Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
Забыв о предостережениях я, как последний кретин, подался вперед и потянулся к этому лицу.
Она отпрянула.
– Прос… – начал я, уронив руку.
Но она отвернулась, рассматривая улицу сквозь пелену дождя.
– О, нет… – выдохнула она.
– В чем дело?
Ее челюсти сжались, она свела брови над переносицей. И бросила на меня мимолетный взгляд.
– Еще одно осложнение, – хмуро сообщила она.
Она перегнулась через меня и распахнула мою дверцу. От ее близости мое сердце понеслось сбивчивым галопом, но она тут же отстранилась.
Сквозь дождевую завесу вспыхнули фары. Я вскинул голову, ожидая увидеть Чарли и готовясь к неизбежным объяснениям, но оказалось, что к дому подъехал незнакомый темный седан.
– Скорее! – поторопила Эдит.
Она не сводила глаз с незнакомого седана.
Я выскочил из машины, хоть ничего и не понимал. Дождь хлестал мне в лицо, я накинул капюшон.
Разглядеть фигуры на переднем сиденье незнакомой машины не удалось – было слишком темно. Но при свете ее фар я хорошо видел Эдит: она пристально смотрела вперед, впившись взглядом во что-то или в кого-то, невидимого мне. На ее лице застыло причудливое выражение досады и вызова.
Потом она завела машину, шины взвизгнули на мокром асфальте, и за считаные секунды «вольво» скрылся из виду.
– Эй, Бо! – послышался знакомый хрипловатый голос с водительского сиденья темной машины.
– Джулс? – я прищурился. В этот момент из-за угла вывернула патрульная машина Чарли, ее фары высветили Джулс и ее пассажира.
Джулс уже выбиралась из машины, ее широкая улыбка была заметна даже в сумерках. На пассажирском месте рядом с нею сидела женщина намного старше, внушительная, с запоминающимся лицом – суровым и непреклонным, с прорезавшими ржаво-красную кожу глубокими складками, как на старой кожаной куртке. А ее глубоко посаженные глаза под широкими бровями оказались удивительно знакомыми – черными, словно бы очень молодыми и в то же время слишком древними для этого лица. Мать Джулс, Бонни Блэк. Я сразу узнал ее, хотя в последний раз видел лет пять назад, а в первый день в Форксе даже не вспомнил ее имени, когда Чарли упомянул о ней в разговоре. Бонни не сводила пристального, испытующего взгляда с моего лица, и я робко улыбнулся ей. Вдруг я понял, что ее глаза широко открыты, как от потрясения или страха, а ноздри раздуваются, и моя улыбка погасла.
Еще одно осложнение, как сказала Эдит.
Бонни не сводила с меня внимательных встревоженных глаз. Неужели она сразу узнала Эдит? Может, она и вправду верит в легенды квилетов?
Ответ в глазах Бонни был очевидным. Да. Верит.
12. На грани
– Бонни! – воскликнул Чарли, выходя из патрульной машины.
Поманив за собой Джулс, я кинулся под навес крыльца. За моей спиной Чарли громко приветствовал друзей.
– Ладно, притворюсь, что не видел тебя за рулем, юная леди.
– А нам в резервации рано выдают права, – отозвалась Джулс, пока я отпирал дверь и включал свет на крыльце.
Чарли рассмеялся.
– Да, как же!
– А кто еще возить-то меня будет? – Гулкий голос Бонни я узнал сразу, хотя много лет не слышал его. Я словно вернулся в детство.
Войдя в дом, я оставил дверь открытой, включил свет и повесил куртку. Потом остановился в дверях, с беспокойством наблюдая, как Чарли и Джулс помогают Бонни выбраться из машины и пересесть в инвалидное кресло.
Вскоре мне пришлось посторониться: все трое ввалились в дом, отряхиваясь от дождя.
– Вот так сюрприз, – повторял Чарли.
– Давно не виделись, – согласилась Бонни. – Надеюсь, неплохое было время, – она снова стрельнула в меня взглядом темных глаз, выражение ее лица осталось непроницаемым.
– А как же. Останетесь смотреть игру?
Джулс усмехнулась.
– На то и расчет: наш телевизор сломался на прошлой неделе.
Бонни состроила дочери гримасу.
– А Джулс, конечно, не терпелось снова увидеться с Бо, – не осталась в долгу она. Джулс хмуро глянула на мать.
– Хотите есть? – спросил я, спеша укрыться на кухне. Под пристальным взглядом Бонни мне стало неуютно.
– Не-а, мы перед отъездом поели, – ответила Джулс.
– А ты, Чарли? – спросил я, сворачивая за угол и оглядываясь через плечо.
– Конечно, – отозвался он. Его голос удалялся в сторону гостиной и телевизора. Я слышал, как скрипит кресло Бонни, которая направилась туда же.
Когда сэндвичи с сыром уже лежали на сковороде, а я резал помидоры, я услышал, как кто-то вошел и остановился у меня за спиной.
– Ну, как жизнь? – раздался голос Джулс.
– Неплохо. – Я улыбнулся: ее энтузиазм был заразителен. – А у тебя? Собрала себе машину?
