Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)
Пять тысяч человек, сопровождавших Валерия, были в большинстве своем аквилонянами, опытными и закаленными воинами, хотя и ренегатами. При свете звезд они выехали из спящего лагеря, следуя изгибу маячившей впереди горной гряды, которая, затмевая звезды, тянулась на запад. Валерий ехал впереди, и рядом с ним покачивался в седле Тиберий. Запястья его были перехвачены кожаным ремнем, концы которого держали всадники, ехавшие по обеим сторонам от него. Еще несколько человек держались поблизости с обнаженными мечами.
– Если вздумаешь обмануть нас, умрешь мгновенно, – предостерег пленника Валерий. – Не стану уверять, будто знаю все здешние овечьи тропы, но я сумею определить общее направление и понять, правильно ли мы движемся, чтобы зайти с другого конца долины Львов. Так что смотри у меня и не вздумай шутить.
Мужчина втянул голову в плечи и, лязгая зубами, принялся уверять короля в своей преданности, тупо глядя на реющий над их головами стяг, на котором свил кольца золотой змей прежней династии.
Огибая предгорья, прикрывавшие вход в долину Львов, они двинулись по широкой дуге на запад. Еще через час пришлось повернуть на север, пробираясь по дикой горной местности узкими и смертельно опасными тропами. Рассвет застал их в нескольких милях к северо-западу от позиций Конана, и здесь проводник повел их на восток, через лабиринт ущелий и скал. Валерий кивнул, оценивая их местоположение по пикам, возвышавшимся над остальными. Он примерно представлял, где они находятся, и знал, что они движутся в правильном направлении.
Но вдруг безо всякого предупреждения с севера надвинулась серая туманная дымка, которая затянула склоны и поползла им навстречу по долине. Вот она погасила солнце, и мир окутался непроницаемой серой пеленой. Видимость не превышала нескольких ярдов, так что двигаться вперед можно было чуть ли не на ощупь. Валерий выругался. Он больше не видел вершин, по которым ориентировался прежде. Теперь придется полностью положиться на ненадежного проводника. Золотой змей бессильно поник в неподвижном воздухе.
Вскоре и Тиберий, похоже, сбился с пути; он остановился, неуверенно глядя по сторонам.
– Что, собака, заблудился? – грубо поинтересовался Валерий.
– Слушай!
Откуда-то спереди донесся слабый ритм – там глухо зарокотал барабан.
– Это барабан Конана! – воскликнул аквилонянин.
– Если мы настолько близко, что слышим его барабаны, – сказал Валерий, – то почему не слышим криков и лязга оружия? Битва ведь наверняка уже началась.
– Ущелья и ветра могут сыграть с нами злую шутку, – ответил Тиберий, стуча зубами в ознобе, часто охватывающем людей, которые много времени провели в сырых подземных темницах. – Слушай!
До их слуха донесся отдаленный приглушенный рев.
– Они сражаются в долине! – воскликнул Тиберий. – Барабан стучит на вершине. Поспешим!
Он поехал на звук рокочущего барабана с таким уверенным видом, словно понял наконец, где находится. Валерий последовал за ним, проклиная туман. Но потом ему пришло в голову, что тот скрывает его продвижение и Конан не заметит его. Он ударит в спину киммерийцу еще до того, как полуденное солнце рассеет густую серую пелену.
Сейчас он не видел, что находится по обе стороны от него, – утесы, заросли деревьев или ущелья. Барабан рокотал безостановочно, становясь громче по мере их приближения, но шум битвы стих. Валерий совершенно перестал ориентироваться. Он вздрогнул, разглядев сквозь серую пелену впереди отвесные скалы и поняв, что они едут по узкому ущелью. Но проводник не выказывал ни малейших признаков беспокойства, и Валерий вздохнул с облегчением, когда теснина раздвинулась и скалы исчезли в тумане. Они миновали ущелье; если бы их поджидала засада, то лучшего места было бы не найти.
Но вот Тиберий остановился снова. Барабан рокотал громче, однако Валерий никак не мог определить, с какой стороны доносится звук. То он шел спереди, то сзади, то с одной стороны, то с другой. Валерий нетерпеливо вертел головой, ерзая в седле. Клочья тумана вились вокруг, и мелкая водяная пыль оседала на оружии и доспехах. За его спиной терялась в дымке призрачная колонна закованных в сталь всадников.
– Чего ты ждешь, собака? – требовательно спросил он.
А проводник, похоже, прислушивался к рокоту невидимого барабана. Вот он медленно выпрямился в седле, повернул голову и взглянул Валерию в лицо. Король увидел на его губах улыбку, от которой ему стало не по себе.
– Туман рассеивается, Валерий, – каким-то незнакомым голосом сказал он и ткнул вперед костлявым пальцем. – Смотри!
