Юрий Леж - Агенты Преисподней
Следом за Нектой и Лучником из машины, будто бы размять не успевшие затечь ноги, выбрался и Симон.
– Ты знаешь, мне почему-то очень не хочется идти в этот дом, – шепотом сказала девушка, обращаясь к агенту Преисподней, когда оперативник отошел на пару шагов в сторонку и остановился, тактично давая возможность незнакомцам переговорить.
– Мне тоже не хочется, – кивнул в знак согласия Симон. – Поэтому пойдешь ты…
– О, как! Настоящий мужчина, – съехидничала Некта. – Из тех, кто всегда пропускает первой женщину, чтобы убедиться в отсутствии опасности впереди.
– Иди уж, феминистка самодельная, – со вздохом подтолкнул агент свою спутницу к Лучнику.
Наверное, смущенная признанием Симона о том, что и ему не по себе от мысли о таинственных огнях, блуждавших в доме, Некта, неторопливо бредущая чуть позади и в стороне от уверенно пробирающегося проходным двором оперативника, потеряла привычное внимание к мелочам и – едва натуральным образом не наступила на развалившегося прямо посреди затоптанного газончика человека, в бесформенных обносках почти сливающегося с землей в сумерках городского вечера. В неподдельном испуге отшатнувшись от вскочившего лохматого и бородатого, судя по истрепанной одежде – явно нищего, девушка ткнулась плечом в грудь Лучника, непонятным образом оказавшегося позади нее, хоть минуту назад спина младшего инспектора маячила едва ли не трех шагах впереди, перед её глазами.
– Спокойно, – прокомментировал оперативник. – Это всего-навсего Интер, наш городской сумасшедший, дядька безвредный и совсем не опасный…
И в этот миг, будто опровергая слова Лучника, безвредный сумасшедший нищий завопил, тыкая пальцем в Некту:
– Демон! Демон! Демоны приходят, демоны заполоняют улицы…
Шагнувший вперед, загораживая собой вверенную его заботам – как он сам посчитал – девушку, оперативник прикрикнул на психа:
– И где ты демонов увидел, Интер? Глаза-то разуй, бестолочь…
Обычно после такого резкого, грубого обращения местный юродивый затихал, стараясь незаметно и побыстрее скрыться с глаз в какое-нибудь тихое, заповедное местечко, но сегодня по непонятной причине Интер не прекратил своих нападок, продолжая указывать на Некту:
– Демон в человеческом обличии! Демон! Я вижу демона, а следом придут ангелы, они придут. Обязательно!
Низкий хрипатый голос его возвысился до пророческого, почти колокольного гула.
– Здесь! Здесь оно случиться! Город – Армагеддон! Вот как теперь называется наш город – Армагеддон! Здесь, на улицах и площадях, сойдутся в последней битве…
Пришедшая в себя Некта твердом жестом отстранила Лучника и шагнула к юродивому, понимая, что поступает она, конечно, нехорошо, ведь человек-то прав, пусть и называя её не своим именем, но точно угадав в девушке живущую неживую.
– А ну-ка – прочь с дороги! – властно сказала Некта, изображая движением руки, как быстро и куда должен уйти сумасшедший. – Тебе, дурню, велит демон – прочь!!!
Не послушавшийся оперативника, в этот раз юродивый неожиданно весь сжался, будто в ожидании удара, замер на пару секунд, а потом подхватил зачем-то полы своей потрепанной рваной куртки и, спотыкаясь, уставившись ничего невидящими глазами в землю, рысцой бросился со двора.
– И чего это он? – почесал в затылке в недоумении Лучник. – Такой всегда тихий, разговоры о божественном ведет, иной раз не поймешь – дурака валяет или всерьез психом притворяется… а тут – так разошелся…
– Напугала я его, – притворно вздохнула Некта. – Ты бы, небось, тоже возмутился, если бы кто наступил в темноте на твою спокойно лежащую тушку.
– Возмутился, только демонами обзываться, наверное, не стал, – послушно кивнул оперативник, подумав при этом: «Хитришь… на него ты не наступала, да и видел Интер, как мы шли по двору, и тебя, девочка, видел, может, потому так и взъярился…»
Впрочем, разбираться прямо сейчас, имея на руках конкретное задание, в демонической сущности своей спутницы Лучник, как человек трезвомыслящий, не стал.
– Вон, кажется, это уже тот самый подъезд, – указал он девушке на яркий огонек под небольшим козырьком. – По моим прикидкам, здесь и должна располагаться та самая квартира, в которой и видели трепещущие огоньки…
– Пошли, – кивнула Некта, отчаянно перебарывая отвращение, густой волной захлестнувшее всю её сущность – рядом с домом нежелание заходить в него превышало все мыслимые границы.
