Нэнси Холдер - Антология «Дракула»
— Что такое?
— Я насчет Гиорси. Он умер.
Она не была потрясена новостью. Она почти ожидала ее.
— Как это случилось?
В трубке было молчание, но ей казалось, что Нейман всхлипнул. Связь была плохая, много шумов. Слова было сложно разобрать.
— Кто-то… ворвался. Вся стена залита кровью, Наим. Кровь повсюду. И он забрал его голову.
— А охранники?
— Они тоже убиты. Была перестрелка. У нас тут сейчас половина всех бедфордширских полицейских кинута на поиски ублюдка. Кто бы это ни был, он, думаю, должен быть серьезно ранен.
«Я бы не была в этом так уверена».
— Профессор Нейман, вас плохо слышно. Сильные помехи на линии. Можно, я перезвоню вам?
— Эй, Наим, это не помехи. Это мухи. Вся камера кишит чертовыми мухами.
Она добралась до Обана в четверть шестого утра в последний день второго тысячелетия. Этот тихий, как будто притаившийся, городок так разительно отличался от Лондона, что, казалось, находился в другом измерении. Наим, потеряв на мгновение ощущение своей связи с окружающим, запаниковала, подобно подводнику, страдающему кессонной болезнью. Пустынные улицы казались воплощением ее кошмаров о всеобщем вымирании и о том, что заря нового тысячелетия закроет главу под названием «человечество». Но тут пожилой мужчина вывернул из-за угла, а с ним пудель в клетчатой попонке.
Наим дико и опустошенно расхохоталась. Разобравшись в паутине улиц, она легко вспомнила дорогу к дому Мег. На машине она миновала перегонный завод на холме у порта и припарковалась на склоне — ближе к дому Мег уже было не подъехать: дорога в этом месте начинала сужаться, превращаясь в тропинку. Остаток пути она прошла пешком и оказалась у двери, запыхавшись.
Как Наим и предполагала, Мег ждала ее. Они надолго слились в объятии на пороге. Наим утонула в водовороте простых домашних запахов халата Мег, который так напоминал ей о Дэвиде.
Наим расположилась на кухне и, пока Мег заваривала чай, потянулась было за пирогом, однако кусок не шел ей в горло. Она уже не могла разобрать, где слова Мег кончались или начинались. Спокойный тон беседы усыплял ее все сильнее.
— Мне нужно поспать, — пробормотала она, вдруг почувствовав непреодолимое желание упасть головой на подушку. — Прости. Поговорим утром, потом.
Мег отвела ее в маленькую комнатку и пожелала спокойной ночи. Наим безуспешно повозилась с джинсами, оставила эти попытки и повалилась на кровать. Ей почудилось какое-то движение за окном и вдруг с ужасом подумалось, что она все еще ведет машину по шоссе, что эта удобная кровать лишь дурная шутка воображения. Через мгновение она уже спала.
Она уже довольно долго шла вдоль галечных береговых налов гавани, прежде чем осознала, что это сон. Но он казался реальностью. С холма тянуло холодком. Дымка висела над водой. Где-то вдалеке кричал ястреб. Дальний утес из-за растущего на нем вереска казался отделанным пурпурной замшей.
Она бросила взгляд на ноги и увидела на одной лодыжке черное расплывчатое образование. Она попыталась стряхнуть его, но оно осталось, вяло перемещаясь в лад ее движениям, как морская водоросль, барахтающаяся в потоке. Это место горело и казалось онемевшим. Кровоточащая рапа на ноге поразила ее не больше, чем осознание своей полной наготы. Рыбацкие лодки смутно вырисовывались в тумане, их паруса поникли, подобно усталым духам. Она наткнулась на первое из тел, исколотое, распоротое, выпотрошенное, истекшее кровью и брошенное. Она дотронулась рукой до мертвенно-бледной плоти и, облизнувшись, отправилась в темноту, почти столь же абсолютную, как то, что танцевало у ее ног…
Наим проснулась в раздражении. Изо рта тянулась нитка паутины. У нее проснулся волчий аппетит. Сев на кровати, она заметила, что, должно быть, ночью скинула одежду. Ее сновидение так глубоко засело в голове, что она припомнила все до мельчайших подробностей.
Подойдя к окну и раздвинув занавески, она задержалась, следя за ярко-красным траулером, который, вспенивая воду, шел в открытом море к устью Лорны.
На кухне Мег жарила яичницу с беконом.
— Привет, девочка! — сказала она.
И сердце Наим дрогнуло. Этими словами приветствовал ее обычно Дэвид.
— Доброе утро.
— Почему ты хромаешь? Отлежала ногу во сне или что?
Наим взглянула на свою ступню. Кожа на ней была багровой. Между пальцами запутались водоросли. Стиснув зубы, она села. На ноге были две рваные раны, бескровные и белые.
