Скотт Линч - Красные моря под красными небесами
– Да, конечно, – пробормотал Бомонден; на смену недавнему недоверию пришло желание справиться с необычным заказом и доказать свое мастерство.
После этого переговоры превратились в доскональное обсуждение мельчайших подробностей, и Локку стоило больших трудов направить беседу в нужное русло, то есть подвести мебельщика к разговору о цене.
– В какой монете вы предпочитаете вести расчеты, господин Фервайт?
– Я предполагал, что солары вас устроят.
– Вполне. Скажем… шесть соларов за кресло, – с напускным равнодушием обронил Бомонден – названная сумма была чересчур велика; даже самые роскошные кресла работы признанных мастеров-мебельщиков стоили гораздо дешевле, но по традиции предполагался затяжной торг.
– Что ж, раз вы просите шесть соларов за кресло, то вам шесть соларов за кресло и воздастся, – с улыбкой кивнул Локк.
– О! – ошарашенно выдохнул мебельщик. – О-о! В таком случае, надеюсь, вам не составит труда выписать мне заемный вексель на сумму заказа?
– Отнюдь нет – в обычных обстоятельствах. Но поскольку наши с вами обстоятельства обычными не назовешь, позвольте предложить вам более удобную форму расчета.
Локк вытащил из саквояжа увесистый кошель и выложил на кофейный поднос-столик двадцать четыре золотых солара. Бомонден с волнением посмотрел на деньги.
– Вот, пожалуйста, плата вперед, – заявил Локк. – В Салон-Корбо я предпочитаю тратить звонкую монету. Кстати, вашему городку ростовщик не помешает.
– Ах, я премного вам благодарен, господин Фервайт, премного благодарен! Не ожидал… Погодите, я сейчас подготовлю все нужные бумаги, оформлю заказ по всем правилам и…
– А позвольте осведомиться, у вас в мастерской имеется все необходимое для исполнения заказа?
– Да, мне даже проверять не надо, свои запасы я наизусть помню.
– И все нужные материалы хранятся здесь, в мастерской?
– Совершенно верно, господин Фервайт.
– И сколько времени займет исполнение заказа?
– Гм… учитывая мои существующие обязательства и ваши необычные требования… Пожалуй, за шесть-семь недель управимся. Вы сами товар заберете или его вам отправить?
– Опять же, принимая во внимание не совсем обычные обстоятельства, я надеялся на более гибкие сроки…
– Позвольте мне ответить на любезность любезностью – пять недель вас устроит?
– Господин Бомонден, предположим, вы с дочерями приступите к работе над заказом сегодня же, сразу после моего ухода, и больше ни на что не будете отвлекаться, пока кресла не будут готовы. Сколько времени уйдет на исполнение заказа в таком случае?
– Ох, господин Фервайт, да поймите же, у меня все расписано, а мои заказчики – важные особы и задержек не терпят. Весьма важные особы, господин Фервайт! – умоляюще протянул мебельщик.
Локк выложил на столик четыре золотые монеты.
– Господин Фервайт, ради Двенадцати богов, будьте благоразумны! Ваши кресла… это же просто кресла. Поймите, я приложу все усилия, чтобы наибыстрейшим образом выполнить ваш заказ, но не имею права делать это за счет остальных заказчиков.
Локк придвинул еще четыре монеты к горке золота на столике.
– Господин Фервайт! – взмолился Бомонден. – Мы бы и за меньшую цену взялись бы за исполнение вашего заказа, но сначала обязаны удовлетворить остальных. Как я объясню задержку предыдущим заказчикам?
Локк, опустив еще восемь золотых на две стопки из четырех монет, построил башенку.
– Господин Бомонден, взгляните – сорок соларов! А только что вы радовались двадцати четырем.
– Сударь, но ведь правила приличия требуют соблюдать строгую очередность! Сперва я должен обслужить тех, кто сделал заказ раньше…
Локк со вздохом вытряхнул из кошеля последние десять соларов. Башенка золотых на кофейном столике развалилась.
– Представьте, что у вас не хватило материалов – какой-нибудь редкой древесины, полировочных масел, обивочной кожи – и за ними пришлось посылать в Тал-Веррар; шесть дней пути туда, шесть дней обратно… Неужели с вами такого ни разу не случалось? По-моему, вполне приемлемое объяснение.
– Но заказчики будут недовольны… Огорчатся…
Локк вытащил из саквояжа еще один кошель и выставил его вперед, будто кинжал.
– В таком случае предложите им частичную компенсацию… Вот, берите, не стесняйтесь! – предложил он и небрежно вытряхнул часть денег из кошеля на столик.
Веселое позвякивание золотых монет – дзинь-дзинь-дзинь – эхом раскатилось по приемной.
– Господин Фервайт, да кто вы?! – изумленно выдохнул мебельщик.
