Терри Пратчетт - Пехотная баллада
– Ты помолишься за него, Уолти? – попросила Полли. – Боюсь, нам не обойтись без чуда.
Уолти послушно закрыла глаза и сложила руки, а потом застенчиво сказала:
– Герцогиня говорит, что это сложнее индейки.
– Уолти, – сказала Полли. – Ты действительно…
Она замолчала, когда оживленное маленькое личико обратилось к ней.
– Да, – ответила Уолти. – Я действительно разговариваю с Герцогиней.
– Помнится, я тоже с ней разговаривала, – огрызнулась Холтер. – Когда-то я ее просила. Но эта дурацкая рожа только пялилась в ответ. Герцогиня ничего не сделала. Никому не помешала. Чушь, глупости… – Девушка замолчала – ее переполняли слова. – И вообще, почему она именно с тобой говорит?
– Потому что я слушаю, – тихо ответила Уолти.
– Ну и что же она говорит?
– Иногда просто плачет.
– Герцогиня плачет?
– Потому что люди так многого хотят, а она ничего не может сделать, – Уолти подарила им улыбку, которая озарила всю комнату. – Но все будет хорошо, как только я окажусь в нужном месте.
– Ну, тогда ладно… – начала Полли, ощутив глубочайшее смущение, которое ей всегда внушала Уолти.
– Как хочешь, – сказала Холтер. – Но я никому молиться не стану, слышишь? Больше никогда. Не нравится мне это, Уолти. Ты хороший человек, но мне не нравится, как ты улыбаешься… – Она вдруг замолчала. – Нет…
Полли взглянула на Уолти. Лицо у нее было тонкое и угловатое, а Герцогиня на рисунке больше всего напоминала перекормленного палтуса, но улыбка, вот эта улыбка…
– Я больше не стану терпеть! – крикнула Холтер. – Прекрати немедленно! Слышишь? Ты меня пугаешь. Оззи, скажи, чтобы она… он перестал так улыбаться!
– Успокойтесь, вы все… – начала Полли.
– Замолкните, черт возьми! – сказал Джекрам. – Из-за вашего шума не слышишь, что жуешь. Парни, вы все на нервах. Бывает. А Уолти просто решил помолиться перед боем. Опять-таки бывает. Приберегите силы для врага. Успокойтесь. И это так называемый приказ. Ясно?
– Перкс? – позвал Блуз.
– Поторопись, – сказал Маладикт. – Наверное, ему нужно зашнуровать корсет.
Блуз сидел на останках стула.
– Перкс, пожалуйста. Мне нужно побриться.
– Я думал, рука у вас уже зажила, сэр…
– Э… да, – Блуз явно смутился. – Дело в том, Перкс, что… честно говоря, я никогда не брился сам. В школе меня брил слуга, ну а в армии, конечно, у нас с Блитерскайтом был денщик. Э… когда я пытался побриться самостоятельно, обычно дело заканчивалось кровью. Я даже не задумывался об этом, пока не попал в Плотц, а потом… э… стало затруднительно.
– Извините, сэр, – сказала Полли. Как странно устроен мир…
– Возможно, однажды ты меня подучишь, – продолжал Блуз. – Сам-то ты, надо сказать, всегда идеально выбрит. Генералу Фракку это бы понравилось. Говорят, он ярый противник усов.
– Как угодно, сэр, – сказала Полли. Она поняла, что вывернуться не получится, и принялась старательно точить бритву. Возможно, обойдется мелкими порезами…
– Как ты думаешь, не обзавестись ли мне красным носом? – спросил Блуз.
– Может быть, сэр…
Сержант знает про меня, это точно, подумала она. Конечно, знает. Но почему он молчит?
– Может быть, Перкс?
– Что? О. Нет… А зачем красный нос, сэр? – спросила Полли, энергично нанося пену.
– Наверное, так будет… пф-ф… смешнее…
– Сомневаюсь, что цель именно такова, сэр. Если вы немного откинетесь назад…
– Я должен вам кое-что сказать про юного Перкса, сэр.
Полли невольно вскрикнула. Джекрам, подкравшись так тихо, как умеют только сержанты, незаметно вошел в комнату.
– Пф-ф… сержант?
– Перкс сам не умеет бриться, сэр, – сказал Джекрам. – Дай-ка мне бритву, парень.
– Не умеет бриться? – повторил Блуз.
– Нет, сэр. Перкс нам соврал. Ведь так, Перкс?
– Ладно, сержант, не нужно вытягивать у меня правду, – Полли вздохнула. – Лейтенант, я…
– …прибавил себе возраст, – закончил Джекрам. – Правда, Перкс? Тебе всего четырнадцать.
Он взглянул на Полли поверх головы лейтенанта и подмигнул.
– Э… да, сэр, я соврал, чтобы завербоваться, – сказала Полли.
– Сомневаюсь, что такого парнишку нужно тащить в крепость, сэр, каким бы отважным он ни был, – сказал Джекрам. – И я не думаю, что он в отряде один такой. Правда, Перкс?
Ах, вот в чем дело. Шантаж.