– Нет, – она нахмурилась. – Деталей не хватает. Эту мы взяли на время, – она ткнула большим пальцем в сторону двора.
– Сочувствую. Но мне ни разу не встретился… как там называется эта штука, которую ты ищешь?
– Главный цилиндр тормозной системы. – Она усмехнулась. – А что с пикапом? – вдруг спросила она.
– Ничего.
– А-а. Увидела, что ты на нем не ездишь, вот и спросила.
Я заглянул в сковороду и приподнял край сэндвича, проверяя, поджарился ли хлеб.
– Меня знакомая подвезла.
– Клевая тачка, – восторженно оценила Джулс. – Вот только хозяйку я не узнала.
Я неопределенно кивнул, не поднимая глаз, и перевернул сэндвичи.
– А мама откуда-то знает ее.
– Джулс, ты не достанешь мне тарелки? Они в шкафу над раковиной.
– Сейчас.
Доставая тарелки, она молчала, и я надеялся, что продолжать расспросы она не станет.
– Так кто это был? – спросила она, ставя две тарелки на стол возле меня.
Я со вздохом капитулировал.
– Эдит Каллен.
К моему удивлению, она рассмеялась. Я поднял голову: вид у Джулс был слегка смущенный.
– Тогда все ясно, – сказала она. – А я не могла понять, почему мама стала такая странная.
Я с наивным видом поддакнул:
– Точно. Она же не любит Калленов.
– Нашла чему верить, – пробормотала Джулс себе под нос.
– Как думаешь, она скажет Чарли? – не удержавшись, тихо и торопливо спросил я.
Некоторое время Джулс смотрела на меня, разгадать выражение ее темных глаз я так и не сумел.
– Вряд ли, – наконец ответила она. – По-моему, в прошлый раз они поссорились. С тех пор они почти не разговаривали, а сегодня у них что-то вроде примирения. Так что начинать заново она не станет.
– А-а, – с наигранным равнодушием протянул я.
Я принес Чарли ужин и остался в гостиной, делал вид, что смотрю матч, и болтал с Джулс. Но в основном прислушивался к разговору старших, пытался определить, выдаст ли меня Бонни, и думал, как помешать ей, если это все-таки произойдет.
Вечер затянулся надолго. У меня было еще много уроков, но я не решался оставить Бонни наедине с Чарли. Наконец матч закончился.
– Не собираешься снова на побережье с друзьями? – спросила Джулс, помогая матери перекатить коляску через порог.
– Там видно будет, – уклончиво ответил я.
– Хорошо посидели, Чарли, – высказалась Бонни.
– Приезжайте смотреть следующую игру, – пригласил Чарли.
– Само собой, – кивнула Бонни, – приедем. Спокойной ночи. – Она перевела взгляд на меня, и улыбка исчезла с ее лица. – Удачи, Бо, – серьезно добавила она.
– Спасибо, – отворачиваясь, пробормотал я.
Пока Чарли махал с подъездной дорожки отъезжающей машине, я направился к лестнице.
– Бо, подожди! – окликнул он меня.
Я сжался. Неужели Бонни успела-таки наговорить ему на меня еще до того, как я вышел в гостиную?
Но Чарли был спокоен и по-прежнему улыбался, радуясь неожиданному приезду гостей.
– Мы ведь сегодня даже не поговорили толком. Как у тебя прошел день?
– Хорошо, – ответил я, стоя одной ногой на ступеньке и подыскивая подробности, которыми мог бы без опасений поделиться с отцом. – Наша команда выиграла все четыре игры в бадминтон.
– Ого! Не знал, что ты умеешь.
– Да я и не умею, зато партнерша попалась хорошая, – признался я.
– Да? И кто же это? – изображая заинтересованность, спросил он.
– Маккайла Ньютон.
– А, да, ты ведь говорил, что дружишь с дочкой Ньютонов, – оживился Чарли. – Хорошая семья, – и он вдруг задумался. – Что же она не пошла с тобой на бал?
– Пап! – застонал я. – Она вроде как встречается с моим другом Джереми. И потом, ты же знаешь, я не танцую.
– М-да, – пробормотал он и виновато улыбнулся. – Может, даже к лучшему, что ты в субботу уезжаешь… Я тут задумал рыбалку с ребятами из участка. Говорят, к тому времени совсем потеплеет. Но если захочешь отложить поездку, я останусь дома. Я же понимаю, что и так слишком часто оставляю тебя одного.
– Папа, ты замечательно справляешься, – заверил я, надеясь не выдать облегчения. – А я не против побыть один, мы же с тобой одного поля ягоды, – с усмешкой добавил я, и он улыбнулся так, что вокруг глаз разбежались морщинки.
Той ночью я выспался лучше, от усталости мне ничего не снилось. Серебристо-серым утром я проснулся в хорошем настроении, полный радужных надежд. Напряженный вечер в обществе Бонни и Джулс прошел сравнительно благополучно, и я решил выбросить его из головы. Причесываясь, я поймал себя на том, что насвистываю, а потом – еще раз, когда спускался по лестнице. Чарли это заметил.
