Школьная осень (СИ) - Рюмин Сергей
— Хорошо, — кивнула девушка.
— Всё? Пойдем? — я встал. Следом за мной встал Денис.
Девушка повела нас в комнату. Она открыла дверь. В лицо сразу пахнуло тяжелым запахом больного старческого тела с примесью нечистот. Источник запаха — старушка под 80 — полулежала на подушках широкой кровати, укрытая одеялом, из-под которого торчала пластиковая трубка, уходившая куда-то под кровать. Похоже, источник зловония был как раз там. Я невольно поморщился. Старушка уловила мою гримасу, улыбнулась и сказала:
— Не нравится? Что поделаешь, старость не радость. Но хоть такая, все же жизнь…
Голос у нее был неожиданно ясный и глубокий. Я подошел ближе, присел рядом на стул. Неудобно. На этом стуле с мягкой подушкой под задницей и высокой спинкой сидеть оказалось некомфортно.
— Можно другой стул? — попросил я. — Или табурет. С жестким сиденьем.
— Сейчас, — горничная поспешно вышла из комнаты.
— Значит, это вы, молодой человек, будете меня лечить? — спросила старушка, глядя на меня необычайно ясными голубыми глазами.
— Значит, я, — согласился я и пошутил. — Других здесь вроде не наблюдается.
Старушка улыбнулась:
— И как это будет выглядеть?
— Никак, — я развел руками. Процесс уже был запущен. Я осмотрел её магическим зрением: темно-бордовые, почти черные почки, еще что-то красное, мочевой пузырь, кажется, и красное сердце. Остальные органы в относительном порядке: что-то нормальное, здоровое, что-то бледно-розовое, относительно-допустимое. Конструкт «хвост ящерицы» с обычным количеством магической силы организм воспринял нормально.
Горничная подсунула мне под задницу табурет. Я сел. Отодвинул стойку из-под капельницы, чтоб не мешалась под рукой.
— Обед приготовьте, — посоветовал я. — После лечения у неё будет жуткий аппетит.
— Хорошо! — горничная ушла.
— Денис, — обратился я к чекисту. — Ты тоже посиди на кухне, не мешай. Без обид, хорошо?
— Ладно, — он пожал плечами и ушел вслед за горничной.
Понаблюдав за процессом, я добавил еще конструкт «айболит» и тоже с обычным количеством силы. И снова организм старушки воспринял заклинание без эксцессов. А ведь я думал, что придется сначала заниматься сердцем. Потом уже почками. Нет, процесс пошел нормально от стандартных заклинаний.
Я выпустил еще один «хвост ящерицы», уже вложив в него побольше силы. Сердце стало постепенно терять свой багровый цвет, бледнея прямо на глазах.
— Знаете, юноша, а ведь мне действительно стало полегче, — заметила старушка. — Дышать стало свободнее, в груди камень исчез.
— Вечером еще и станцуете, — задумчиво сообщил я.
— Ой! — вдруг выдала старушка. — Позовите Злату. Срочно!
Я поднялся со стула, подошел к двери:
— Злата!
Горничная тут же подошла к нам.
— Вы, юноша, идите на кухню, а девушка мне сейчас поможет…
Я кивнул и сказал:
— Если вдруг станет плохо, немедленно меня зовите! Ясно?
— Да, да, — согласилась старушка. — Идите уже!
Я вышел на кухню, сел за стол, составив компанию Устинову.
— Что случилось? — забеспокоился тот.
— У бабки шланг выпал, — сообщил я. — В смысле трубка.
Мне-то в магическом зрении всё это было прекрасно видно.
— И что теперь? Врача надо вызывать? В Скорую звонить?
— Да ничего не надо, — отмахнулся я. — Не нужен он стал. Вот организм его и выдавил из себя.
Я наклонился к нему и вполголоса сказал:
— У тебя тоже так пульки выходили, когда я тебя лечил…
И улыбнулся, точнее, насмешливо осклабился. Денис замолчал, сжав губы.
— А что, старушка одна здесь живет? — поинтересовался я.
— Ну, вообще да, — кивнул Устинов. — За ней Злата присматривает. Старший сын в Москве. Младший сейчас за границей.
— А кто это вообще? — снова спросил я. — Что за бабка?
Устинов приложил палец к губам.
— Потом…
Я кивнул. Из комнаты вышла Злата, поманила меня рукой.
— Тут трубка вышла, — сообщила она. — Что делать? Врача вызывать?
Я отрицательно мотнул головой:
— Выздоравливает тётушка… Всё нормально.