– Да, сержант, – устало ответила она.
– Нехорошо будет, если детишек перебьют, сэр, ведь так? – спросил Джекрам.
– Я вас… пф-ф… понимаю, сержант, – сказал лейтенант, когда Джекрам осторожно провел лезвием по его щеке. – Дело непростое…
– Ну, так давайте поставим точку, – предложил тот.
– С другой стороны, сержант, я знаю, что… пф-ф… вы сами завербовались еще в детстве, – продолжал Блуз. Бритва остановилась.
– Ну, в те времена все было по-другому… – начал Джекрам.
– Если не ошибаюсь, вам было пять лет, – перебил лейтенант. – Когда я узнал, что мне предстоит встреча с живой армейской легендой, то, разумеется, порылся в документах, чтобы, знаете ли, ввернуть пару своевременных шуток, когда я буду вручать вам почетную отставку. Ну… несколько юмористических напоминаний о былых временах. И представьте, как я удивился, когда обнаружил, что вы, оказывается, служите… не скажу наверняка… но уж во всяком случае, не менее шестидесяти лет.
Полли как следует наточила бритву. И теперь она касалась щеки лейтенанта. Полли вспомнила убийство в лесу… ну ладно, ладно, то, как она лишила жизни пленника, попытавшегося сбежать. Это будет не первый офицер, которого я убью…
– Наверное, в документы вкралась ошибка, сэр, – спокойно отозвался Джекрам. В мрачной замшелой комнате сержант казался великаном.
Сова, сидевшая на трубе, издала пронзительный крик, который эхом прокатился по комнате.
– Нет, сержант, – сказал Блуз, не обращая никакого внимания на бритву. – Ваши документы подвергались исправлениям. Причем не раз. Однажды это сделал сам генерал Фракк. Он вычел десять лет из вашего возраста и лично подписал «Исправленному верить». И он был не единственным. Честно говоря, сержант, я могу прийти лишь к одному выводу…
– А именно, сэр?
Бритва снова остановилась, прижавшись к шее Блуза. Молчание, неестественное и напряженное, длилось некоторое время.
– Что был еще один человек по фамилии Джекрам, – медленно ответил Блуз, – и его данные… перемешались с вашими, так что… каждая попытка разобраться лишь вносила новую путаницу, особенно если люди, которые это делали, не ладили с математикой.
Бритва вновь задвигалась с необыкновенной гладкостью.
– Думаю, вы попали прямо в точку, сэр, – сказал Джекрам.
– Я напишу объяснительную записку и приложу ее к документам, – продолжал Блуз. – По-моему, самым разумным будет спросить у вас напрямую, сколько вам лет. Сколько вам лет, сержант?
– Сорок три, сэр, – немедленно ответил Джекрам. Полли подняла глаза к потолку, не сомневаясь, что ответом на эту чудовищную ложь должен стать подобающий раскат грома.
– Вы уверены? – уточнил Блуз.
– Э… сорок пять, сэр. Тяготы солдатской жизни налицо, сэр.
– Но даже если так…
– Ах да, припоминаю пару дней рожденья, которые как-то вылетели из памяти. Мне сорок семь, сэр.
И по-прежнему никаких признаков божественного неудовольствия.
– Э… хорошо. Очень хорошо. Знаете что, сержант? Я внесу поправки в документы.
– Спасибо, сэр.
– Так же, как это сделал генерал Фракк. И майор Галош. И полковник Леггинс.
– Да, сэр. Чиновничьи ошибки меня всю жизнь преследуют, сэр, я прямо замучился. – Джекрам отошел. – Готово, сэр. Щеки у вас гладкие, как детская попка. Так и в жизни должно быть, сэр. Люблю, когда все гладко и чисто.
Отряд смотрел, как лейтенант Блуз идет между деревьев, направляясь к тропе. Они видели, как он присоединился к беспорядочной веренице женщин, идущих к калитке. Они прислушались в ожидании воплей… и ничего не услышали.
– Разве женщины д-д-должны так качаться на ходу? – спросила Уолти, вглядываясь сквозь кусты.
– Официально нет, наверное, – ответила Полли, рассматривая крепость в телескоп Блуза. – Ну что, теперь нужно ждать какого-нибудь сигнала, что у него все в порядке.
Над головами послышался крик канюка.
– Его раскроют, как только он войдет, держу пари, – сказал Маладикт.
Они оставили Яшму на страже. Без краски троллиха так хорошо вписывалась в скалистый пейзаж, что никто не заметил бы Яшму, пока не врезался прямо в нее – ну а тогда было бы уже слишком поздно.
Они возвращались через лес и уже почти добрались до развалин фермы, когда это случилось.
– Ты отлично держишься, Мал, – сказала Полли. – Может быть, желуди все-таки помогли. Ты даже ни разу не заговорил про кофе…
Маладикт остановился и медленно обернулся. К ужасу Полли, его лицо мгновенно заблестело от пота.
– Обязательно нужно было об этом вспоминать? – хрипло спросил он. – Пожалуйста, не надо! Я старался изо всех сил! У меня почти получилось!
