Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)
Они выслали вперед лазутчиков, и Амальрик с нетерпением ждал их возвращения – ведь они должны были доложить, что пуатанцы попали в ловушку на берегу разбушевавшейся реки. Но когда лазутчики встретились с головной колонной, то принесли известие о том, что Конан пересек реку!
– Что? – воскликнул Амальрик. – Он что же, переправился до наводнения?
– А наводнения не было, – недоуменно ответили лазутчики. – Вчера поздно ночью он подошел к Танасулу и переправил свою армию на другой берег.
– Наводнения не было! – вскричал Ксалтотан, захваченный врасплох, что случилось впервые на памяти Амальрика. – Это невозможно! В бассейне Ширки вчера и позавчера ночью прошли проливные дожди!
– Очень может быть, ваша светлость, – ответил лазутчик. – Вода была грязной, и люди из Танасула говорили, что вчера река действительно поднялась примерно на фут, но это не помешало Конану переправиться.
Колдовство Ксалтотана не сработало! Мысль эта молоточком стучала в висках Амальрика. Ужас, который он испытывал перед этим необычным человеком из прошлого, лишь возрастал с той ночи в Бельверусе, когда он собственными глазами видел, как усохшая коричневая мумия превратилась в живого человека. После смерти Ораста его обуял панический страх. В его сердце поселилась мрачная уверенность в том, что этот человек – или дьявол – непобедим. Но сейчас он получил убедительное доказательство обратного.
«Впрочем, даже величайших черных магов могут иногда постигать неудачи», – подумал барон. Как бы то ни было, но открыто выступить против человека из Ахерона он не смел – пока, во всяком случае. Ораст погиб и корчился в только Митре известном безымянном аду, и Амальрик понимал, что вряд ли его меч преуспеет там, где оказалось бессильным черное колдовство бывшего жреца. Он не мог даже предполагать, какую очередную мерзость замыслил Ксалтотан. Сейчас важнее было покончить с Конаном и его армией, а в таком деле помощь черного колдуна могла бы пригодиться.
Они вышли к Танасулу, небольшой укрепленной деревушке, расположенной в том месте, где через реку протянулась каменная насыпь, образуя естественный мост, по которому нельзя было пройти только при очень уж сильном наводнении. Лазутчики прислали донесение, что Конан занял позицию в Горалийских холмах, которые полого вздымались в нескольких милях от реки. Перед самым закатом к его лагерю подошли гундерландцы.
Амальрик взглянул на Ксалтотана, лицо которого в свете факелов выглядело чужим и непроницаемым. Наступила ночь.
– И что дальше? Твоя магия не сработала. Теперь армия Конана почти не уступает нам по численности, зато его позиция намного лучше нашей. Нам предстоит выбирать из двух зол: стать лагерем здесь и ждать его атаки или отступить к Тарантии и ожидать подхода подкреплений.
– Ожидание для нас смерти подобно, – ответил Ксалтотан. – Командуй переправу через реку. Мы встанем лагерем на равнине.
– Но у него слишком сильная позиция! – запротестовал Амальрик.
– Глупец! – Маска напускного спокойствия слетела с лица колдуна. – Или ты уже забыл Валькию? Из-за того что какой-то неучтенный стихийный элемент не дал разлиться наводнению, ты уже решил, что нам пришел конец? Я рассчитывал, что ваши копья довершат разгром врагов, но не волнуйся; мое искусство уничтожит их войско. Конан в ловушке. Он не увидит завтрашнего заката. Начинай переправу!
Они перешли через реку при свете факелов. Копыта лошадей стучали по каменистому мосту и разбрызгивали грязь на мелководье. Отблески факелов на щитах и кирасах окрасили темную воду в кроваво-красные тона. Каменный мост, по которому они переправлялись, был достаточно широк, но полночь уже давно миновала, когда армия наконец встала лагерем на равнине. Над головами у них в темноте перемигивались красные огоньки. Конан оказался загнан в каменный мешок Горалийских холмов, которые уже не раз становились последним рубежом обороны для аквилонских королей.
Амальрик вышел из палатки и, не находя себе места от беспокойства, принялся бесцельно бродить по лагерю. В шатре Ксалтотана мерцал жутковатый свет, и время от времени тишину нарушал демонический вопль, заглушая негромкий рокот барабана, который правильнее было бы назвать шелестом.
Амальрик, чьи инстинкты обострила ночь и сопутствующие обстоятельства, понял, что Ксалтотану противостоят не только силы природы. Он поднял глаза на огни костров у себя над головой, и лицо его избороздили суровые складки. Он со своей армией забрался в самую глубь вражеской территории. Там, в горах, затаились тысячи свирепых людей, в сердцах и душах которых не осталось никаких чувств и эмоций, кроме бешеной ненависти к своим поработителям и дикой жажды мести. Поражение грозило обернуться полным уничтожением, ведь отступать ему пришлось бы по территории, занятой злейшим и кровным врагом. А утром ему предстоит повести в бой войска против самого умелого и жестокого бойца во всем западном полушарии и его отчаянной орды. Если Ксалтотана вновь постигнет неудача…
Из тени выступили несколько часовых. Огни костров блестели на их панцирях и гребнях шлемов. Они волоком тащили изможденную фигуру в рваных лохмотьях.
