Гарт Никс - Сабриэль
Ворота распахнулись, и Сабриэль повалилась ничком на мощеный дворик. Здесь начиналась дорожка из кирпича – совсем древнего, серовато-красного, словно припудренная пылью яблочная кожура. Дорожка, петляя, подводила к дому: парадная дверь веселого небесно-голубого цвета ярко выделялась на фоне побеленного камня. Бронзовый дверной молоток в форме львиной головы с кольцом в пасти матово посверкивал, а на тростниковой циновке у двери, словно его живая противоположность, спал, уютно свернувшись клубком, белый кот – или кошка?
Распростершись на кирпичах, Сабриэль улыбнулась коту и сморгнула слезы. Зверь дернул хвостом, чуть повернул голову и воззрился на гостью, распахнув ярко-зеленые глазищи.
– Привет, киска, – прохрипела Сабриэль, закашлявшись, снова с трудом поднялась на ноги и побрела вперед, постанывая и покряхтывая на каждом шагу.
Она нагнулась погладить кота – и застыла: кот запрокинул голову, открыв взгляду ошейник с крохотным колокольчиком. Ошейник из самой обычной красной кожи… зато начертанное на нем заклинание Хартии налагало оковы, крепче и надежнее которых Сабриэль в жизни не видывала, – а колокольчик оказался крохотным Саранетом. Никакой это не кот, а древнее, могущественное порождение Свободной магии.
– Абхорсен, – мяукнул кот, высунув крохотный розовый язычок. – Наконец-то!
Мгновение Сабриэль глядела на кота, затем застонала и рухнула ничком, лишившись чувств от усталости и потрясения.
Глава восьмая
Сабриэль проснулась, ощущая тепло перины и шелковых простынь, восхитительно гладких под плотными одеялами. Мягким светом горели свечи. В очаге, сложенном из красного кирпича, ярко пылал огонь, роняя блики на обшитые деревом стены, – так таинственно мерцает только темное отполированное красное дерево. Первое, что она увидела, открыв глаза, – это потолок, оклеенный синими обоями с россыпью серебряных звезд. В комнате было два окна, одно напротив другого, но закрытые ставни не пропускали свет, и Сабриэль понятия не имела, который теперь час, и напрочь не помнила, как здесь очутилась. Она не сомневалось в одном: она в доме Абхорсена, но последнее, что осталось в памяти, – это как она упала в обморок на ступеньках крыльца.
Опасливо – ибо после суток пути, страха и бегства у нее болело все, даже шея, – Сабриэль приподняла голову, чтобы оглядеться, и снова встретила взгляд зеленых глаз кота, который на самом деле был вовсе не кот. Существо свернулось клубочком у нее в ногах.
– Кто ты… что ты за создание? – настороженно спросила Сабриэль, внезапно осознав, что под мягкими простынями на ней ровным счетом ничего нет.
Приятно, когда шелк ласкает кожу, но при этом ощущаешь себя такой беззащитной! Девушка покосилась на перевязь с мечом и бандольер с колокольцами, аккуратно повешенные кем-то на подставке для сушки белья у двери.
– У меня много имен, – отозвался кот. Голос его звучал странно – не то мяуканьем, не то мурчанием, с пришепетыванием на согласных. – Ты можешь звать меня Моггет. А вот кто я и что я… я много чем был встарь, но сейчас осталось всего ничего. Главным образом я слуга Абхорсена. Разве что ты будешь так любезна снять с меня ошейник.
Сабриэль смущенно улыбнулась, но твердо покачала головой. Что бы ни представлял собою Моггет, ошейник – единственное, что держит его в услужении у Абхорсена… или у кого бы то ни было. Знаки Хартии на полоске красной кожи недвусмысленно о том свидетельствовали. Насколько Сабриэль могла судить, сковывающему заклинанию было больше тысячи лет. Очень вероятно, что Моггет – какой-нибудь дух Свободной магии, столь же древний, как Стена, или даже древнее. «Странно, почему отец ни разу не упомянул о нем?» – подумала Сабриэль, и сердце ее сжалось: как бы ей хотелось проснуться и обнаружить здесь, в доме, отца и чтобы все их неприятности были уже позади!
– Кто б сомневался, – отозвался Моггет, гибко потягиваясь и умудряясь при этом беспечно передернуть плечами.
Кот – Сабриэль теперь не сомневалась, что это кот, а не кошка, – спрыгнул на паркетный пол и вальяжно прошествовал к огню. Сабриэль проследила за ним, опытным взглядом отметив, что тень Моггета не всегда очертаниями напоминает кота.
Резкий стук в дверь отвлек ее от наблюдений: Сабриэль испуганно вздрогнула, волосы на загривке зашевелились.
– Да это кто-нибудь из слуг, – покровительственно объяснил Моггет. – Они все – фантомы, порожденные при помощи Хартии, и, кстати, довольно низкого уровня. У них вечно молоко убегает.
