"Самая страшная книга-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Парфенов Михаил Юрьевич
– Акулинка, ты! У меня сало забрали! Дай сала!
– Не дам! – Акулина игриво показала язык. – Нету сала!
– Ну да-ай!.. Не жадничай, кусочек всего! – кричал Василюк ей в спину. Под возгласы сумасшедшего, болтающего с пустым местом, черноволосая да синеглазая красавица покинула психиатрический диспансер. На улице она расхохоталась и, как школьница, запрыгала по лужам, отражающим тысячи бликов июльского солнца. Дождь давно кончился, и в голубом небе плыли какие-то когтистые, изорванные грозою облака, похожие на злорадно хохочущих, рогатых чертей.
Зоотехник
Зоотехнический участок находится всего в пяти километрах от Нового Задорья, так что работники добирались туда на велосипедах. Доярок подвозил обычно поселковый почтальон Федорыч, который подсаживал их в кузов своей полуторки в семь утра у клуба, а вечером забирал обратно; а если не забирал, то идти все равно недалече, главное – дорогу не сокращать по Вогнищу, посреди которого амбар сгоревший. Или через болото, где того и гляди – ухнешь по самые уши. И Млын стороной обходи… В общем, шагай себе по дороге, в лес не заворачивай, коли бед не хочешь. Год назад, как приехал с города новый участковый зоотехник, скотоферма ожила; подтянулись люди, местные и набранные по распределению из райцентра, а дохлые коровки окрепли, внезапно начав приносить молока столько, что все в деревне диву давались. Зоотехник, правда, не всем по нраву пришелся – строгий однорукий дядька в очках и с красным носом картошкой, вечно сердитый и всклокоченный, часто ночевавший на участке, хоть ему и выделили угол при бараке. Звали его Остап Власович Полищук. Девки-доярки его Профессором кликали; шептались в деревне, мол, у Профессора целый учебник есть по животноводству. Сам написал!
Профессор по утрам, как все работники соберутся, любил организовать летучку. При бывшем директоре такого не было, все приходили да работали, а тот, бывало, на службе и носу не казал. Полищук сразу взял быка за рога: потребовал ежеутренней явки у себя в кабинете. Приходили ветврачи, младшие зоотехники, иногда даже бригадиры трактористов с близлежащего МТС – больно им нравилось послушать, как Профессор подчиненных распекает да про планы разглагольствует. Планы партии никого особенно не волновали, только вот красноречивый Полищук мог такую речугу задвинуть, что потом весь день думаешь, как же так получается: стало быть, Юрка Гагарин в космос полетел благодаря животноводству? Ледокол «Ленин» исключительно стараниями животноводов на воду спущен, атомную электростанцию они же создали? В устах Остапа Власовича все звучало логично. В последний июльский день так все и было – и ругань, и монолог про партию.
В кабинет администрации участка битком набились отраслевики, селекционеры, среди них затесалось несколько человек с машинно-тракторной станции. Кто выше по должности, те сидели на стульях, а остальные – рядком вдоль стенок.
Остап Власович одернул серый костюм левой рукой – культя правой безвольно висела в подвязанном рукаве. Поправил на носу бифокальные очки, из-за которых его глаза казались неестественно круглыми. Этими самыми глазами уставился он на заместителя:
– Иванец, где племенная книга?
– Дык это, Остап Власович, у вас ведь была… – Зам поежился под взглядом, сглотнул слюну и, не спрашивая, налил себе воды из графина на столе, отчего начальник вмиг рассвирепел.
– Воду поставь, растратчик! Новая книга где? – рявкнул главный зоотехник. – С четверга допроситься не могу!
– А, дык пишется яшчэ, Остап Власович! Сёдня трошки подрихтую, вот вам крест…
– Отставить крест! – Полищук заорал так громко, что все в кабинете вздрогнули, а трактористы заухмылялись – шибко они это дело любили. У них-то свой начальник был, не такой строгий.
– Мракобесия не хватало! Я табе, Иванец, неделю прошу мне новую книгу принести! Не-де-лю! Иль мне к твоей шкуре санкции применить, вредитель?
– Н-не надо, Остап Власович, сегодня будет го…
– Надо не сегодня, а вчера! Позавчера! – Полищук грохнул кулаком по столу, отчего зазвенела пробка в графине. – У меня вот товарищ есть, Новожилин, с завода нового в Витебске. Он знаешь як кажет у себя? Все полимеры просрали!
– А полимеры – гэта шо за беда? – спросил кто-то из трактористов.
– Неважно! Главное, что просрали! А просрал кто? Кто мой заместитель?
Иванец по-черепашьи спрятал голову в узких плечах.
– Остап Власович, – вступился за зама один из младших зоотехников, Петруха по фамилии Землянин, – там дело-то в новом загоне, на него описи нет. Ну который третий, у леса. К нему не ходять, люди палохаются… Вот мы их поголовье сосчитать и не можем толком, они тама брыкаются все, кусаются, копытами машут – пол у них якой, не разберешь. А здоровые якие, сволочи! Вчера Таньку один чуть за руку не тяпнул!
– Да гэта шо за бычки такие? – спросил из угла ветврач. – У них бешенство, мабыть? Агрессивные шибко. Як волки якие! Тяжко с ними работать, товарищ директор, тяжко.
– Отставить бешенство! Все с ними в порядке! Так, Петр, тебе партийная задача – сегодня же всех сосчитать, где телки, где бычки, и мне принести на стол к вечеру. Весь приплод шоб был, вся нумерация! Зразумел?
Петька Землянин горестно кивнул. В третий загон ему явно идти не хотелось.
– Схожу зроблю…
– Отставить! Не «схожу зроблю», а «так точно»! Вас бы в мой полк, оглоедов, я бы вас научил Родине служить! – Полищук потряс обрубком конечности, отчего рукав пиджака развязался, упал мятой кишкой вдоль тела. – Я за вас на войне руку отдал! Кровь проливал, паскуды! – Еще один хлесткий удар по столу, и тут даже трактористы попятились к выходу – а ну как швырнет стаканом в морду? – Я вам на участке за год приплод втрое поднял! Удой вдвое повысился! Я, инвалид, пашу тут за вас всех, днюю-ночую! Рабочие места есть, деньги государство плотит, скотина вся здоровая, сильная! Чаго яшчэ треба, а? Уважение ваше где? Где, я спрашиваю, уважение к ветерану?
– Да уважаем мы вас, Остап Власович… – глухо сказал один из зоотехников.
– Незаметно! Хочется про настоящее уважение услышать? А? Хочется? Ну зараз я вам покажу, как меня ученые с городу уважают!
Разбушевавшийся директор полез в ящик стола, достал оттуда бумажный лист. Театрально потряс им в воздухе и кинул провинившемуся заместителю:
– На, читай! В голос читай, шоб усе слышали! Из Минского НИИ прислали год назад, мне, лично в руки, с бандеролью! Громче читай!
Заместитель разгладил листок, прочистил горло и начал читать для присутствующих:
– Кхе… «Уважаемый Остап Власович! Пишет вам аспирантка Минского НИИ животноводства и сельского хозяйства Чернявская А. М. Кхм… Прежде чем писать официальное обращение, мне хотелось бы лично выразить Вам уважение и благодарность за Ваш эпохальный труд – учебник «Племенное животноводство» за 1935 год. Ваш учебник зачитан мной до дыр! И благодаря Вашей книге, Остап Власович, я и увлеклась такой замечательной наукой, как селекция животных. Кх-кхе… А официальное обращение заключается вот в чем. Для Вашего нового места работы у нашего НИИ есть экспериментальный семенной материал, который значительно улучшит количество и качество приплода. Не пугайтесь слова «экспериментальный» – в нашем НИИ он уже опробован и дает отличные результаты; при использовании данного материала повышается не только отел, но и удой при лактации! По распределению рассылки семенного материала Ваш зоотехнический участок стоял сто четвертым в очереди, но я, увидев Вашу фамилию, решила внести Вас в числе первых. Я искренне считаю, что именно Вы – тот ученый, который сумеет применить на деле инновацию нашего государства. Кхе… Семенной материал высылаю вместе с письмом, он в термосе при бандероли. Жду ответного письма с отчетом о результатах».
Люди уважительно кивали, слушая заместителя. Отложив письмо, Иванец вытер платком вспотевший лоб. Полищук забрал листок, бережно сложил и сунул обратно в ящик стола.
– Видали, якие мне письмы пишут с институтов? Мне, сюды, в Задорье! Инвалиду! А все почему? Да бо я вот этой рукой все зробил, один, сам!.. Все сам! Я вам про партию, думали, сказывать буду? Да нам партия все дала, партия за ради нас, крестьян и рабочих, все делает! Но это все, покудова мы сами не покладая рук трудиться будем! Работать, а не прохлаждаться, аки буренки на выпасе. Работать надо – такова наша зарука! Так что все, все свободны, в смысле не свободны, а вольно! За работу! Петр, а ты шагом марш в третий коровник, книга шоб к вечеру была готова!