Барабан замолчал. Туман редел на глазах. Сначала над серыми ватными клубами появились скалистые вершины, высокие и сверкающие. Туман опускался все ниже. Валерий привстал на стременах и испустил крик, который подхватили его всадники. Со всех сторон их окружали отвесные скалы. Они находились отнюдь не на широкой равнине, как он надеялся, а в закрытом ущелье, огражденном утесами высотой в сотни футов. Войти или выйти отсюда можно было только тем путем, каким прошли они.
– Собака! – Валерий ударил Тиберия в лицо кулаком в латной рукавице. – Что это за дьявольские шутки?
Тиберий сплюнул кровь и зашелся жутким смехом.
– С помощью этой шутки мир избавится от зверя! Смотри, собака!
И вновь у Валерия вырвался крик – только теперь гнева, а не страха.
Выход из ущелья загораживал отряд людей, стоявших молча и неподвижно, как призраки: оборванных косматых мужчин с пиками и дротиками в руках. Их было много, несколько сотен. А сверху, со скал, на них смотрели тысячи лиц – свирепых, изможденных, пылающих гневом, носивших на себе следы стали, огня, голода и лишений.
– Это все уловки Конана! – взревел Валерий.
– Конан об этом ничего не знает, – рассмеялся Тиберий. – Этот план придумали другие люди, которых ты разорил и которым больше нечего терять. Амальрик был прав. Конан не стал разделять свою армию. Мы – сброд, отребье, последовавшее за ним, волки, охотящиеся в этих горах, люди, потерявшие кров и надежду. Это был наш план, и жрецы Асуры помогли нам с туманом. Взгляни на них, Валерий! Каждый из них несет на себе отпечаток твоей руки, на своем теле или в сердце! Взгляни на меня! Ты ведь не узнаешь меня, верно, из-за этого клейма, что выжег у меня на лице твой палач? А когда-то мы были с тобой знакомы. Когда-то я был лордом Амилийским, человеком, чьих сыновей ты казнил, чьих дочерей обесчестили и убили твои наемники. И ты говорил, что я не пожертвую собой, чтобы заманить тебя в ловушку? Боги милосердные, да будь у меня тысяча жизней, я отдал бы их все, чтобы обречь тебя на смерть! И мне удалось задуманное! Взгляни на этих людей, которых ты погубил! Смотри, мертвец, притворявшийся королем! Пришел их час! Это ущелье станет твоей могилой. Попытайся вскарабкаться на эти скалы: стены их высоки и обрывисты. Попытайся с боем прорваться обратно сквозь проход: копья загородят его, а сверху обрушатся камни и раздавят тебя! Собака! Я буду ждать тебя в аду!
Запрокинув голову, он расхохотался жутким смехом, и скалы ответили ему. Валерий подался вперед в седле и взмахнул своим огромным мечом, рассекая ключицу и грудину. Тиберий повалился на землю, все еще смеясь булькающим смехом и захлебываясь кровью.
Барабаны зарокотали вновь, окружив долину сводящим с ума ритмом; вниз обрушились валуны; заглушая крики умирающих, с вершин засвистели стрелы.
22. Дорога на Ахерон
На востоке ширилась розовая полоса рассвета, когда Амальрик повел свои войска в верховья долины Львов. С обеих сторон долины тянулись невысокие, но отвесные скалы, а дно ее повышалось неровными каменными уступами. На самых верхних террасах заняла оборону армия Конана, ожидая нападения. Войско, которое присоединилось к нему, подойдя маршем из Гундерланда, состояло не только из копейщиков. С ними прибыли и семь тысяч боссонийских лучников, а также бароны с четырьмя тысячами дружинников с севера и запада, значительно пополнив ряды королевской конницы.
Копейщики выстроились плотным клином в узком устье долины. Их было девятнадцать тысяч, в основном гундерландцев, хотя среди них насчитывалось около четырех тысяч аквилонян из других провинций. С обоих флангов их прикрывали боссонийские лучники. Позади копейщиков замерли в конном строю рыцари, подняв копья остриями кверху: десять тысяч рыцарей Пуатани, девять тысяч аквилонян, баронов со своими дружинами. Позиция была очень выгодной и сильной. Обойти ее с флангов не представлялось возможным, поскольку это означало бы трудный подъем по крутым лесистым склонам под градом стрел боссонийских лучников и последующую схватку с мечниками. Лагерь Конана располагался в узком ущелье с отвесными стенами, которое, в сущности, служило естественным продолжением долины Львов, постепенно повышаясь к дальнему выходу. Киммериец не опасался удара в спину, потому что тамошние горы кишели беженцами и разоренными дворянами, чья верность ему не вызывала сомнений. Но если его позицию трудно было захватить, то не легче было и оставить ее добровольно. Для обороняющихся она стала одновременно и крепостью, и ловушкой, последним отчаянным рубежом для людей, которые не могли рассчитывать на пощаду в случае поражения. Единственный возможный путь к отступлению лежал через узкое ущелье в тылу.
