"Самая страшная книга-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Парфенов Михаил Юрьевич
– Бегите, мля! – крикнул он гражданским; пародии на животных в загоне сгруппировались и двигались теперь единой уродливой грудой, от которой явно непросто будет отбиться.
– Хлопче, давай рогатку, – крикнул знахарь своему ученику.
– Чаго? – уставился с недоумением Губаревич.
– Утекай, мля, дурань! Рогатку отдай! И «спутники» давай сюды.
Климов отпихнул мальчишку в сторону поля – беги, мол, а сам присел на колено рядом с майором, который продолжал целиться в шевелящуюся внутри загона массу теней. Натянул резинку, стрельнул, попал; Жигалов с удивлением увидел, что снаряд просто отскочил от бычка, не причинив никакого вреда. А до того гибли, как от пуль…
– Бес их подери, у меня ведь его веры нет… – выдохнул знахарь. – У Максимки ток в руках рогатка робит… Как и у тебя пистоль твой.
– Чего с ними делать, знахарь? – процедил сквозь зубы майор.
– Зна́ток я, зна-ток, сколько табе говорить?
– Да хоть ведун, как нам живыми отсюда уйти, кретин? У меня десяток патронов всего!
– Туда пуляй… – Знахарь махнул рогаткой внутрь помещения.
– Куда?
– Есть у меня идейка одна. Пуляй, майор, прямо вон, в чан с топливом. Тольки не промахнись.
Еще одна гадина, стегая по бокам тремя хвостами, выскочила из коровника. Понеслась, наклонив башку; Жигалов походя хлестнул ей пулей в лоб, и та повалилась наземь, зарычав, замычав в предсмертных судорогах. Майор сделал несколько шагов вперед, оказавшись совсем рядом со сгрудившимися существами, разглядел в неверном свете лампы топливные чаны, про которые сказал знахарь; вскинул пистолет и продырявил ржавый бок баллона. Маслянистое вещество потекло на сено. Знаток тем временем рванул какую-то тряпку, чиркнул спичкой и поджег. Скомкав горящую ткань прямо так – голыми пальцами, – Демьян размахнулся и швырнул свой снаряд точнехонько в лужу. Вспыхнуло. Жигалов увидел, как занялось пламя в полумраке загона, как заметались там тени рогатых уродов, принявших облик телят. Те заржали в унисон, почуяв скорую смерть.
– А вот теперь убегаем! – крикнул он, поворачиваясь к знахарю.
Тот замешкался – принялся закрывать ворота, еле справляясь с напором стада. Тогда майор побежал сам; бежал что есть сил до тех пор, пока сзади не полыхнуло пламенем, не ударило в спину взрывной волной. Он упал лицом в бурьян, перекатившись по армейской привычке, и застыл, слушая рев огня за спиной. Будто война и не кончалась. «Что же я натворил? Взорвал целый хлев с коровами, дурак. Гавриленко меня под суд отдаст».
Чувствуя горечь во рту, он уперся локтями в пыльную землю, поднялся. Поодаль катался знахарь, сбивая язычки пламени с куртки; весь грязный, с безумными глазами, он смотрел на взорванный загон; на его лице отражались блики полыхающего пожара. В свете ярко горевшего коровника Жигалов видел его, как среди бела дня – бородатого, сгорбившегося мужика, вовсе непохожего на лидера религиозного культа. Он скорее напоминал адски усталого от своей работы человека.
– Теперь ты мне все объяснишь, сволочь бородатая! – Жигалов схватил знахаря за грудки, но тот болтался в руках, как безвольная кукла, не отрывая взгляда от огня. Оттуда раздавались истошные вопли сгоравших заживо тварей.
– Чаго табе разъяснять, дурань столичный? – лениво спросил Климов.
– Какого хрена тут происходит? – заорал ему в лицо Жигалов. – Кто это, мать твою так, такие? Что это за гады, мля? Что вы тут выращиваете?
К ним подошел Губаревич, тоже весь чумазый с ног до головы.
– Дядька, вы як? – пискнул мальчишка.
– Живой вроде… А ты?
– Да я ж пораньше убег… Телки вроде все сгорели тама, я видел. Вона, догорают.
Жигалов отпустил Климова, посмотрел на обоих. Стряхнул с кителя пыль. Оглянулся: криков больше не раздавалось, тут и там тлели трупы телят, успевших недалеко отбежать от горящего хлева. Немного огня перекинулось на поле, но пожара вроде не предвиделось. Пшеница, прелая после вчерашнего дождя, погасила пламя.