Злата немного заторможенно кивнула, потом выдала:
— Всё, к ней можно идти…
Я прошел в комнату, сел рядом с бабкой, присмотрелся. Действие конструктов заканчивалось. Мочевой пузырь был здорового салатового цвета. Почки вроде тоже побледнели. Я добавил еще один «хвост ящерицы».
— Вы кто? — спросила вдруг старушка.
— Колдун, — ответил я.
Зинаида Павловна улыбнулась:
— Злой или добрый?
— Ну, — я засмеялся. — Для кого как.
Вообще старушка к себе располагала. Она посмотрела в сторону двери и поманила меня пальцем. Я нагнулся.
— Запомни: 7−45–66. Мой телефон. Позвони через неделю. Обязательно. Понял? Обязательно позвони! Это важно.
Я выпрямился, кивнул, мол, запомнил, хорошо, позвоню.
Еще минут пятнадцать и «процедуры» были вполне закончены. Я встал.
— Всё, можете вставать.
— Правда? — старушка несмело улыбнулась.
Я наклонился к ней, тихо сказал:
— Будут побочные эффекты, не пугайтесь.
— Какие? — шепотом спросила старушка.
— Вы помолодеете лет на 20, морщины исчезнут, вырастут новые зубы.
Старушка завороженно кивнула.
— А сейчас можете встать. Наверное, есть хотите?
Она улыбнулась:
— Да!
— Я позову вам Злату!
Я вышел на кухню, снова сел за стол.
— Где мой чай?
Горничная поставила мне небольшую чашечку на блюдце, придвинула сахарницу:
— Сахар по вкусу сами добавьте.
— Хорошо, спасибо, — я взял ложку. — Да, помогите там Зинаиде Павловне…
Горничная ушла. Я одним глотком выпил чай, поморщился. Если это крепкий чай… Тьфу, одна вода! Устинов засмеялся, глядя на меня, отхлебнул из своей чашки и чуть не поперхнулся.
— «Ти» по-английски, — заметил он. — Ты как?
— Да вроде нормально, — я прислушался к своим ощущениям. Энергии потратил меньше половины, поэтому в допинге особо не нуждался.
— Можем ехать.
— Поехали! — Устинов встал. В прихожей мы столкнулись со старушкой и Златой.
— Уезжаете? — вежливо поинтересовалась горничная.
— Да, — ответил Устинов. — До свидания.
— До свидания, — поддержал я.
— Спасибо! — старушка ухватила меня за руку. — Спасибо и…
Она подмигнула мне, намекая на обещание позвонить. Я тоже едва заметно кивнул в ответ, надеясь, что и Устинов, и горничная оставят это без внимания.
Я сел в машину, и тут меня внезапно скрутило. Руки-ноги охватило слабостью, закружилась голова. Звуки стали какими-то тягучими, в уши словно кто-то напихал ваты. В глазах потемнело. Я поспешно открыл дверь, согнулся на улицу — накатил приступ тошноты, захотелось проблеваться.
— Ты что? — забеспокоился Устинов, присев рядом на корточки. — Что с тобой?
— Чай у них не той системы! — выдохнул я. — Щазз сдохну без покаяния!
— Эй, эй, эй! — запереживал Устинов. — Не надо дохнуть! Давай в больницу тогда!
Он попытался запихнуть меня обратно в машину, сам запрыгнул на сиденье водителя, двигатель взревел.
— Стой! — поспешно через силу выдавил я. — Погоди, сейчас оклемаюсь. Похоже, перетрудился ненароком. Вода есть?
У Дениса оказалась в машине бутылка «Буратино». Он сорвал пробку, протянул мне. Я с наслаждением в несколько глотков опустошил её до половины. Сразу стало легче. Я обрадованно вздохнул, выдохнул. Тут же накинулся жуткий голод.
— У тебя есть, что можно сожрать? — спросил я.
— В бардачке, — бросил в ответ Денис. Он выруливал со двора, что-то внимательно высматривая по сторонам. Колодцы что ли искал? У нас вдруг ни с того, ни с сего, открытые колодцы стали прямо-таки бедой. Только почему по сторонам?
Я вытащил из бардачка шоколадку. Ну, как сказать, шоколадку? Шоколадный батончик. Мне его хватило. Развернул и проглотил, практически не ощутив вкуса. Зато желудок отошел от голодного спазма. Я допил газировку, откинулся назад.
— Ты так и не сказал, что это за бабка такая? — напомнил я. — Да и хоромы здесь явно не для пролетариев строили.
