Джо Аберкромби - Герои
– Я знаю, тебя это жжет. Палит огнем. И, возможно, будет жечь всегда. Но знаешь, что грустно? Грустно то, что подобных историй за все годы я слышал-переслышал преизрядное количество. А тот, кто побывал в битве, на них и ухом не поведет. Таково это черное дело. Пекарь делает хлеб, плотники – дома, а мы вот делаем покойников. Все, что тебе дано, это принимать новый день, когда он наступает. Уживаться с ним. Так что попытайся как можно рачительней обходиться с тем, что тебе достается. Поступать по-правильному будет получаться не всегда, но можно пытаться. Поступил так один раз, пытайся поступить и в другой, и в следующий. По-правильному. А еще, оставайся живым.
Бек упрямо качнул головой.
– Я убил человека. Я ведь должен за это заплатить?
– Ты убил человека? – Зоб в комичной беспомощности всплеснул руками. – Но это же битва. Здесь кто как умеет. Одни выживают, другие гибнут, кто-то платит, кто-то нет. Обращай это себе на пользу. Пробуй.
– Но как? Я же поганый трус.
– Может быть. – Бек через плечо указал большим пальцем на труп Жужело. – А вон у меня герой. Скажи-ка, кому из вас лучше.
Бек судорожно вздохнул.
– Эйе. Наверно.
Он обеими руками подал Меч Мечей – длиннющую лопасть в ножнах. Зоб, подняв, бережно сунул его рядом с телом Жужела.
– Так ты его забираешь? Он завещал его тебе?
– Он завещал его земле. – Зоб понадежней пристроил железяку под одеялом, подальше от глаз. – Хотел, чтобы его похоронили с ним.
– Но как? – не понял Бек. – Это же меч Бога, упавший с небес? Я думал, он передается от одного к другому. Или он какой-нибудь… проклятый?
Зоб тряхнул поводья, поворачивая кибитку на север.
– Всякий меч – проклятье, парень. А ну пошла! – прикрикнул он на лошадь, и кибитка заколыхала вверх по дороге.
Прочь от Героев.
Именем меча
Кальдер сидел, глядя, как резвятся языки огня в яме.
Впечатление такое, что всю свою хитрость он использовал на то, чтобы протянуть несколько лишних часов. Именно лишних, потому что холод, голод и зуд во всех местах не прибавляли ничего, кроме тихого ужаса. И вот он сидел, пялясь через костер на Хлада, руки натерло веревкой, скрещенные ноги затекли, сырость проникала под штаны, отчего вконец закоченела задница.
Но когда несколько часов – это все, что тебе осталось, ты готов ради них на что угодно. Во всяком случае, он сделал бы сейчас не знаю что ради еще нескольких. Если б кто-то их предложил. Но похоже, никто. Подобно его амбициям, звезды в небе медленно угасали, истолченные в небесную пыль. Новый безжалостный день подкрадывался с востока к Героям. День, для него последний.
– Сколько еще до рассвета?
– Как наступит, – с ленцой отозвался Хлад.
Кальдер вытянул шею и пошевелил плечами, тоже затекшими. Всю ночь он провел со связанными руками в полудреме, где мельтешили кошмары, которые он припоминал теперь со слегка ностальгическим чувством.
– Может, ты мне хотя бы веревки на руках ослабишь? Развязать уж и не прошу.
– Как дело дойдет.
Черт, как все обрыдло. Какое разочарование. Сколь крылаты были надежды у его отца! «Все для вас, – говаривал он, одну руку держа на плече у Кальдера, другую на плече Скейла. – Вам править Севером». Какой бесславный конец для человека, всю жизнь мечтавшего стать королем. Помнить-то его будут, несомненно. За самую кровавую кончину во всей чертовой истории Севера.
Кальдер прерывисто вздохнул.
– Все-таки жизнь имеет свойство складываться не так, как мы представляем, правда?
Хлад с легким позвякиванием постучал перстнем по металлическому глазу.
– Порой. Но не часто.
– Вообще, жизнь, если вдуматься, редкостное дерьмо.
– Лучше не ожидать многого. Может, тогда будешь в конце приятно удивлен.
У Кальдера ожидания сверзились, можно сказать, с небесной высоты в бездну, но приятным удивлением что-то не пахло. Он поежился, вспомнив поединок Девяти Смертей с отцом. Визг и рев одуревшей от крови толпы. Звон щитов по краю круга. Кольцо держащих их мрачных названных. Чтобы никто не ушел до тех пор, пока не пролито достаточно крови. Он и не помышлял, что когда-нибудь сам будет биться так же. Биться и умирать.
– А за меня щиты кто держит? – спросил он невнятно, только чтобы заполнить тишину.
– Я слышал, Бледноснег вызывался, и еще старик Ганзул Белоглазый. Кажется, еще Коул Ричи.
– Все же не смог устоять в сторонке? Как-никак, я женат на его дочери.
