Александра Огеньская - Слепое солнце
Когда сзади обморочно вскрикнула Мэва и с шелестом разлетелись листы бумаги, а тяжелое тело с характерным звуком распростерлось где-то за спиной — Джош растерялся и непонятливо выкрикнул:
— Мэва? Ты что там?
Не ответила. Ринулся узнать, что случилось. Сладковатый запах сделался гуще, голова закружилась. Когда сообразил, что означает этот запах, сил добежать до окна уже не оставалось. Зато подвернулась под руку настольная мэвина лампа. Её и метнул, как учил Конрад. Ох, Мэва будет ругаться, ей эта лампа дорога как память вроде.
Звон разбитого стекла был последним, что Джош различил в надвигающемся забытьи. И тишина.
Глава 6.
Приходил в себя медленно и приятно: словно лежишь на жарком пляже, а где-то далеко плещется тёплая вода. И вообще всё просто замечательно, разве что чаек с их пронзительными воплями да вездесущего песка на зубах не хватает. Век бы так лежать и ни о чём не помнить. Только в какой-то момент шум сделался слишком уж громким, и походить на плеск волн перестал. А начал раздражать.
— …Не волнуйтесь, пан Беккер, с ребятами всё в порядке. Им только поспать. Убивать их, похоже, не собирались. Кажется, аэрозольная фракция фентанила. Она безопасна, если недолго, — уверенно прокаркали над головой.
— Значит, никакого вреда здоровью? — в ответ тоже громко каркали, и это начинало раздражать. — И… с мозгами у них всё будет в порядке? Хорошо. Тогда можете быть свободны, Вадим. И позовите экспертов.
Тут Джозеф с досадой выдохнул — абсолютно никакой возможности в таком шуме продолжать спать дальше! — и решил просыпаться. Сел рывком. Свесил ноги со странно высокой кровати, поелозил пятками по полу — линолеум, не домашние паркет или ковёр. Интересно. Из омута своего болотного спокойствия наугад бросил камень:
— Пан Беккер? — оказалось, с голосом нелады. Хриплый, царапает горло. — Где я?
— Проснулся, наконец! — невесть чему обрадовался пан Владимир. — Два часа кряду дрых! А находишься ты в Отделе, разумеется. Кабинет медика.
Ооо, тогда всё становится на свои места. Под задницей, значит, кушетка, потому так непривычно.
— Как я здесь оказался?
— Твой сосед услышал шум, выглянул на улицу. Обнаружил, что кто-то разбил твое стекло. Вышел разбираться. Обнаружил вас с Мэвой без сознания и сразу позвонил в Отдел. Так что благодари соседа.
— Ооо… — Замотал головой, вытрясая из неё последние капли сонного хмеля. Ну да. Лампа. Запах. Уплывающее сознание. Последнее усилие перед абсолютной тишиной. — Кстати, где Мэва? И Цезарь?
— Тут, рядом. Спят пока. Вам перепала солидная доза сонного газа. Сейчас в вашей квартире работают специалисты. Примерно через полчаса закончат, до того времени придётся подождать здесь. Покушение. Помнишь?
— Смутно. — Значит, покушение. Да, да… Этот запах. Но кто? И… как?!
— А как самочувствие? В норме? Тогда рассказывай. Всё. Подробно, в деталях.
Рассказывать то, чего сам не понял? Не обдумал и не решил — а надо ли пронырливому начальству это знать? Чудно, чудно… Очень медленно, старательно попробовал:
— Нет, погодите. — Старательность оформилась в мысль. Мысль показалась здравой. — Сначала расскажете вы. От и до. Всё, что вы от меня скрывали. Или я выбываю из игры.
Понадеялся, что это от изумления и неожиданности, а совсем не со смеху пан Владимир выдохнул-хрюкнул:
— Что? Я не ослышался?
— Нет. Я хочу знать обо всём, что вокруг меня происходит. Не люблю, когда меня водят за нос, знаете ли, — резко сообщил Джош.
На удивление, выдохи-хмыканья прекратились. Сменились совершенно серьезным, проникновенным:
— Тебя, как ты выразили, за нос никто не водит, Джозеф. Откуда такие мысли?
Этакие нотки отеческой снисходительности. И немного от успокаивающей доброжелательности санитара.
— Да, мы не с самого начала были с тобой откровенны, каюсь. Но ведь ты понимаешь — необходимость убедиться, что ты по-прежнему с нами и готов сотрудничать.
— Однако доверять больше вы мне не стали. Нет, то есть не так: я как был, так и остался для вас зверушкой, ищейкой на поводке. Не правда ли?
