Очевидное-Невероятное (СИ) - Главатских Сергей

— Ну, с этим понятно, — прервал я его. — В моём списке эти имена не значатся. Скажи лучше, потом-то что было?

— Когда понял, что мои потребности с этого времени будут, как минимум в два раза, превышать мои возможности, я сильно загрустил.

— В смысле, запил?

— Мягко говоря, да. — Левша осмотрел мой номер. — Красивая у вас камера… Аллнатта, Акбар-шах, Аврора, Голубая звезда Жозефины…

Я, отодвинув занавеску, посмотрел в окно. Работа по установке праздничного древа закончилась, Арина Родионовна помогала рабочим собрать стремянку, но и на этот раз лестница стояла насмерть! Парни из зеленхоза сильно ругались, и Повелительница Ели была вынуждена всё время напоминать им, что, если ребята не прекратят называть её Сабриной Абортовной, она откажет им в свидании! При этом медаль на её высокой груди светилась в лучах полуденного солнца, будто маяк в штормящем море!

— Я иду на концерт Высоцкого. Вы со мной?

Мне следовало поторопиться, чтобы не столкнуться с нею в коридоре.

— Возьмёте, так пойду. — Сказал Левша. — Это моя давняя мечта. — Он тоже посмотрел в окно. — Скажите, вы сегодня ничего не теряли?

— Ты про совесть?

— Я серьёзно.

Будешь тут серьёзным, когда у тебя одна рука и твоя блоха так и бегает неподкованная!

— Нет, а что?

— Точно? Может, это? — Он протянул мне темпераметр. — Завалился в штанину! У вас в кармане галифе огромная дыра!

— Вот чёрт! — не удержался я, принимая прибор, который уже и не намеревался увидеть! — А я всячески поносил беднягу Расклейщика!

— Поносить, это, видно, ваше любимое занятие!

Коридор мы прошли чисто, а вот на выходе нам не повезло. Проводив рабочих, Арина Родионовна, возвращалась к себе с видом матери Терезы, вынесшей из ближайшего притона последние стратегические запасы презервативов! Она даже что-то напевала себе под нос и я подумал, как же это справедливо, когда Бог, лишив человека слуха, за одним лишает его и голоса тоже!

Увидев незнакомца, Арина Родионовна справилась о его имени-отчестве и напомнила о вечернем торжестве. Меня она, слава Макинтошу, на этот раз игнорировала совершенно!

Проходя мимо Лобного места, я рассказал Левше о проводимых здесь мероприятиях и спросил, каково его мнение на сей счёт. Он сказал, что совершенно не приветствует отсечение у человека любых конечностей — будь то рука, нога или голова.

— И многих казнили?

Голос Левши дрогнул, привычное выражение лица поменялось с равнодушного на сочувствующее. Похоже, его здорово напрягло это место!

— Одного, — успокоил я своего нового друга. — Его фамилия Разин.

— Тот самый? — удивился Левша. — Надо же, не думал, что у него такой долгосрочный контракт!

«И всё-таки славный малый, этот Левша, — подумал я, наблюдая, с какой поразительной быстротой сменяются его чувства — от бесшабашного веселья до тупой непроницаемой мрачности. — Пожалуй, из него получится неплохой заместитель!»

— Ты сказал, что загрустил — и что? — Мы шли не торопясь, пока нам никто не помешал, надо было довести разговор до логического конца. — Что было потом?

— Пошёл на большую дорогу, — сказал Левша. — Грабить, резать, убивать! Между прочим, получалось не хуже, чем алмазы гранить. Окрестные фермеры даже прозвали меня «Однорукий бандит». А когда меня полонили, полицмейстер в знак моих былых заслуг дал мне возможность отыграться! Заключили пари — кто кого перепьёт! Они там накануне бомбанули какой-то подпольный цех по изготовлению палева, так что расходного материала хватило бы и на дивизию! Дивизия — это сколько?

— Это много, — заверил я его со знанием дела.

— Скажу вам честно, — Было видно, что воспоминания при всей своей трагичности, не приносят ему ни сожаления, ни боли! — Спарринг проходил при гробовом молчании, без весёлого улюлюканья и фейерверков! Платон для затравки, наверняка бы отрезал мне голову, не то, что этот урядник — обычный тупой служака, напрочь лишённый коммерческой жилки. Кто выиграл — не знаю, очнулся в путах — на столе Важного Специалиста. Может, не подыхай я от похмелья, он не показался бы мне настолько Важным! Ну вот, продержал он меня сколько-то на «колёсах» и сюда спровадил. С наказом. Дальше вы знаете.

