Гарт Никс - Сабриэль
– Вода в мозги попала, – браво и загадочно ответил капрал.
Хорайс открыл было рот, чтобы резко одернуть подчиненного, но тут же закрыл, и уголки его губ непроизвольно поползли вверх в улыбке. С трудом сдержав смех, он ушел с наблюдательного пункта и направился обратно к узлу связи, где его будет ждать старшина полка и разведотряд для выхода за Стену.
Не прошел он и пяти шагов, как его улыбка исчезла.
Бумажнокрыл благополучно приземлился, несмотря на метель. Сабриэль и Оселок посидели немного в кабине, дрожа под непромокаемой курткой и корабельным плащом, затем кое-как, подтянувшись, выбрались наружу и провалились по колено в снег. Оселок улыбнулся Сабриэль: нос его на морозе сделался ярко-красным, в бровях серебрился иней.
– Мы справились.
– Пока – да, – согласилась Сабриэль, опасливо оглядываясь по сторонам.
Перед ней тянулась высокая серая громада Стены; на стороне Анцельстьерра висело осеннее, глубокого медового оттенка солнце. А здесь под тусклым камнем намело высокие сугробы, небо затянуло тучами, солнце почти село. Для мертвых такая полутьма – в самый раз.
Настроение девушки передалось и Оселку: его улыбка разом угасла, он достал из Бумажнокрыла мечи и левый отдал Сабриэль. Она убрала клинок в ножны, к которым он подходил плохо, – еще одно напоминание о потере.
– Заберу-ка я и книги тоже, – проговорила Сабриэль, заглядывая в кабину.
Два фолианта по магии Хартии от метели ничуть не пострадали, а вот «Книга мертвых» казалась влажной. Но когда Сабриэль вытащила ее наружу, оказалось, что промокла она не от снега. На обложке проступили капли густой темной крови. Сабриэль молча стерла их кусочком наста, оставив синеватый след. А затем засунула книги поглубже в карманы куртки.
– А что с ней… что с этой книгой такое? – спросил Оселок, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе его прозвучало скорее любопытство, чем страх. У него почти получилось.
– Думаю, это она откликается на присутствие многих смертей, – отозвалась Сабриэль. – Здесь мертвые восстают с легкостью. Это очень слабое место…
– Тсс! – перебил Оселок, указывая в направлении Стены.
Какие-то фигуры, темные на фоне снега, двигались к ним стрелковой цепью – размеренным шагом и очень целенаправленно. При них были луки и копья, а за их спинами Сабриэль наконец-то разглядела винтовки.
– Все в порядке, – отвечала Сабриэль, хотя сердце ее тревожно трепыхнулось в груди. – Это анцельстьеррские солдаты… но лучше отошлем Бумажнокрыл обратно…
Она наскоро проверила, все ли они забрали из кабины, и коснулась ладонью носа Бумажнокрыла, чуть выше подмигивающего глаза. А тот словно бы поглядел на нее снизу вверх.
– Ты свободен, друг. Не хочу, чтобы тебя оттащили в Анцельстьерр и разобрали на части. Лети куда захочешь – на ледник Клэйр или, если пожелаешь, в дом Абхорсена у водопада.
Сабриэль шагнула назад и составила знаки Хартии, дарующие Бумажнокрылу выбор и вызывающие ветра, способные отнести его, куда он сам захочет. Знаки вплелись в ее свист, и пока звук набирал высоту, Бумажнокрыл встрепенулся, заскользил по снегу и на самой высокой ноте взмыл в небеса.
– Ну и ну! – раздался голос. – Как ты это сделала?
Сабриэль обернулась: перед ней стоял молодой, запыхавшийся анцельстьеррский офицер, на погонах его одиноко поблескивала золотая звездочка младшего лейтенанта. Он обогнал стрелковую цепь ярдов на пятьдесят, но страха он явно не испытывал. Однако в руках он сжимал меч и револьвер и, стоило Сабриэль сделать шаг вперед, направил оружие на девушку.
– Ни с места! Вы мои пленники!
– Вообще-то, мы просто путешественники, – возразила Сабриэль, но на всякий случай послушно замерла. – Ой, а позади вас – это ведь полковник Хорайс, да?
Джорберт полуобернулся взглянуть, тут же осознал свою ошибку и развернулся обратно. Сабриэль с Оселком заулыбались, захихикали и наконец расхохотались в голос, держась за руки.
– Ну и что тут смешного? – не понял лейтенант Джорберт.
Но эти двое все смеялись и смеялись, пока по щекам у них не хлынули слезы.
– Ничего, – отозвался Хорайс, жестом веля своим людям окружить Сабриэль с Оселком, в то время как сам он подошел вплотную и осторожно коснулся двумя пальцами их лбов, проверяя знак Хартии.