– Большой ценитель кресел, – сказал Локк и швырнул полупустой кошель на груду золота рядом с кофейником. – Ровно сотня соларов. Отмените встречи, отложите работу над другими заказами, принесите извинения заказчикам и выплатите неустойку. Ну и когда будут готовы кресла?
– Через неделю, – подавленно прошептал Бомонден.
– Вот и договорились! На время работы над моим заказом ваша мастерская превращается в мебельную лавку Фервайта. Между прочим, на гостином дворе меня дожидается железный сундук, полный золотых монет, так что я готов осыпать вас золотом до тех пор, пока вы не согласитесь на мои условия. Остановит меня только смерть. Ну, по рукам?
– Ох, по рукам! И да помогут нам боги.
– В таком случае – за работу! Начинайте пилить и строгать, а я буду на «Вилле Верданте» прохлаждаться. Если вам от меня что-то потребуется, пришлите лакея ко мне в апартаменты – пока заказ не будет готов, я никуда не уеду.
4– Взгляните, в руках ничего нет, в рукавах моей великолепной сорочки тем более ничего не спрячешь…
Локк, в панталонах и легкой шелковой рубашке с закатанными рукавами, стоял перед большим зеркалом в апартаментах «Виллы Верданте» и пристально вглядывался в свое отражение.
– Сами понимаете, из воздуха колоду не вытащишь… о, а эта откуда взялась?
Правой рукой он сделал замысловатый жест, колода выпала из непослушных пальцев, и карты разлетелись по комнате.
– Тьфу ты… – буркнул Локк.
Ловкость рук возвращаться не спешила.
Неделю свободного времени надо было чем-то занять, а потому он решил ознакомиться с любопытной забавой, устраиваемой в Салон-Корбо, ради которой сюда стремились и праздные бездельники в золоченых каретах, и бедняки, покорно глотавшие дорожную пыль.
Забаву называли Потешными войнами.
В самом центре Салон-Корбо графиня Сальеска построила арену – миниатюрное подобие знаменитого терим-пельского амфитеатра «Стадия-ультра», – окруженную высокой каменной стеной, где в нишах красовались мраморные статуи Двенадцати богов. Вороны, с превеликим удобством устроившись на головах изваяний, хриплым карканьем встречали толпу у ворот. Локк, пробираясь ко входу, не переставал изумляться огромному числу всевозможных служителей: были здесь и лекари, неотступно следовавшие за паланкинами, в которых восседали дряхлые старцы, мнимые страдальцы и изнеженные ленивцы, были здесь музыканты и фигляры, телохранители и толмачи, заботливые слуги с опахалами, веерами и хрупкими грибами шелковых зонтиков для защиты господ от солнечных лучей…
Легенды гласили, что даже самым искусным лучникам было не под силу выпустить стрелу, способную из конца в конец пересечь императорскую арену Терим-Пеля; диаметр арены в Салон-Корбо составлял всего пятьдесят ярдов. Трибун как таковых не было – арену, выложенную гладкими каменными плитами, окружала двадцатифутовая каменная стена, где располагались роскошные зрительные галереи под шелковыми балдахинами, трепещущими на ветру.
Трижды в день гвардейцы графини впускали туда зрителей из числа знатных гостей Салон-Корбо. Вход в одну из галерей – на стоячие места – был бесплатным, а вот отдельные ложи и кресла стоили немало, и доступ к ним требовалось заказывать заранее. Для знакомства с Потешными войнами Локк решил ограничиться стоячим местом в бесплатной галерее – скромный эмберленский торговец Мордави Фервайт ни для кого интереса не представлял и мог не заботиться о своей репутации.
В круге арены виднелся квадрат игрового поля – гигантское подобие доски для игры в «Погоню за герцогом»: двадцать рядов из двадцати чередующихся черных и белых плит в каждом; каждая плита была размером ярд на ярд. Роль деревянных или костяных фигурок на этой доске исполняли бедняки в черных или белых накидках – по сорок человек на стороне каждого из двух соперников; ради этого они и совершали долгое изнурительное паломничество в Салон-Корбо.
Локк уже знал, что бедняков, именуемых претендентами, селили в две вместительные казармы близ арены, кормили дважды в день и ничем не ограничивали срок их пребывания в Салон-Корбо. Каждому из претендентов присваивали номер и трижды в день проводили лотерею, отбирая восемьдесят человек для участия в очередном сражении Потешных войн. От претендентов требовалось немного – стоять, двигаться и повиноваться приказам, – поэтому среди них были даже восьми– и девятилетние дети. Если претендент, избранный для участия в сражении, отказывался от этой чести, его незамедлительно изгоняли из владений графини Сальески и запрещали сюда возвращаться; в жаркой бесплодной пустыне за пределами города несчастного ждала верная смерть от голода и жажды.