Сейчас, еще немного истеричности и скандальности… Потом ссора, обвинения с пеной у рта, оскорбленное достоинство — чем не повод красиво хлопнуть дверью? После Кшиштофа обдумать не успел, но отложилось — нельзя никому и ничего про Источник рассказывать. Если раньше сомневался, то теперь точно. Во всяком случае, пока ради нейтральной энергии Верхние с лёгкостью рискуют человеческими жизнями. Гауф был прав. С самого начала. Даже не из-за того, что убьют, когда хочется жить. Это мелочь. Ну, в смысле… Нельзя давать детям автоматы. Правда — колючая обида — и на чудо тогда рассчитывать бесполезно. Зрение не возвратится. Иерарх снова смотрел и снова сочувственно подтвердил — медицина по-прежнему бессильна. Это не с глазами, это что-то в мозгах разладилось. Не хотят принимать сигналы, будь они неладны! Приходите лет через десять… Или чудо. А чудо было так близко.
— Наверно, газ все-таки как-то воздействует на психику, — озабоченно предположил Беккер. Ни намека на гнев. Человек-скала. Номер с пеной у рта не пройдёт. — Я думаю, вам с панной Коваль следует возвратиться домой и отдохнуть.
— Ну, нет. Я хочу поговорить сегодня. Хочу, чтобы за мной перестали следить, чтобы… — в каком именно смертном грехе собирается обвинить начальство, Джош еще не придумал и замолк, пытаясь подобрать обвинение похлестче, пообидней. Случай в виде требовательного стука в дверь подарил такую необходимую передышку.
— Погоди, Джозеф, потом договорим. Это, наверно, эксперты. Пока обувайся, пойдём в мой кабинет, — судя по голосу. Беккер тоже благодарен внезапному антракту. — Войдите.
Дверь с протяжным вздохом распахнулась. Прогрохотали тяжелыми ботинками.
— Отчёт, пан Беккер.
Узнал Джерома. Ну да, тот из экспертного. Раньше был мэвиным куратором, высокий такой, худой, лет сорока примерно. Пан Гауф с ним неплохие отношения имел. Может, в случае чего через Джерома попробовать… Впрочем, смысл?
— Валяйте.
Джозеф осторожно спустился с кушетки и полез за кроссовками. Дело это во все времена было непростое, и Цезарь справлялся с ним куда лучше хозяина. Поэтому сейчас искал долго и упорно. В конце концов нашёл. К сожалению, скорее по запаху, чем наощупь. Мда…
— Фентанил, как и предполагалось ранее. Шашка, подброшенная на кухню через незакрытую форточку. Первый этаж, элементарно. Соответственно, газ распространился по всей квартире незадолго до появления пострадавших. Тут картина ясна. Ещё успели опросить соседей. Хозяин магазина пан Дрожко Лещиньский сообщил, что позавчера разговаривал с высоким мужчиной, который показался пану Дрожко Светлым. Мужчина представился другом Джозефа и попросил показать, где Джозеф живёт. Пан Дрожко показал…
Тут Джошу на язык подвернулся сразу десяток неприличных до крайности выражений, но парень сдержался. Потому что, голова садовая, нужно было заранее Дрожко предупреждать, что бывший диспетчер магазина снова стал оперативником и работает с "гостайной".
— Приметы подозреваемого уже получили. Примерный портрет набросали. Вот. Блондин, голубоглазый, тонкие губы…
— Замечательно. Давайте всё сюда, — нетерпение в интонациях Беккера. — Что-то еще?
Шуршала бумага. Если бы Джош мог видеть! Голубоглазый. Светловолосый. Он об заклад готов был биться — нос острый, с горбинкой, и маленький шрамик над верхней губой.
— Отпечатков пальцев на шашке не обнаружено. Скорее всего, злоумышленник был в перчатках. Так же не обнаружено ментальных следов. Хорошо заметают следы, — усталый-усталый, равнодушный голос Джерома. Тому уже, кажется, по барабану, каких еще сведений потребует начальство. Только бы отчитаться и домой, спать. У Джерома унылая, бледная жена и тоскливая физиономия прирожденного циника и пессимиста. Кажется.
Бумаги пошелестели, и стало тихо.
— Цель нападения? — вклинился Джозеф в молчание.
— Вероятно, похищение. Газ серьезный, но не настолько, чтобы убить. — То же равнодушие утомленного длинным рабочим днём немолодого уже человека.
Впрочем, логично и сходится. Хотят закончить обряд. Только почему сегодня? Третье ноября. Почему не шестого? Или дата не имеет значение? А действительно — ведь не имеет! "Отловить" Врата можно в любой момент, было бы где продержать до "часа Х". И у тех ребят, Джош ничуть не сомневался, местечко найдется. Интересно другое. Выбрали момент, когда оба жильца покинули квартиру. Значит, следят. С позавчерашнего дня. Знать бы, как близко они подобрались…
— И не настолько, чтобы вызвать серьезные функциональные нарушения организма, — меланхолично продолжал меж тем Джером. Канцелярщина у него уже кровь и плоть. — Можно было бы предполагать кражу, но слишком уж сложно, когда легко можно было просто залезть без всякого газа. К тому же отсутствуют признаки ограбления. Собственно, всё.