Я замерил Левше темперамент, он был близок к нулю.

— Как ты себя чувствуешь?

На секунду мне показалось, что парень близок к обмороку.

— Никак. Моё обычное состояние. Хочу предупредить, что честь вам отдавать не буду — правой руки у меня нет, а левой не принято.

Я согласился.

И вдруг меня словно змея ужалила!

— Послушай, а откуда ты всё это помнишь? Про Платона, полицмейстера и вообще? И, если ты это так хорошо помнишь, тогда почему ты здесь?

— Ответ очевидный и невероятный, — улыбнулся Левша. — Началось с того, что Важный специалист, при всей своей важности, показался мне слегка диковатым! Нет, внешне он, конечно, соответствовал своему званию и предназначению, но вот только откуда у него взялись рога и хвост, я понять не мог! Потом то же самое я обнаружил у соседей по кровати, медсестёр и даже у нянечки, мывшей в палате полы.

— И у меня? — Рука моя невольно потянулась к затылку.

— И у вас. — поспешил успокоить меня Левша. — Только у вас ещё и копыта.

Я вспомнил, как недавно скакал по комнате, безуспеншно пытаясь сорвать с себя сапоги!

— Как-то, находясь у Важняка на приёме, — продолжал Левша окрепшим голосом, — я прямо высказал ему своё удивление, после чего тот тепло поздравил меня с выходом на солнечную сторону жизни и познакомил с одноглазым, у которого, в отличие от прочих, был не только один глаз, но и один рог! Со временем я нашёл хороший выход — мысленно отпиливать от людей их звериные конечности с тою же лёгкостью, с какою они отпилили мою, и вот, когда я полностью овладел этим нехитрым мастерством, всё, более или менее, наладилось. — Похоже, вид мой, сильно попортился и Левша вынужден был взять шефство над «больным». -Вы бы не волновались так, товарищ Председатель ЧК — ваши адские побрякушки слетели с вас ещё, когда вы шли по коридору. А шли вы, признаюсь, красиво. Как Штирлиц!

Подружились мы или нет, я на тот момент не понимал, было только ясно, что прежний холодок между нами исчез и Левша начал относиться ко мне если не дружелюбно, то по крайности, терпимо. По пути к лифту, я рассказал ему почти всё из того, что мне удалось узнать за этот день.

Был «мёртвый час», поэтому в Коридоре мы не обнаружили ни одной живой души. Зато встретилась неживая. У «Бутылки» нас догнал Рамсес Второй в сопровождении двух грачей. Доведя пленника до дверей Изолятора, один из них тут же вернулся на место, не дай Бог увидят, что скворечник пуст! Второй дождался, пока в дверях не покажется один из охранников, а именно — Куроедов.

Мынаходились от них метрах в трёх, а по местным меркам — это очень далеко, по крайней мере, далеко настолько, чтобы принимать нас всерьёз. Страна маленькая, поэтому расстояния здесь меряются своими «метрами с кепкой».

— Вот, отловили на хоздворе. Берёте?

— Почём? — дежурно осведомился охранник.

— Тариф прежний, — Грач вытащил из кармана засаленный свёрток и протянул его Куроедову. — Бедро, крылышко и маленько грудки!

— А соус?

— В следующий раз, — пообещал грач. — У нас проверка на клюве: пожарники, электрики, похоронные менеджеры… А тут нате вам — целый фараон! И всё — гуляй, Вася, у нас же по отчётам с сегодняшнего дня социальное равенство!

Как только Куроедов принял в одну руку — курицу, а в другую — мумию, грач исчез.

Но забрать фараона охраннику так и не удалось!

81.

Я помешал.

А именно сделал то же самое: схватился одной рукой — за курицу, другой — за мумию.

— Выбирай, Куроедов — курица или куча грязных бинтов! Считаю до трёх! Раз…

Угадаете с трёх раз, что он выбрал?

— Пойдете с нами, господин фараон. Так будет лучше для всех!

Я повернулся к охраннику.

— И для вас тоже, Куроедов!

— Так точно, товарищ Председатель ЧК! — прокудахтал Куроедов. — Вы только напарнику моему ничего не говорите, сами знаете, какой он нервный!