Отдав Амальрику честь, они заговорили:
– Милорд, этот человек вышел к передовой линии постов и заявил, что ему нужно кое-что сообщить королю Валерию. Он – аквилонянин.
Впрочем, пленник больше походил на волка, на котором многочисленные капканы оставили множество шрамов. На запястьях и лодыжках у него виднелись старые рубцы, оставленные кандалами. Лицо его было изуродовано большим клеймом. Глаза его сверкали из-под спутанных волос, когда он исподлобья смотрел на барона.
– Кто ты, грязный пес? – требовательно спросил немедиец.
– Можешь называть меня Тиберием, – ответил мужчина и заскрипел зубами, сдерживая стон. – Я пришел рассказать вам, как заманить Конана в ловушку.
– Предатель, а? – громыхнул барон.
– Люди говорят, у тебя есть золото, – пробормотал мужчина, кутаясь в свои лохмотья. – Дай и мне немножко! Дай мне золота, и я расскажу, как разбить короля!
Глаза его дико блеснули, его простертые руки походили на скрюченные лапы. Амальрик с отвращением передернул плечами. Но, как говорят, в такой игре все средства хороши.
– Если ты говоришь правду, я дам тебе столько золота, сколько ты сможешь унести, – сказал он. – Но если ты лжешь и пришел сюда шпионить, я прикажу распять тебя головой вниз. Следуйте за мной, – обратился он к воинам.
В шатре Валерия Амальрик кивнул на мужчину, который присел перед ними на корточки, запахивая плотнее свою рваную накидку:
– Он говорит, что знает, как помочь нам завтра. А нам понадобится помощь, если план Ксалтотана окажется таким же неудачным, как и прежний. Говори, собака.
Тело мужчины сотрясали странные судороги. Он заговорил, торопясь и глотая слова:
– Конан встал лагерем в верховьях долины Львов. Она имеет форму веера, и по обеим сторонам ее вздымаются отвесные скалы. Если вы собираетесь атаковать его завтра, вам придется продвигаться вверх по долине. Подняться на скалы по обеим сторонам вам не удастся. Но если король Валерий согласится принять мои скромные услуги, я проведу его через горы и покажу ему, как зайти королю Конану в тыл. Однако же мы должны выступить как можно скорее, если вы хотите, чтобы дело было сделано. Нам предстоит долгий путь верхом, потому что сначала надо проехать много миль на запад, потом повернуть на север, затем – на восток, и только после этого мы попадем в долину Львов с обратной стороны, откуда в нее вошли гундерландцы.
– Если ты заведешь меня в ловушку, то сдохнешь первым, – пригрозил Валерий. – Ты ведь понимаешь это, верно?
Мужчина вздрогнул, но не отвел глаз.
– Если я предам тебя, можешь меня убить!
– Конан не рискнет разделить свои силы, – заговорил Амальрик. – Ему понадобятся все люди, чтобы отразить атаку. Он не сможет расставить засады в горах. Кроме того, этот малый понимает, что рискует своей шкурой, если попытается обмануть тебя. Или такой пес, как он, готов пожертвовать собой? Полная ерунда! Нет, Валерий, я думаю, он говорит правду.
– Пожалуй, он – еще больший негодяй, чем все прочие, – расхохотался Валерий, – ведь он готов продать своего освободителя. Очень хорошо. Я пойду вслед за этой собакой. Сколько человек ты можешь мне выделить?
– Думаю, пяти тысяч будет достаточно, – отозвался Амальрик. – Неожиданный удар в тыл должен вызвать замешательство в их рядах, и этого будет довольно. Я буду ждать твоей атаки в полдень.
– Ты узнаешь, когда я нанесу удар, – пообещал Валерий.
Возвращаясь в свой павильон, Амальрик с облегчением отметил, что Ксалтотан по-прежнему остается в своем шатре, судя по душераздирающим воплям, что время от времени звучали в ночи. Когда же он наконец расслышал в полной темноте лязг стали и звяканье уздечек, то мрачно улыбнулся. Валерий сыграл свою роль. Барон знал, что Конан похож на раненого льва, который способен убивать, даже корчась в предсмертных судорогах. Когда Валерий ударит ему в спину, киммериец вполне может перед смертью стереть соперника с лица земли. Тем лучше. Амальрик полагал, что может пожертвовать Валерием после того, как тот проложит Немедии дорогу к победе.