– Все же не смог.
– Они и щиты небось попросили для того лишь, чтоб моей кровавой требухой толпу не забрызгало?
– Небось.
– Кровь, требуха… Забавно все же. Кислое неудовольствие у тех, на кого она попадает, и горькая потеря для тех, кто ее лишается. Где же здесь середина? Скажи мне.
Хлад пожал плечами. Кальдер пошевелил запястьями, чтобы эта самая кровь притекла к пальцам. Хорошо бы продержаться какое-то время, чтоб смерть хотя бы застала его с мечом в руке.
– Совет какой-то для меня есть?
– Совет?
– Ну да. Ты ж сам боец, если на то пошло.
– Если у тебя появится возможность, не колебайся. – Хлад разглядывал рубин на мизинце. – Милость и трусость – одно и то же.
– А отец у меня всегда говорил: ничто так не показывает силу, как милосердие.
– Не на круге.
И Хлад встал.
– Что, время? – спросил, протягивая запястья, Кальдер.
В луче рассвета гладко вспарывающий веревку нож розовато блеснул.
– Время.
– А нам что, просто ждать? – буркнул Бек.
Чудесница смерила его хмурым взглядом.
– Если хочешь, можешь сплясать, лучше чечетку с выходом. Народ, глядишь, развеселится.
Плясать не хотелось. Голый и пустой круг взрыхленной грязи по самому центру Героев выглядел неизъяснимо тоскливо. Вокруг выложенной камешками границы уже теснился люд. Вот в таком круге сходился в поединке с Девятью Смертями отец. Сражался и был сражен. И умер, да скверно так.
На стороне Доу держали щиты многие видные люди Севера. Помимо остатков дюжины Зобатого, на той стороне круга были Бродд Тенвейз, Кейрм Железноголовый и Глама Золотой, а рядом с ними целая куча названных. На противоположной стороне перетаптывались Коул Ричи и пара других стариков, по необходимости, а не по желанию. Незавидное зрелище в сравнении со стороной Черного Доу, если бы над ними, как утес над пригорками, не вздымался огромных размеров верзила.
– Это что еще за страшилище? – спросил вполголоса Бек.
– Стук Врасплох, – ответил шепотом Фладд. – Вождь всех земель к востоку от Кринны. Там живут кровавые люди-дикари, и я слышал, он из них – первейший.
За спиной исполина и вправду топталась стая дикарей: жуткие космы, кости в носах и ушах, лохмотья обвешаны черепами, лица раскрашены. Как нелюди из старинных песен, вроде той, где Шубал Колесо похищает дочь повелителя скал. Как там, кстати, заканчивается?
– Вон они, – хмыкнул Йон.
Негодующий ропот, пара-тройка крепких словечек, но в основном тишина. Толпа по ту сторону круга раздалась, и показался Хлад, волокущий под руку Кальдера. По сравнению с первым разом, когда Бек видел принца гарцующим на прекрасном скакуне перед пополнением Коула Ричи, спеси в Кальдере поубавилось. Но он по-прежнему ухмылялся – затравленно, жалко, но все же. Хлад выпустил его руку, а сам небрежно протопал семь шагов по грязи, оставив за собой цепочку заполняющихся водой следов, и занял место возле Чудесницы, приняв щит от кого-то сзади.
Кальдер стал поочередно кивать всем, стоящим у круга, как будто каждый – из числа его закадычных друзей. Кивнул и Беку. В прошлый раз эта улыбка была полна гордыни и насмешки, но видно, что-то с той поры произошло. Если Кальдер сейчас и посмеивался, то только над собой.
Бек в ответ тоже мрачно кивнул. Он знал, что такое глядеть в лицо смерти, и улыбаться при этом значило иметь кость. Да еще какую.
Кальдер был так напуган, что голова кружилась, и лица вокруг сливались в мутное пятно. Тем не менее встретить Великого Уравнителя он рассчитывал как его отец, как брат. С гордостью. Он прикрывался ухмылкой как щитом, кивая мелькающим, смазанным до неузнаваемости лицам так, будто они пришли к нему на свадьбу, а не на похороны.
Неудержимо тянуло говорить. Заполнять время околесицей. Все что угодно, чтобы гнать от себя мысли. Кальдер ухватил за руку Ричи, который не успел убрать ее за видавший виды щит.
– Ты пришел!
Старик избегал встречаться с ним взглядом.
– Меньшее, что я мог сделать.
– А по мне, так самое большее. Скажи Сефф… в общем передай ей, что я прошу прощения.
– Передам.
– И взбодрись давай. Это же не похороны, – он шутливо ткнул старика в ребра, – пока.
По толпе прокатилась волна смешков, отчего у принца почти прошло желание опростаться в штаны. Среди них был и мягкий смех откуда-то сверху. Кальдер поднял голову. О-па: Стук Врасплох. И как пить дать, на его стороне.