Когда проверка подтвердила, что все в порядке, полковник легонько встряхнул путников, чтобы те перестали наконец смеяться судорожным, конвульсивным смехом. И к вящему удивлению некоторых своих людей, обнял обоих за плечи и повел их к пропускному пункту, в залитый солнцем Анцельстьерр.
Джорберт, прикрывающий отход, снова негодующе вопросил в пространство:
– Так чего смешного-то?
– Вы слышали, что сказал полковник, – отозвался старшина полка Токлиш. – Смешного ровным счетом ничего. Это у них истерика. Этим двоим немало всего довелось пережить, помяните мое слово.
Он помолчал и в той особой манере, что у полковых старшин специально разработана для общения с младшими офицерами, окончательно добил Джорберта тщательно выверенным, надолго отложенным «сэр».
Тепло окутало Сабриэль мягким одеялом: путешественники вышли из-под сени Стены в относительно погожую анцельстьеррскую осень. Девушка почувствовала, как Оселок, идущий рядом с нею, пошатнулся, споткнулся и, запрокинув голову, слепо уставился на солнце.
– Вы оба, похоже, совершенно вымотались, – проговорил Хорайс медленно и сочувственно – таким тоном он обращался к контуженным солдатам. – Как насчет подкрепиться? Или вы сперва отоспитесь?
– Подкрепиться – это обязательно, – отозвалась Сабриэль, пытаясь выдавить из себя благодарную улыбку. – Но отоспаться не получится. Времени нет. Скажите, когда было полнолуние? Два дня назад?
Хорайс окинул ее взглядом, думая про себя, что теперь она уже нисколько не напоминает ему его собственную дочку. За такой короткий срок девушка стала Абхорсеном – существом которое превышало его понимание.
– Полнолуние сегодня, – сказал он.
– Но я же пробыла в Древнем королевстве по меньшей мере шестнадцать дней…
– Между королевствами время течет странно, – пояснил Хорайс. – Наши патрули клянутся, что отсутствовали две недели, притом что возвращались они спустя восемь дней. Казначей всю голову сломал, что с этим делать…
– Что это за голос из коробки на столбе? – перебил Оселок. Они уже сошли с тропы, петляющей между проволочными заграждениями, и спустились в узкую траншею – один из ходов сообщения. – Ни в самой коробке, ни в голосе магии нет…
– А, – откликнулся Хорайс, оглядываясь на громкоговоритель, возвещающий отмену боевой тревоги. – Странно, что он заработал в кои-то веки. Его приводит в действие электричество, мистер Оселок. Наука, а не магия.
– Нынче ночью он перестанет работать, – тихо проговорила Сабриэль. – Все технологии отключатся.
– Да, звук и впрямь слишком громкий, – зычно откликнулся Хорайс. И уже тише добавил: – Пожалуйста, не говорите ничего до тех пор, пока мы не окажемся в моей землянке. Солдаты уже услышали краем уха что-то насчет нынешней ночи и полнолуния…
– Конечно, – устало отозвалась Сабриэль. – Простите.
Остаток пути они проделали в молчании, тяжело шагая по виляющему зигзагом ходу сообщения. По пути они миновали солдат, ожидающих в стрелковых окопах в боевой готовности. При виде их солдаты умолкали, но стоило полковнику и его спутникам свернуть на следующем зигзаге и скрыться из глаз, разговоры тут же возобновлялись.
Наконец они спустились по нескольким ступеням в землянку Хорайса. Двое сержантов встали на часах снаружи – на сей раз это были маги Хартии из числа разведчиков пропускного пункта, не пехота регулярной армии. Еще один солдат помчался на походную кухню за едой. Хорайс зажег спиртовку и заварил чай.
Сабриэль выпила его, почти не почувствовал облегчения. Ни Анцельстьерр, ни чай, универсальное успокаивающее средство в анцельстьеррском обществе, уже не казались такими надежными и незыблемыми, как когда-то.
– Итак, – объявил Хорайс. – Рассказывайте, почему у вас нет времени выспаться.
– Мой отец умер вчера, – проговорила Сабриэль с каменным лицом. – Ветряные флейты откажут сегодня ночью. На восходе луны. И все здешние мертвые восстанут вместе с луной.
– Я скорблю о вашем отце, это воистину горестное известие, – сказал Хорайс. И, помявшись мгновение, добавил: – Но раз уж вы сейчас здесь, с нами, не могли бы вы заново сковать мертвых?
– Если бы это было все, да, я могла бы это сделать, – продолжала Сабриэль. – Но худшее еще впереди. Вам доводилось слышать имя Керригора, полковник?
Хорайс отставил чашку с чаем:
– Ваш отец как-то упоминал о нем. Это один из великих мертвых, если не ошибаюсь, заключенный по ту сторону Седьмых Врат?
– Он больше чем великий; возможно, он – величайший из мертвых, – удрученно рассказывала Сабриэль. – Насколько мне известно, это единственный дух из числа неупокоенных, который является еще и адептом Свободной магии.