…на лестничной площадке одуряюще пахло хлоркой и хвойной эссенцией, похоже было, что модное моющее средство, каким пользовались уборщицы в подъезде, совершенно не умело перемешивать между собой эти запахи. Некта в очередной раз поморщилась и собралась уж, было, поторопить склонившегося к замочной скважине Лучника, как оперативник сам распрямился и попросил коротко:
– Прикрой-ка меня от тех дверей… – кивком указав на соседнюю квартиру, в которой он только что побывал, окончательно проясняя обстановку вокруг своего объекта, того самого помещения, в котором «блуждали огоньки» в ночь убийства Маркуса и его помощников.
Девушка послушно повернулась спиной к дверному «глазку», а Лучник ловко пошерудил в замке универсальной отмычкой – непременным инструментом всех оперативников сыскного Управления. «Ну, и по соседям ближайшим пройдись, не ленись, выясни, что там за народ бывает, как себя ведут», – посоветовал молодому инспектору Северин на мимолетном совещании еще в подземном гараже. «А если в квартире никого?» – на всякий случай задал вопрос Лучник, слегка смущенный и присутствием постороннего Симона, и навязываемой ему в напарницы Некты. «Ты первый день в отделе? – удивился комиссар. – Вскроешь дверь сам, если она несложная, ну, а на сейфовые замки пригласи местного слесаря и околоточного…» «Без санкции и всяких бумаг?» – дотошно уточнил оперативник. «И в самом деле, как первый раз такое делать будешь, – даже чуток рассердился Северин, впрочем, прекрасно понимая настороженность сотрудника. – Все, как обычно, только чуть больше внимания и осторожности».
Лучник понимал, что в квартире никого быть не может, да и серьезные следы вероятные преступники вряд ли оставили, иначе не послали бы его вместе с малолетней девчонкой без прикрытия и поддержки, потому дверь открывал хоть и без особой опаски, но осторожно, внимательно вслушиваясь в пустую тишину. «Не живут там, давно уже никого нет, – говорили соседи: серьезный, профессорского вида старичок и старенькая бабка с ребенком на руках, живущие рядом, по обе стороны от злополучного места. – Кто-то иной раз приходит, слышно шаги, мебель двигают, в смысле – кресла, стулья, что-то скрипит странно так, будто воет тоненько, а потом – опять тишина на месяцы…»
В пяти обильно заставленных старой мебелью комнатах царили тишина, запустение и уныние, пол, начиная с просторной прихожей, был густо усыпан пылью, на всех горизонтальных плоскостях – полках, столах, шкафах – тоже властвовала многодневная, если не сказать, многолетняя – серая, мохнатая и неестественно ровная пыль. Сразу из прихожей, оставляя четкие следы на полу, Некта прошла в сторону кухни-столовой, на ходу приоткрыв двери в уборную и ванную, щелкнув выключателями – освещение сработало нормально, только пыльные лампочки, через пару минут спалившие налет времени, добавили к запаху запустения и вонь сгоревшей пыли. В обоих помещениях было сухо, без малейших намеков на то, что когда-то здесь принимали душ или сливали воду в унитазе. Хромированные детали сантехники потускнели, масляная краска на водопроводных трубах потрескалась от времени. До кухни девушка не успела добраться, хотя вряд ли там нашлось бы что-то интересное, думается, и сухой корки не осталось от прежних владельцев апартаментов.
– Некта! Ты не теряйся, – позвал ее из комнат Лучник, держащийся все это время строго, почти официально, не позволяя себе никаких вольностей, вроде объятий за талию или, казалось бы, случайных прикосновений к попке.
– Куда я денусь с подводной лодки, – отозвалась девушка, но тем не менее, на голос оперативника пошла охотно, чувствовалась в этом запустении, забвении и пыли чья-то чужая воля, заставившая приличную квартиру превратиться в заброшенный, забытый людьми уголок.
Возле окна, выходящего на маленькую площадь, украшенную в дальнем, укромном углу небольшим изящным фонтаном, извергающим в темное уже небо подсвеченные струи веселой, серебристой воды, стоял, продолжая озираться по сторонам оперативник. Некта, попав в комнату, сперва быстро осмотрелась: старые книжные шкафы, заполненные единообразными корешками толстенных томов, обозначенных лишь римскими цифрами, пара глубоких, продавленных кресел под серыми от пыли чехлами, небольшой стол на вычурных ножках и помутневший графин на нем, несколько стульев в дальних углах – вся мебель, казалось, появилась здесь в незапамятные времена, хотя по стилю, по тонкости и изяществу работы девушка на глаз оценила ее возраст в сотню-другую лет. «Нынче такой не делают, как говорят старики», – подумала Некта и обратилась к Лучнику:
