Гарт Никс - Сабриэль
Глава четвертая
Первый труп анцельстьеррского солдата Сабриэль обнаружила примерно в шести милях от Стены, в догорающем свете дня. До холма, который, по ее расчетам, был Рассеченной Вершиной, оставалось еще около мили или двух к северу. Сабриэль остановилась и вгляделась в темную громаду, что высилась, каменистая и безлесная, над заснеженной землей. Вершину до поры укрыло одно из тех легких и пышных облаков, что норовят невзначай обрушиться снегом или градом.
Если бы не эта задержка, Сабриэль, скорее всего, не заметила бы матово-белую руку, торчавшую из сугроба по другую сторону дороги. Но, сосредоточившись на увиденном, девушка почувствовала знакомую резкую боль – отзвук смерти.
Она перешла дорогу – лыжи застучали по голому камню в середине тракта, – наклонилась и осторожно смахнула снег.
Рука принадлежала светловолосому и сероглазому юноше в кольчуге стандартного образца поверх анцельстьеррской саржевой формы цвета хаки… Должно быть, решила Сабриэль, напали на него внезапно, потому что в застывших зрачках не читалось страха. Она коснулась пальцем его лба, закрыла незрячие глаза, двумя пальцами тронула отверстый рот. Почувствовала, что солдат мертв вот уже двенадцать дней. Что именно его убило, по виду трупа не скажешь. Чтобы узнать больше, ей пришлось бы последовать за юношей в Смерть. Даже по прошествии двенадцати дней он вряд ли ушел дальше Четвертых Врат. Однако Сабриэль понимала, что не стоит сейчас отправляться в край Смерти без крайней необходимости. Тот, кто поймал в ловушку – или убил – ее отца, вполне может поджидать ее там в засаде. А мертвый солдат, чего доброго, служит приманкой.
Совладав с желанием пойти на поводу у любопытства и выяснить, что случилось, Сабриэль сложила руки покойного крестом на груди, сперва разжав пальцы правой руки, все еще сомкнутые на рукояти меча: а ведь, пожалуй, врасплох его все-таки не застали. Затем она выпрямилась и начертила в воздухе над трупом знаки огня, очищения, покоя и сна, одновременно шепотом их озвучивая. Эту литанию знали все маги Хартии, и срабатывала она всегда одинаково. Между скрещенными руками умершего запылал красный уголек, рассыпался на множество острых, мятущихся язычков огня, и вот уже ревущее пламя объяло все тело. Секунда-другая, и оно погасло – остался только пепел, пепел, запятнавший почерневший кольчужный панцирь.
Из груды пепла Сабриэль достала меч солдата и вонзила его в подтаявший снег и в темную землю под ним. Воткнулся он крепко, вертикально, рукоять роняла на пепел тень, похожую на крест. Что-то блеснуло; Сабриэль с запозданием вспомнила, что на солдате наверняка был личный знак или жетон.
Встав на лыжах поустойчивее, она нагнулась, подцепила пальцем цепочку личного знака и вытащила его на свет, чтобы прочесть имя солдата, в одиночку встретившего смерть среди снегов. Но и цепочка, и диск были анцельстьеррские, фабричного производства и не смогли выдержать магического огня Хартии. Диск рассыпался золой, едва Сабриэль подняла его к глазам, а цепочка распалась на звенья, которые просочились между пальцев, точно крохотные стальные монетки.
– Может, тебя опознают по мечу, – промолвила Сабриэль. В тишине заснеженной пустоши голос ее прозвучал словно чужой; за каждым словом клубилось крохотное облачко дыхания. – Оставь сожаления и иди вперед, – добавила она. – Не оглядывайся назад.
И, следуя собственному совету, Сабриэль заскользила на лыжах прочь. Если раньше она думала об опасностях пути скорее отвлеченно, то теперь тревога полностью завладела ею, все чувства обострились, настороженно выискивая признаки угрозы. Сабриэль всегда внушали, что Древнее королевство полно опасностей, особенно Пограничье вблизи Стены. Но это были лишь слова, а смутные детские воспоминания о том, как она была счастлива рядом с отцом и Странниками, говорили совсем другое. И вот теперь осознание опасности медленно отвоевывало свое право…
Пройдя еще с полмили, Сабриэль сбавила ход, остановилась и снова подняла глаза на Рассеченную Вершину: запрокинув голову, девушка взглянула туда, где луч солнца, пробившись сквозь облака, заставил вспыхнуть красновато-желтый гранит крутых склонов. Над ее головой небо скрывали тучи, и холм, купающийся в свете, так и манил. Пока она всматривалась, снова пошел снег, две снежинки упали на ее лоб, растаяли, а капли стекли в глаза. Сабриэль заморгала; талый снег оставил на ее щеках следы, словно от слез, глаза на миг затуманились. Сквозь этот туман она приметила, как какая-то хищная птица, ястреб или коршун, сорвалась со склона и стала кружить в воздухе, расправив крылья, – должно быть, нацеливалась на мышку или еще какого мелкого грызуна, шныряющего по снегу.
Коршун камнем пал с небес, и миг спустя Сабриэль почувствовала, как оборвалась крохотная жизнь – точно огонек задули. Но девушка слышала и зов человеческой смерти. Где-то впереди, поблизости от обедающего коршуна, есть еще трупы.
Сабриэль поежилась и снова поглядела на холм. Если верить карте Хорайса, путь к Рассеченной Вершине пролегал сквозь узкое ущелье между двумя отвесными утесами. Девушка уже видела расселину, но в той же стороне лежали и мертвые. И то, что их убило, могло быть все еще там.
Каменные склоны были ярко освещены, но ветер уже нагонял на солнце снеговые тучи, и Сабриэль прикинула, что до сумерек остается от силы час. Она потеряла драгоценное время, высвобождая дух погибшего солдата, и теперь выхода у нее нет: придется поторопиться, если она хочет добраться до Рассеченной Вершины до наступления ночи.
Девушка на мгновение задумалась о том, что ждет впереди, и наконец предпочла компромисс между скоростью и осторожностью. Воткнув палки в снег, она расстегнула крепления, сбросила лыжи, торопливо скрепила их с палками и наискось пристегнула к рюкзаку. Увязывала она их со всем тщанием, памятуя о том, как они рассыпались и свели на нет ее заклинание Хартии на плацу не далее как сегодня утром, хотя, казалось, от той минуты ее отделяла не одна неделя и пропасть шириной в целый мир.
Покончив с делом, Сабриэль двинулась вперед, держась середины дороги, подальше от наметенных в канавах сугробов. С тракта ей скоро придется сойти, но крутые каменистые склоны Рассеченной Вершины, похоже, почти не замело.
В качестве последней предосторожности она обнажила меч Абхорсена и снова вложила его в ножны, так, чтобы лезвие торчало наружу где-то на дюйм: теперь быстро выхватить его труда не составит.
Сабриэль ожидала обнаружить трупы на дороге или поблизости от нее, но лежали они дальше. Там, где от дороги отделялась тропинка, ведущая на Рассеченную Вершину, снег был порядком истоптан. Тропа шла между отвесных утесов вдоль русла, проточенного ручьем, что брал начало в роднике выше по склону холма. Дорожка несколько раз пересекала ручей по цепочке камней либо по стволу дерева, переброшенного с одного берега на другой, чтобы путники не замочили ног. На полпути, где скалы почти сходились, поток прорыл себе короткое ущелье, футов двенадцать в ширину, тридцать – в длину и глубину. Здесь те, кто прокладывал тропу, вынуждены были построить мост – скорее вдоль ручья, нежели через него.
Здесь-то Сабриэль и нашла остальных солдат анцельстьеррского патруля – тела лежали вповалку на потемневших до черноты досках моста, внизу журчала вода, а над головой выгибалась арка из красного камня. Всего на мосту их оказалось семеро. В отличие от первого солдата, было совершенно ясно, отчего они умерли. Их изрубили на куски; подобравшись ближе, Сабриэль разглядела, что им еще и головы отрезали. Что еще хуже, убийца… эта тварь утащила головы, а значит погибшие почти наверняка вернутся бесплотными призраками.
Меч и впрямь с легкостью выскользнул из ножен. Накрепко стиснув правой рукой рукоять меча, Сабриэль опасливо обошла первое из распростертых тел и ступила на мост. Вода под ним, местами покрытая льдом, была неглубока и еле текла, но солдаты наверняка надеялись, что она защитит их. Нежить или порождения Свободной магии и впрямь не могут одолеть текучую воду, но этот застойный ручеек не устрашил бы даже меньших мертвых. Вот когда стают снега, поток взбурлит и понесется меж утесов и мост окажется по колено в прозрачной быстрой воде. Ранней весной солдаты, скорее всего, уцелели бы.
Сабриэль тихонько вздохнула, подумав, с какой легкостью семеро человек, еще недавно живые-здоровые, несмотря на все свои умения и знания, несмотря на свою последнюю надежду, в миг могут лишиться жизни. И снова испытала она искушение некроманта: взять карты, сданные природой, перетасовать их и раздать заново. Она обладала властью вернуть этим людям жизнь, смех и любовь…
Но они лишены голов, а это значит, она сможет привести их назад только как «подручных» – этот уничижительный термин некроманты, адепты Свободной магии, использовали по отношению к своим слугам с того света, сохранившим жалкие остатки былого разума и полностью утратившим волю. Некроманты создавали их себе в помощь, либо поднимая трупы, либо возвращая из царства Смерти бесплотный дух – таких бесплотных слуг звали тень-подручными.
