Джо Аберкромби - Красная страна
Тот не ответил. Он не любил размышлять о прижиганиях. Он не любил жечь людей, не важно какие клятвы он давал, в каких там мятежах, убийствах или резне пленный принимал участие. Одно дело, рассуждать о правосудии, находясь отсюда за тысячу миль, и совсем другое – прижимать раскаленный металл к коже. Он вообще не любил об этом размышлять.
Инквизиция – спокойная жизнь, говорил отец. Лучше ты будешь задавать вопросы, чем от тебя потребуют ответов, правда ведь? Они вместе посмеялись, хотя Вайл не находил шутку забавной. Он часто смеялся, даже если отец отпускал совсем не остроумное замечание. А вот сейчас не стал бы. Хотя, возможно, он переоценил свою волю. Такая дурная привычка у него имелась.
Иногда Вайл задавался вопросом: а в самом деле, чтобы служить правому делу, нужно жечь, резать и прочими способами калечить людей? Если посмотреть со стороны, то вряд ли их занятие могло показаться праведным. Да и весьма редко приносило пользу. Если не считать пользой всеобщие страх, ненависть и презрение. Может, ради этого они и работали?
Порой он задумывался – может, именно их пытки и вызывали мятежи, вместо того чтобы остановить? Но эти мысли он держал при себе. Требуется один вид отваги, чтобы мчаться в атаку, когда с тобой вместе бегут вооруженные люди. И совсем другой, чтобы встать и сказать: «Мне не нравится, что мы делаем и как». Особенно истязателям. Но ни одним из этих видов отваги Вайл не обладал. Поэтому он просто делал, что ему говорили, пытаясь не задумываться об этом, и размышлял: каково это – иметь работу, в которую веришь?
У Ферринга этих трудностей не возникало. Ему нравилась работа. Это явственно читалось в его насыщенно-синих глазах. Он ухмыльнулся, глядя на татуированного старика, и проговорил:
– Не сомневаюсь, что к тому времени, как мы доберемся до Старикленда, прижигание подействует. – Пленник просто сидел и пялился на них. Разрисованные синим ребра ходили от неровного дыхания. – Целая куча ночей впереди. Целая куча прижиганий. Нет, в самом деле. Полагаю, он будет болтать и заискивать…
– Я же сказал, чтобы ты заткнулся, – нахмурился Болдер. – Теперь я приказываю. Ну, что ты за…
Раздался стук в дверь. Три быстрых удара, один за другим. Экзекуторы удивленно переглянулись. Лорсен вернулся с новыми вопросами? Когда Лорсена что-то интересовало, он желал немедленно получить ответ.
– Ты собираешься открывать? – cпросил Пот у Ферринга.
– А чего это я?
– Ты ближе всех.
– А ты самый низкий.
– А это тут при чем, мать твою?
– Я развлекаюсь.
– Может, нож в твоей заднице меня развлечет? – В пальцах Пота, словно по волшебству, появилось лезвие, извлеченное из рукава. Он любил такие фокусы. Выпендрежник гребаный.
– Может, заткнетесь оба, молокососы? – Болдер отбросил карты, рывком поднялся с табурета и хлопнул по руке с ножом. – Я приехал сюда, чтобы спрятаться от моих проклятых детей, а вместо них получил троих младенцев.
Вайл перетасовал карты, прикидывая, при каком раскладе он мог бы выиграть? Всего один раз – он же много не просит. Но вот невезучая рука… Отец говорил, что невезучих рук не бывает, бывают невезучие игроки. Но Вайл верил, что это не так.
Еще один настойчивый удар.
– Ладно, я иду! – рявкнул Болдер, отодвигая засов. – Это не похоже…
Раздался грохот, и Вайл увидел, как Болдер растерянно отступает к стене, пошатываясь при этом. А кто-то, весьма здоровенный, протискивался в дверь. Он выглядел страшно – экзекуторы успели это заметить за считаные мгновения. Болдер, очевидно, разделял их мнение – когда он открыл рот, оттуда с бульканьем хлынула кровь. И еще Вайл успел заметить рукоятку ножа, торчащую у товарища из горла.
Он бросил карты.
– А? – воскликнул Ферринг, пытаясь встать, но зацепился сапогами за столешницу.
К ним заглянул не Лорсен, а огромный северянин, весь покрытый шрамами. Он шагнул, оскалившись, в комнату. Хрясь! Лезвие ножа погрузилось полностью в лицо Ферринга, крестовина расплющила нос. Хлынула кровь. Ферринг захрипел, выгнулся и упал, опрокидывая стол, разбрасывая карты и монеты.
Вайл отскочил. Северянин повернул к нему забрызганное кровью лицо. Из-под плаща он тащил очередной нож…
– Стоять! – прошипел Пот. – Или я убью его!
Каким-то образом он успел проскочить к пленнику и теперь стоял на коленях, прикрываясь им и приставив острие ножа к горлу. Он всегда быстро соображал, этот Пот. Ну, хоть кто-то соображал быстро.
Болдер упал на пол, подвывая и пуская кровавые пузыри. Алая лужа под ним все увеличивалась.
Осознав, что задержал дыхание, Вайл глубоко вдохнул.
Покрытый шрамами северянин посмотрел на него, на Пота, снова на него, приподнял подбородок и медленно опустил лезвие.
– Зови подмогу! – рявкнул Пот, вцепившись в седые волосы мятежника, и, запрокинув ему голову, пощекотал кадык ножом. – Я тут посторожу.
Вайл на трясущихся ногах обошел северянина, отодвинул одну из шкур, которая разделяла форт изнутри на комнаты. Он старался держаться как можно дальше. Поскользнулся на крови Болдера, но не упал и выбежал в открытую дверь.
– На помощь! – завизжал он. – На помощь!
Один из наемников опустил бутылку и уставился на него пьяным взглядом.
– Че?
Гулянка продолжалась, хотя и без прежнего воодушевления. Женщины хохотали, мужчины пели, орали и впадали в беспамятство. Никто уже не получал удовольствия, но остановиться не могли – словно труп, который продолжает дергаться. Обжигающее пламя костра ярко освещало улицу. Вайл поскользнулся в слякоти, припал на колено и, приподняв маску, чтобы лучше слышали, прокричал:
– На помощь! Северянин! Пленник!
Кто-то тыкал в него пальцем и откровенно ржал, кто-то требовал заткнуться. Один блевал на стенку палатки, а Вайл выглядывал хоть кого-нибудь, обладающего малой толикой власти над всем этим беспределом. Вдруг цепкие пальцы сжали его локоть.
– Что ты несешь? – Генерал Коска собственной персоной стоял рядом с ним. Слезящиеся глаза поблескивали в бликах костра, покрытая сыпью впалая щека измазана белой пудрой.
– Там северянин! – закричал Вайл, хватая главнокомандующего за рубаху. – Лэмб! Он убил Болдера! И Ферринга! – Дрожащим пальцем он указал в сторону форта. – Там!
Следовало отдать ему должное, Коску не потребовалось убеждать.
– Враги в лагере! – взревел он, отбрасывая пустую бутылку. – Окружить форт! Ты! Перекрыть вход, чтобы мышь не проскользнула! Димбик! Отправьте людей к тыльной стенке! Ты, сделай, чтобы эта баба заткнулась! И к оружию, мерзавцы!
Часть людей бросились выполнять его приказы. Нашли два лука и взяли входную дверь на прицел. При этом кто-то случайно выстрелил в костер. Другие казались растерянными или продолжали кутить, а то и хитро улыбались, полагая, что все происходящее – не более чем заранее подготовленный розыгрыш.
– Что происходит, черт возьми? – Появился взъерошенный Лорсен в черном плаще поверх ночной рубашки.
– Похоже, наш приятель Лэмб пытается спасти вашего пленника, – ответил Коска. – Отходите от двери, придурки! Вы думаете это – шутка?
– Спасти? – пробормотал Суорбрек, и его брови взлетели над криво надетыми очками. Должно быть, писатель только проснулся.
– Спасти? – воскликнул Лорсен, хватая Вайла за шиворот.
– Пот взял пленника… в плен. Он под присмотром.
Из распахнутой двери вывалилась человеческая фигура, сделала несколько нетвердых шагов. Из прорезей маски виднелись широко открытые глаза, руки прижаты к груди. Пот. Он рухнул ничком, и снег вокруг его головы окрасился красным.
– Что ты говорил там? – бросил Коска.
Закричала женщина, зажимая рот ладонями. Мужчины побежали к палаткам и хижинам, натягивали доспехи, разбирали оружие. Пар от их дыхания клубился в воздухе.
– Тащите сюда больше луков! – ревел Коска, яростно раздирая ногтями прыщи на шее. – Кто мелькнет – нашпиговать стрелами! И уберите на хрен обывателей!
– Контус еще жив? – прошипел Лорсен в лицо Вайла.
– Думаю, да… Ну, был, когда… Когда я…
– Малодушно сбежал? Поправь маску, черт побери! Позорище!
Скорее всего, инквизитор был прав. Вайл – позор всех экзекуторов. Но, странное дело, он неожиданно ощутил гордость.
– Вы слышите меня, мастер Лэмб?! – позвал Коска, пока сержант Балагур помогал ему облачиться в позолоченный и проржавевший нагрудник – сочетание роскоши и упадка, прекрасно отражающее сущность этого человека.
– Да, – раздался голос северянина из черного проема входа в форт.
Над лагерем повисло подобие тишины. Впервые со вчерашнего триумфального возвращения наемников.
– Я несказанно рад, что вы почтили своим присутствием наше общество! – Генерал махнул полуодетым лучникам, прячущимся в тенях между домами. – Жаль, что вы не изволили предупредить о своем прибытии. Тогда, возможно, мы подготовили бы более подходящую встречу!
– Думал удивить вас!
