Эллис Нир - Страшные истории для девочек Уайльд
Луна зубами потянула Леди за гриву, и они молча отступили в лес.
Лунный свет. Духота. Слишком жарко, чтобы уснуть. Леди хотела свернуться под шелковистым боком Мрака. Он был воплощенный холод, как морская соль, как ветра с берегов далеких ледяных островов, как плывущие по небу грозовые тучи. Лишившись Мрака, стадо утратило компас и очутилось в темной ночи без путеводных звезд.
Леди пела песни и играла с жеребятами, но еще она умела охотиться и ходила на промысел одна, не говоря об этом никому, даже старушке-Луне. Во время охоты она пела, обращаясь к лесным птицам и извиняясь перед рыбами, которым вспарывала животы.
Когда на поляну, где стадо остановилось на ночь, пролились первые лучи солнца, Леди вернулась с охапкой рыбы, ягод и корешков для своих собратьев. Старая Луна куда-то ушла – примятая трава на краю поляны напоминала о том, что мать единорогов провела там всю ночь.
Леди разбудила стадо, и все вместе они молча отправились на поиски Луны – Леди шла впереди, а Водоросль и Жемчужина, самые старшие единороги после Мрака и Луны, не отставали от нее. У плакучей ивы они не нашли охотников, а увидели только тонкий кровавый ручеек, стекающий к корням.
Леди упала на колени и отгребла от корней дерева пропитанную кровью землю. Ее дерево-мать не будет питаться от ее матери-единорога.
* * *Один за другим единороги исчезали по ночам. Леди водила стадо к скалистым берегам, прятала его в пещерах под водопадами и в лесной чаще. Но каждое утро обнаруживалось, что пропал кто-то еще, оставив лишь следы борьбы и кровавые отметины на земле.
Леди перестала спать, а днем снова и снова водила перепуганных единорогов с места на место, но ради охоты стадо разделялось, и всякий раз возвращалось одним единорогом меньше. Стадо стало единым организмом, постепенно теряющим конечности и органы, а Леди чувствовала, что ее странное тело тоже меняется – часть его она похоронила в лесу, другую подвесила на дерево, третью утопила в реке. И так продолжалось до тех пор, пока от нее не осталась только тень, неподтвержденный слух.
И, наконец, исчезло все стадо – кроме одного, последнего единорога.
Крошечный жеребенок родился у Водоросля и Жемчужины; в честь деда, Мрака, его назвали Сумраком. Водоросль пропал в ночи, и Леди посвятила свою жизнь уходу за малышом. Она не отпускала его от себя ни на шаг. Днем она добывала еду, охотилась и пела, а по ночам гладила черную шерстку Сумрака, кормила его с рук перетертыми ягодами и мясом и тихо пела малышу ласковые песенки. Сама Леди старалась спать как можно меньше. Они страдали от нехватки еды и надежных убежищ: жеребенок был слишком мал, чтобы быстро бегать, слишком слаб, чтобы карабкаться по скалам и слишком истощен для долгих переходов или продолжительной охоты. Леди прижималась к нему щекой и чувствовала биение сердца под блестящей шкурой – не такой холодной, как у Мрака, но прохладной, словно соленый пруд. Разбавленный Мрак.
Шестнадцать единорогов пропали. Родного стада Леди больше не было. Убежища закончились. Леди и Сумрак добрались до лесной опушки.
* * *Леди почуяла дым и запах жженой плоти. Мясо, но испорченное – что-то восхитительно теплокровное зажарили так, что оно обуглилось на огне. Сквозь листву опушки Леди пригляделась повнимательнее, а жеребенок тем временем тыкался носом ей в поясницу. Впереди виднелась бревенчатая изба – по рассказам Мрака Леди знала, что это такое: что-то вроде капкана, в который люди шли добровольно, окружая себя мертвой древесиной и искусственной листвой. Леди не нравился этот запах, идущий из трубы на крыше деревянного дома. Для единорогов дым означал начало лесного пожара, и они всегда бежали от него на холмы или ныряли в водопады и там, сбившись в кучку, тряслись от страха.
И Леди задрожала.
Пришла ночь. Голодный и усталый жеребенок капризничал: он прикусил Леди пальцы, когда она попыталась его погладить. Они смотрели, как дым густеет, и вдыхали его изменившийся запах. Надвигалась зима, и малыш тоже дрожал – не от страха, как Леди, а от холода. Ей не хотелось, чтобы маленький Сумрак замерз до смерти. Он был последним жеребенком из стада, крошечным сыном Водоросля и Жемчужины, последней звездочкой Мрака.
Потом в избе что-то зашевелилось, открылась дверь, и шестнадцать охотников в меховых шкурах вышли во тьму, возбужденно переговариваясь. Леди задержала дыхание, когда они шли мимо. Потом послышался треск поленьев в огне.
Сумрак мелко дрожал. Без теплых тел товарищей по племени он не переживет эту суровую зиму. Его шкурка стала ледяной, и это пугало.
