Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет

Я знаю, что должен вернуться за ним. Я говорю себе, что не забуду эту тропу: через валун и мимо стоячих камней. И ползу назад, стараясь не шуметь, надеясь, что, если Охотники еще здесь, мне как-нибудь удастся пробраться мимо них незамеченным. Вдруг появляются и исчезают какие-то черные силуэты, я прячусь за камень. Выбираю другую тропу, иду по ней и вдруг слышу стон: я знаю, что это Габриэль. Значит, они схватили его и мучают. Я иду вперед, слышу новый стон, справа, бегу туда. Еще дальше вправо я вижу в тумане черный силуэт, он стоит над кем-то лежащим. Я понимаю, что это Киеран. В руке у него пистолет, он поднимает голову, когда я подхожу к нему. Я говорю себе, что Киеран мертв, что он не может повредить ни мне, ни Габриэлю.

Габриэль лежит на земле у его ног.

Киеран пинает его, Габриэль стонет и перекатывается на живот. Его глаза открываются, он видит меня и хрипит:

– Натан.

Киеран прижимает дуло своего пистолета к основанию его черепа.

Я ничего не могу сделать, остается только умолять.

– Не надо, пожалуйста. Прошу тебя, не надо. – А про себя твержу, что Киеран умер, все это неправда, Киеран мертв.

Киеран говорит:

– Но это же ты убил меня. Вот я и отомщу тебе. – Он нажимает на курок и…

Третья пика

Ван вынимает старую пику. Габриэль сидит рядом, его голова опущена. Он весь в поту. Я тоже.

Я говорю:

– Я нашел путь, но нам надо оставаться вместе.

Он бормочет:

– Да, вместе.

Ван дает нам обоим еще по порции зелья. Помогает Габриэлю держать чашку, пока тот пьет. Светает, но я не знаю, какой сегодня день и как долго мы уже вместе.

Ван вводит новую пику в рану, оставленную предыдущей, но мне теперь так больно, ладонь горит, что я не выдерживаю и свободной рукой хватаюсь за пику со стороны Габриэля.

– Теперь мы будем вместе, – говорю я, но чувствую, как мой голос слабеет и я падаю куда-то вперед.

Я посыпаюсь на земле, в лесу. Деревья вокруг не старые, но высокие и тонкие. Серебристые березы.

– Франция, – говорит Габриэль. – Вердон. – Судя по голосу, он счастлив.

– Твое любимое место, – говорю я.

Мы не двигаемся. Мне нравится просто лежать в этом необычном месте и любоваться на деревья.

– Покажи мне Уэльс, – просит он. – Твое любимое место.

Я готов сказать, что это слишком опасно, как вдруг понимаю, что могу это сделать. Я хочу показать ему место, которое люблю. Я хочу вернуться туда. Я встаю, Габриэль вместе со мной, я крепко держу его за руку. Перед нами склон холма, и я спрашиваю:

– Куда идти?

– В ущелье, – говорит Габриэль.

Я не знаю дороги в Уэльс и озираюсь, думая про себя, не засели ли где-нибудь поблизости Охотники.

– Ты видишь Охотников? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он.

– Ты знаешь дорогу в Уэльс?

– Нет. Покажи мне ее.

Но я не знаю, куда идти: склон так крут, что по нему не спуститься, а вокруг все заросло деревьями и кустарником.

Я стою и смотрю вперед. Уэльс на севере, но до него сотни миль. Конечно, можно пойти пешком. Охотников поблизости нет, остальное нам не помеха. Надо только выбрать направление и идти. Но я все стою и стою. У меня странное чувство. Я даже не знал, что могу испытать такое. Мне вдруг ужасно хочется в клетку, туда, где не надо было принимать никаких решений. Но я убежал из клетки. И едва я об этом вспоминаю, едва я понимаю, что свободен и могу идти, куда захочу, во мне взыгрывает звериный адреналин, и сразу понимаю, что надо делать.

Бежать.

Я крепко держу Габриэля за руку и бегу быстро, через лес и вниз по склону холма. Мы разгоняемся все сильнее, впереди маячит только край ущелья. Я набираю скорость, все сильнее отталкиваясь ногами от земли, все крепче сжимая руку Габриэля, и вдруг вижу, какое ущелье широкое и глубокое. И вдруг я слышу его, свое другое «я», оно рычит у меня в голове, но не от страха или ужаса, а как будто хочет сказать мне «Да!». И я бегу все быстрее и быстрее, отталкиваюсь от края пропасти, прыгаю и лечу вперед. Каким-то чудом я нахожу в воздухе проход и попадаю точно в него, меня засасывает внутрь, и я лечу, не отпуская руки Габриэля и чувствуя, как рычит мой зверь. Так мы все вместе летим по темному извилистому тоннелю, и он выбрасывает нас навстречу свету, который ударяет больно, как поднявшаяся на дыбы земля.