– Надеюсь, вы сможете объяснить, что это было, товарищи, – уже более официально произнес майор, хотя его до сих пор трясло.
– Да долго табе такое объяснять, товарищ майор, – Климов поскреб грязную бороду. – Лучше показать… Давай-ка до администрации прогуляемся – сдается мне, Полищук там отсиживается. А уж там его сам и спросишь.
В здании администрации горело электрическим светом единственное окно – директорское. А дверь кабинета с золотой табличкой была заперта. Демьян не стал долго церемониться – вышиб ее плечом с разбегу. На полу зазвенели детали вывороченного с мясом замка, зна́ток ворвался внутрь и закричал:
– Ну шо, сволочь, говорить будем чи як?
Выглянувший сзади Максимка увидел, что Полищук сидит в кресле со снятой туфлей и пытается нащупать большим пальцем ноги спусковой крючок ружья. Само ружье-вертикалку он поставил таким образом, что дуло уперлось ему прямо в раскрытый рот. При появлении Демьяна, Максимки и Жигалова зоотехник испуганно вытаращил глаза и едва не уронил ружье.
– Себя кончить хочет, – прокомментировал Жигалов.
– Я табе ща кончу! – подбежав к Полищуку, зна́ток ногой выбил ружье и так дал кулаком по макушке, что у зоотехника слетели очки. – Я табе, сука, башку зараз сам откручу, пуля не понадобится!
– Ну-ка, товарищ, без самоуправства, – подскочивший майор оттащил его в сторону. – А вот ружье мы сразу изымем. Губаревич, оружие забери!
Не сразу поняв, что обращаются к нему (по фамилии его кликали только в школе), Максимка схватил ружье. Отскочив ко входу, ученик с жадным любопытством наблюдал за происходящим. Двое мужчин – оба рослые, злые – нависли над главным зоотехником, сжав кулаки, в готовности набить морду.
Полищук нашарил рукой очки, надел их – правая линза разбилась, – и попробовал продемонстрировать остатки гордости:
– А вы коровник подпалили, я видел! Порча советского имущества…
– Тут уж я разберусь, кто чего попортил! – ревел майор. – Ой как разберусь, поверь! Сидеть тебе – не пересидеть, гражданин. Давай сразу чистосердечное признание, чтоб облегчить вину, а то я тебе такой аттракцион устрою – завоешь, мля!
Полищук поник, опустил плечи. Всхлипнул – понял, видать, что деваться некуда, даже на тот свет не сбежишь от советской власти.
– А же ради науки все… Не просто так все было!
– Давай рассказывай. А лучше рассказывай и сразу пиши! Климов!
– Да, товарищ чекист?
– Найди ручку и бумажку ему. Будем допрос проводить, с пристрастием. Губаревич, в коридор выйди.
– Товарищ майор, гэта помощник мой, он завсегда со мной, от него польза есть, он сметливый, – не согласился зна́ток. – Разумный хлопец!
– Ладно, пускай слушает, чего уж тут… – махнул рукой чекист. – А ты давай пиши, сука! Пиши и рассказывай!
– Чаго казать-то?..
– Что это за твари, откуда взялись?
– Телята гэта, новая порода. Я ж этому сказал! – Полищук кивнул на Демьяна. – Кспириминтальная…
– Ты что-то про это знаешь? – уточнил майор у знатка.
Тот покачал головой:
– Не больше твоего, майор, медалью своей клянусь.
– А чего вы пришли сюда средь ночи?
– К колхознику с агрофермы, Сеньке, такая тварь залезла в курятник, курицу сожрала; он ее и кончил с ружья, як шуму спалохался. Когда мы на солнце труп вытащили, он испарился за две минуты – ну ты сам зараз бачил, майор, они и от пуль твоих так же гибли. Сенька к нам обратился, рассказал про скотоферму. Ну мы и пришли поинтересоваться, тут уж я с данным товарищем погутарил да смекнул, шо неладное тут деется, бесовщина всякая. Яшчэ про Петруху Землянина доведались, шо он руки лишился. А доярка одна, Танюха, моему ученику поведала, мол, в том коровнике бычки интересные, незвычайные. Вот мы и пришли поглядеть…
– Вот как… – майор почесал затылок. – Ладно, а ты что скажешь, Остап Власович? Давай-ка без вранья – тут еще розыскные мероприятия будут вестись, от КГБ, так что если где соврешь – мы все узнаем, понял? А я тебе потом за дезу веселую жизнь на зоне организую, ты уж поверь. Сто раз попомнишь мои слова! Понял, не?
