэвтя с ним не приятельствовал да не пил длинными зимними вечерами хмельное питье из сушеных ягод и трав.