Мы лежим на склоне горы, и все вокруг – запах, воздух, влажность и свет – говорит мне, что я в Уэльсе, что я вернулся. Склон порос травой, из нее кое-где торчат камни, а справа от нас ручеек, звеня, протачивает себе путь вниз. Габриэль по-прежнему держит меня за руку, и, опустив глаза, я вижу, что наши запястья соединены широким кожаным ремнем, и пика тоже здесь.

Мы подходим к ручью и пьем. Вода холодная, прозрачная и чистая. Я дома. Зверь во мне тоже это знает. И я, кажется, знаю, что делать.

Я берусь за пику и втыкаю ее в землю рядом с собой. Ничего не происходит. Зверь внутри меня жалобно воет, и я знаю, что он прав. Насчет земли я не ошибся, но сделал все не так. Тогда я крепко сжимаю руку Габриэля, смотрю ему в глаза и притягиваю к себе. Нас разделяют наши соединенные ладони, пика, торчащая из них, упирается нам в грудь, прямо над сердцем каждого из нас. И я говорю ему:

– Это путь назад. – Затем я отталкиваю Габриэля, а сам падаю вперед так, что пика втыкается мне в грудь, пронзает сердце – мое и звериное – входя другим концом в землю. Земля, моя кровь и мой дух – все соединяется. Земля принимает меня, и в то же время пика возвращается мне в ладонь, и между мной и землей оказывается ладонь Габриэля, которую я продолжаю крепко сжимать в своей.

Я открываю глаза и вижу Габриэля, он смотрит на меня. У него глаза Черного Колдуна. Темно-карие, с золотыми и шоколадными крапинками, которые то опадают и гаснут, то вспыхивают вновь.

Часть третья

В пути

Покажи Обаму

Габриэль – новый Габриэль – сначала принимает душ. Мы уже вернулись в его комнату. Я заживил ладонь, но на обеих сторонах остались маленькие круглые шрамы – еще одно добавление к моей коллекции. На заживление ушло несколько секунд. Ладонь Габриэля тоже заживилась. Я смотрел. Ему, правда, понадобилось минут двадцать, но на теле фейна такая рана заживала бы несколько недель. Он все время улыбался. Наверное, от целительной щекотки и от радости, что снова стал наконец самим собой.

Он еще не совсем твердо держится на ногах, но говорит, что главное сначала помыться, поесть можно и потом. От голода и бессонницы я тоже сам не свой, но для меня сейчас важнее душа и важнее еды быть рядом с Габриэлем. Так он доволен, так уверен в себе. Такой настоящий Габриэлевый Габриэль.

В спальню входит Ван.

– Молодец, Натан. Ты будешь рад услышать, что мы покидаем эти места как можно скорее. На завтра в Барселоне назначена встреча альянса, я должна там быть. Так что после завтрака отправляемся.

Дверь в соседнюю комнату приотворяется, за ней стоит Габриэль, его частично видно в щель – голая грудь, полотенце вокруг бедер, влажные волосы, широкая улыбка и глаза цвета обжаренных кофейных зерен с золотыми искорками, которые лениво плавают в зрачках.

– У меня такое чувство, что вы двое обсуждаете тут не меню предстоящего завтрака, – говорит он.

– Натан тебе расскажет, – отвечает Ван. – Мы скоро уезжаем, но сначала поедим и немного отпразднуем – такое снадобье срабатывает не каждый день. – И она выходит из комнаты.

– Ну и шутки у нее, – говорю я, поворачиваясь к Габриэлю.

– Ага, – соглашается он и распахивает дверь. – Ну, и каково твое мнение?

– О новом тебе?

Он кивает.

– Оригинальная версия. – Он раскидывает руки в стороны и медленно делает полный оборот вокруг своей оси, давая мне разглядеть его хорошенько.

– Знаешь, ты удивительно похож… на себя-фейна. Только ухмыляешься так широко, что того гляди морда треснет.

Но он улыбается еще шире.

– А вот глаза у тебя изменились, и сильно. И еще… Повернись-ка. – Я пристально смотрю на него, пытаясь понять, в чем дело, но не могу. – Наверное, просто теперь ты двигаешься как Черный Колдун, больше я ничего сказать не могу. – Сейчас он вообще не движется, но изменилось что-то в его манере держать себя. – В своей коже тебе удобнее, вот ты и чувствуешь себя свободно. – Я пожимаю плечами. – Хотя, может быть, и нет. На тебя поглядеть, так тебе везде удобно.

Сдерживая улыбку, он поворачивается ко мне.

– Спасибо. Услышать от тебя такое – настоящий комплимент.

– Я тебе не комплименты говорю. Просто пытаюсь описать, какой ты.

– А я пытаюсь тебе сказать… – замешкавшись, он внезапно краснеет, – что тебе очень удобно в своем теле.

– Мне? – Тут Габриэль явно попал пальцем в небо, хотя обычно он всегда прав.

– Я и раньше считал, что хорошо тебя понимаю, но только теперь я увидел, какой ты на самом деле сильный колдун, – говорит он. – Твой истинный Дар состоит в тесной связи с физическим миром, и когда мы были в Уэльсе…