Пропустив его слова мимо ушей, Сабриэль пригласила:
– Войдите.
Голос ее дрожал; ясно было, что пережитые тревога и слабость еще какое-то время будут давать о себе знать.
Дверь беззвучно распахнулась, и внутрь вплыла невысокая, облаченная в рясу фигура. Фантом очень походил на привратника верхней двери: капюшон полностью закрывал лицо, только ряса была не черная, а кремовая. На одном его предплечье висела простенькая хлопковая нижняя рубашка, на другом – плотное полотенце, а в сотканных из знаков Хартии руках он держал длинное шерстяное верхнее платье и тапочки. Не говоря ни слова, фантом приблизился к изножью кровати и сложил все принесенное там. Затем отошел к фарфоровой чаше на подставке филигранного серебра слева от очага, где пол был выложен кафелем. Крутанул бронзовое колесико – и из трубы в стене с бульканьем и брызганьем хлынула горячая вода, распространяя вокруг себя неприятный серный запах. Сабриэль поморщилась.
– Горячие источники, – подсказал Моггет. – Запах быстро перестаешь замечать. Твой отец всегда говорил, что ради возможности всегда иметь под рукой горячую воду, вонь можно и потерпеть. Или это твой дед говорил? Или двоюродная прабабушка? Эх, память, память…
Пока чаша наполнялась, слуга стоял неподвижно, затем снова крутанул колесико, перекрывая поток воды, – та уже начала переливаться через край совсем рядом с Моггетом. Зверь вскочил на ноги и неслышно отошел в сторону, стараясь держаться подальше от фантома. Ну ни дать ни взять настоящий кот, подумала Сабриэль. Возможно, навязанное обличье за долгие годы или даже века сказалось и на повадках. Она любила кошек. В школе была кошка – пушистая, мармеладно-рыжая толстушка по имени Печенька. Сабриэль вспомнила, как та мирно дремала на подоконнике в комнате старост, и тут же поймала себя на том, что думает о школе в целом: что-то там поделывают ее подруги? Опустив веки, она живо вообразила себе урок этикета: наставница нудно бубнит о серебряных подносах…
Резкий лязг снова заставил ее вздрогнуть: даже усталые мышцы заныли. Фантом постучал по бронзовому колесику кочергой из очага. Ему явно не терпелось, чтобы Сабриэль наконец умылась.
– Вода остывает, – объяснил Моггет, снова запрыгивая на кровать. – А через полчаса подадут обед.
– Подадут? – переспросила Сабриэль, садясь на постели, и потянулась к тапочкам и полотенцу, собираясь встать.
– Подадут, – подтвердил Моггет, кивая в сторону фантома, который уже отошел от умывальной чаши и теперь держал в руках кусок мыла.
Сабриэль прошлепала к умывальнику, плотно замотавшись в полотенце, и робко тронула воду. Вода оказалась восхитительно горячей, но не успела девушка сделать хоть что-нибудь, фантом шагнул вперед, сдернул с нее полотенце и опрокинул всю чашу ей на голову.
Сабриэль завизжала, но больше опять-таки ничего не успела, так как фантом вернул чашу на место, крутанул колесико, снова пуская воду, и принялся намыливать девушку, причем волосы – особенно ревностно, словно задался целью, чтобы Сабриэль в глаза попало мыло, или заподозрил, что у нее вши.
– Что ты делаешь! – запротестовала она. Странно прохладные руки фантома потерли ей спину, а затем совершенно бесстрастно взялись за живот и грудь. – Прекрати! Я уже взрослая и умею мыться сама, спасибо большое!
Но методы обращения с домашней прислугой, которым учила мисс Прионти, на домашних фантомов, похоже, не действовали. Фантом как ни в чем не бывало продолжал тереть, намыливать и окатывать ее горячей водой.
– Как мне его остановить? – отфыркиваясь, крикнула Сабриэль Моггету, когда на голову ей обрушился очередной каскад воды, а фантом приступил к отмыванию того, что ниже пояса.
– Никак, – отвечал Моггет, откровенно забавляясь спектаклем. – Этот – особенно упрямый.
– Что ты… ой!.. а ну, прекрати! Что значит «этот»?
– Их в доме полным-полно, – объяснил Моггет. – Каждый Абхорсен, похоже, создавал себе своих собственных. Вероятно, потому, что спустя несколько сотен лет они становятся такими, как этот. Точь-в-точь привилегированные домашние слуги, которые всегда и все знают лучше всех. Почти люди – в худшем из возможных смыслов.
Фантом на миг отвлекся и плеснул водой в Моггета. Тот отпрыгнул, но неудачно и угодил-таки под струю. Кот взвыл и за секунду до того, как очередной каскад обрушился на Сабриэль, метнулся под кровать, торчащий трубой хвост приподнял свисавшее покрывало.