— Не знаю, — ответила она, — должно быть, я ушиблась вчера и не заметила этого.
Невзирая на голод, она не смогла заставить себя проглотить хотя бы кусочек. Голова кружилась до тошноты.
— Ну, Мег, какие планы на последний день двадцатого столетия? — улыбнулась она. — Скверные дела.
К обеду Наим чуть пришла в себя, затем они вместе прогулялись по городу до места, где от последнего строения дорога убегала вдаль и терялась в горах Портнакроиша. Они говорили о Дэвиде, о СПИДе, о том, как они приезжали навестить Мег в былые времена: темы хорошо известные и многократно обсужденные — это было именно то, что надо. Но вот Мег спросила ее о Лондоне и причинах, заставивших уехать столь стремительно, — и Наим замкнулась, обрадованная своей неспособностью представить изуродованное тело Салавария.
— Что будет вечером? — спросила Наим. — В Обане будет праздник?
— Разумеется, — сказала Мег, сжимая руку Наим и вглядываясь в ее лицо, пытаясь разгадать причины ее страданий. — Мы прекрасно проведем время.
После возвращения домой Наим вздремнула еще немного. Проснувшись, она почувствовала неладное. Ночь затопила город. Вдоль побережья были разожжены костры. Их оранжевые отблески плясали на поверхности воды, а дым поднимался, укутывая в саван луну.
Мег сидела внизу, в своем кресле-качалке. Ее тело было распорото сверху донизу. Туча мух чернела в воздухе, пируя на блестящих клочьях потрохов, которых казалось слишком много, чтобы помещаться когда-то в теле Мег. Голова Гиорси Салавария, черная и уродливая, глазела с лежащей на столике пластиковой салфетки, украшенной изображением битвы при Бэннокберне. «Он выглядит в стельку пьяным», — подумала Мег, возвращаясь в прихожую.
Она выскочила на улицу и поспешила на побережье, где толпы людей собирались встретить Новый год. Наим ощущала разумность и могущество векового зла, витающего в воздухе, подобно дыму от горящих костров. Но здесь, среди простого народа, она будет в безопасности. Она потирала руки, напуганная своей уверенностью в том, что это она ответственна за всю эту пролитую кровь, что Гиорси был козлом отпущения, заплатившим за ее преступления.
— Это абсурдная мысль, — произнес голос, который, казалось, звучал со всех сторон.
Мужчина, стоящий впереди, повернулся к ней лицом. Она сжалась от страха перед ним, перед его пылающим злобой взглядом. Когда он снова заговорил, рой мух вылетел у него изо рта. Он был невероятно красив и столь же беспредельно омерзителен — зрелище, от которого ее бросило в сторону. Его глаза казались такими глубокими, что ей было трудно не сделать шаг вперед, чтобы заглянуть в них.
— Я так ослаб… — сказал он. — Я так долго спал. Но я призван. Новое тысячелетие манит меня, как мир манит дитя в чреве матери. — Он поднял руки — ногти на них выскочили веером пружинных ножей. — Пойдем со мной.
Она последовала за ним, ее лодыжка зудела, будто крови там не терпелось пролиться снова.
— Для тебя я сделаю это красиво, — сказал он, когда прозвонил колокол и какой-то голос, далеко-далеко, выкрикнул: «Осталось десять секунд!»
В стороне от толпы, глубоко в тени, он наклонился к ней.
— Когда-то я любил девушку, очень похожую на тебя. Ее кровь течет в твоих жилах. Я слышал, как твоя кровь взывает ко мне с самого твоего рождения. Ты последняя из тех, кого нужно заставить замолчать. Кровные линии, которые устроили заговор, чтобы остановить меня, теперь прерваны. Все кончится здесь. Все кончится сейчас.
— Пять, четыре, три…
Его ногти полоснули ей по горлу, перерезав сосуды. Она еще пыталась дышать, кровь красной пеной выступила у рта, но боли не было, был только взгляд его глаз, расширяющихся, подобно красным кометам в ночном небе.
— Мина, — прошептал он. И зловеще улыбнулся, показав длинный ряд зубов.
С Новым годом! С новым тысячелетием!
Когда жизнь хлынула струей с ее губ и горла, она почувствовала какое-то обновление в своем теле, как будто был и иной путь — с ветром в волосах и охотой за жарким упоением. Она пыталась заговорить, спросить его почему, но могла только брызгать кровью и журчать ручьем перерождения, когда он вдруг повалился на нее, примкнув к ее рту тем, что считал своим.
КРИС МОРГАН
Душа в оболочке Windows'98
Крис Морган — автор семи книг, не относящихся к жанру фантастики. В 1989 году он выступил редактором антологии «Мрачные фантазии» («Dark Fantasies»). Живет он в Бирмингеме, пишет стихи, рассказы и преподает писательское мастерство.