Леди боялась охотников и их странного жилища, но потерять Сумрака она боялась еще больше и потому заставила его встать и повела в избу.
Внутри в незнакомом каменном сооружении пылал огонь, а вокруг стояли тарелки с мясом и плодами и стаканы с вязкой фиолетовой жидкостью.
А на стенах висели насаженные на колья головы шестнадцати единорогов.
Жеребенок упал перед камином, слабый и дрожащий, и плотно сомкнул веки.
Леди тоже присела на корточки. Все ее несуразные члены неудержимо тряслись, а на губах молчаливыми чернилами отпечаталось имя Мрака. Его голова красовалась в центре, и золотой рог по-королевски торчал из опущенного лба.
Под взглядом Леди голова Мрака моргнула холодными черными глазами, шея чуть изогнулась, и Мрак посмотрел прямо на Леди, которая когда-то не слезала с него днями и ночами и знала каждую мышцу и каждый бугорок на его могучей спине.
Единорог открыл мертвый рот и заговорил своим обычным певучим голосом:
Тобою мы гордимся, наша Леди,Но попросить тебя должны, прости.Охоту на охотников открой,Коль Сумрака захочешь ты спасти.
Рядом с ним была Луна. Дорогая мать-единорог опустила длинные ресницы и пропела:
Должна все сделать так, как я прошу,Когда опасность будет позади.В лес из стекла и черного металла,Без страха, Леди, ты вперед иди.
Другие насаженные на колья головы тоже начали оживать. Единороги склоняли шеи, смотрели на Леди сверху вниз и пели в унисон:
Приказываем, кровь врагов пролей,За нашу кровь, пролитую не раз,И маленького Сумрака спаси,Лишь так ты сможешь отомстить за нас.Тебя мы очень любим, наша Леди,Ты нам была на счастье рождена,Но, Леди, когда все они умрут,Себе отрезать будешь рог должна.
Она в слезах встала на колени, оплакивая своих любимых, свое стадо, лишившееся могучих плеч и быстрых ног.
Единороги еще несколько раз пропели свой совет. Мрак одарил Леди задумчивым взглядом, немного подождал и закончил:
Будь счастлива потом и не грусти,Ведь рядом будем мы с тобой всегда.Все сделай так, как мы тебя просили,Когда пройдет опасность и беда.Не бойся, Леди, но отрежь свой рогИ Сумрака собою защити.В лес из стекла и черного металла,Должна ты после этого идти.
Она не услышала мерной поступи шагов, не заметила возвращения охотников, пока они не ввалились в дверь, смеясь и крича, сваливая на пол добычу и окрашивая стены густой кровавой краской. Один отвязал со спины ружье – Леди знала это слово от Мрака: как-то раз, когда он объяснял ей, что такое зло, «ружье» горячим сгустком ненависти сошло с его уст, – и Леди, подхватив Сумрака, бросилась прочь, натыкаясь на мебель. Она подобралась и выскочила из окна, выбив стекло своим телом и рассадив руки до крови. Малыш выпрыгнул следом, не порезавшись, но дробь все-таки его настигла…
Они ринулись в лес, и на бегу Леди пела, призывая на помощь всех обитателей чащи, знавших ее голос. У водопада она умолила русалок и водяных нимф спрятать Сумрака под водой, но не дать ему утонуть. Они безмолвно обступили малыша и обвили его своими бледно-зелеными руками и волосами-водорослями. Синие чешуйки на руках и щеках русалок поблескивали в тусклом лунном свете. Над водой оставалась только голова жеребенка. Его грива была короткой и взъерошенной, не такой буйной, как у Леди, и еще не доросла до коротенького рога. Сумрак с презрением сверлил Леди взглядом: он был еще слишком юн и не понимал, что происходит.
Птицы летали по лесу и своим мелодичным чириканьем сообщали Леди, где находятся охотники. Жители чащи сновали по кустам и просили деревья ничего не скрывать от Леди, и те послушно раздвигали полог листвы, чтобы лунные лучи проникали под их сень, освещая Леди дорогу. Ей этого было достаточно.
Слово ввергло ее в заблуждение: она считала, что охотники – это люди, которые могут убивать добычу так же, как умела она. Оказалось, нет; и в ту ночь Леди играючи расправлялась с ними, хотя охотиться не ради пропитания для нее было внове.
Охотников было шестнадцать, и Леди потратила немало времени, чтобы выследить их поодиночке. Она заманивала своих врагов в скалистые расселины и холодные речные затоны, загоняла на деревья, в зыбучие пески и пещеры. И, настигнув свою жертву, каждый раз пела ей песню на единственном языке, понятном этим существам, – на языке убийства. Она пригвождала их к земле и пела, пока они не умрут. Ее голос походил на кровь – теплую, пузырящуюся кровь, которая темнела, густела и душила их насмерть. И Леди казалось, что за секунду до того, как она пронзала рогом очередного охотника, в его глазах мелькало понимание.
