Адовы - Степан Александрович Мазур
— Опять таблетки свои принять забыла? — участковый с трудом вырвался из её цепких рук. — Ты, Нюрка, с телевизором-то завязывай. А то так и до сумасшедшего дома не далеко, — вздохнул участковый, остро сожалея о том, что в кобуре нет отдела для второго огурца.
— Вот туда мне и надо! — она ещё раз погрозила клюкой. — И тебе тоже.
— Нет, — твердо заявил Петрович. — Мне не надо. — А потом развернулся и медленно пошёл прочь. — Не надо мне в дурку! Слышишь⁈ Я — нормальный. Нормальный я!
— Э-эй! Ты куда это намылился?
— В отпуск! — ответил он не оборачиваясь. — Найду Палыча и на рыбалку поедем.
— Какая-такая рыбалка? Ночь на дворе! — крикнула ему в след Нюрка.
— Ночью лучше клюёт! На сома пойду!
— Планета в опасности! А ты отлыниваешь. Ты — безответственный представитель законности и порядка! А ну, стой!
— Нет!
— Дуй в дурку дела доделывать. Я кому сказала⁈ — она поспешила за ним, подгоняя Петровича клюкой в спину.
— Не пойду! — упирался тот.
— В дурку! Кому говорят? — никак не шла на компромисс старушка и даже по секрету добавила, понизив голос. — Своих выручать будем. Они всё знают. Теперь только психам можно доверять. Не зря они вышки связи ломают. Связь пришельцам портят. Гении же… непризнанные.
* * *
Охотиться лучше в тёмное время. Это знал каждый оборотень, и каждый вампир. Да и вообще всякий малограмотный монстр.
С наступлением темноты люди издревле закрывались в своих квартирах и домиках, наступала тишина, и лишь неприкаянные путники бродили в ночи. Так было испокон веков. И так должно быть всегда под светом Луны всегда. Но затем людей стало слишком много. Они осмелели и заявили о своём праве на ночь.
Улица Садовая стала ярким примером такого непотребства. С наступлением темноты здесь тише не стало. Напротив, шума прибавилось. Народу стало не протолкнуться.
Один громкоговоритель призывал сохранять спокойствие, другой уговаривал отдать свой голос за некоего Чепушило. Образ последнего распространялся быстрее чумы по округе с массовым выбросом тетрадных листиков, исписанных от руки.
Как можно отдать свой голос, Михаэль слабо представлял. Знаками жестов потом общаться что ли? Или в приложения, как говорил сын?
— Да и зачем этому Чепушило чужие голоса? — сетовал отец. — Немой он, что ли? Сам пусть кричит!
Семейство Адовых на вечернюю прогулку отправилось всем составом, включая детей, домашних животных, духов, родственников и оживших кукол. Только чердачный оставался следить за домом, как верный страж.
Топот был надёжнее сигнализации хотя бы потому, что в отличие от простого визга, мог треснуть не званных гостей по макушке табуреткой. Или люстру на воров скинуть.
— Может, в другой раз погуляем? — предложил Даймон, разглядывая толпу ещё в окно подъезда. — Что мы делать то с ними всему будем? Ты столько не съешь, па. А ма не выпьет и половины.
— Что они потом откусанные и недопитые будут ходить? — добавила Мара, поддержав брата. — Придётся добивать уцелевших.
— Нет, никого убивать не надо, — заявил демонёнок. — Людей хоть и много, но зря переводить не стоит. Есть всё-таки среди них и рыжие.
— Сын прав. Кровь не смузи, много не выпьешь, — кивнула Блоди и добавила. — Но наша охота сегодня будет другого рода. Ищи главных зачинщиков беспорядков, Даймон. А как найдёшь, изгоняй с нашей территории.
— Точно! Обезглавим змею. Тело смирится! — заявил отец и добавил. — К тому же никто не запрещает мне исполнить для них пару песен.
— Никаких песен, Михаэль. Если мы не наведём порядок, то страх у людей уйдёт. — предупредила Агата Карловна. — Никакого уважения не останется. Ты гляди, чего творят. Солнце за горизонт нырнуло, так эти фонарики вытащили и вернули свет, вместо того, чтобы дрожать за ставнями у свечи. А как же корни? Как же традиции? Ты свечи-то, брат, когда в последний раз видел?
Михаэль задумался, кивнул.
— Убить всех живых! — моментально поддержала Мара. — А мёртвых воскресить, чтобы… убить правильно! — добавила она, немного подумав.
— Племяшка дело говорит, — согласилась банши. — Мало того, что живут неправильно, ещё и умереть нормально не могут. Кто им ещё поможет, если не старое-доброе проклятье?
— Вариант с массовым истреблением, конечно, неплох, — кивнул оборотень. — Но потом нам снова придётся переехать. Представляешь, сколько духов тут станет? Это, наверняка, будут очень шумные духи. В таком разноголосье ни порыбачить, ни телевизор посмотреть, как следует. А там иногда про рыбалку показывают! Мне Лёня рассказывал.
— Что за Лёня? — удивилась банши.
— Мой мясодатель. И кровевыделитель, — объяснил, как смог глава семейства.
— Не хочу переезжать! — возразила самая маленькая девочка на всю округу. — Я лучше их так напугаю, что они заикаться начнут. И орать не смогут. Будут как Максимка. Он безобидный. И мягкий.
— Мягкий? — переспросила банши.
— Да, мягкий и нежный, — кивнула Мара. — Зато роботов любит. Обещает построить одного, который построит другого. А когда соберется целая армия, они всё-таки поработят для меня человечество.
— Ты это очень здорово придумала, маленькая жуть, — похвалила дочку Блоди. — Заикания, думаю, будет вполне достаточно… Правда, дорогой?
— Не слизнуть мне больше медку, если не так, страх моей души, — подтвердил Михаэль.
— Ну… — добавил образованный неделей обучения в общеобразовательной школе Даймон. — Может и не только заикание получиться. Люди иногда такой ерунды пугаются. Вот Мара поиграла на стройке, а там половина людей поседела. А здесь весь сыр-бор из-за кукол начался.
Сестра пожала плечами и потянула Блоди за леггинсы. Оделась вампирэсса на прогулку-охоту по-спортивному, как будто приготовилась бегать на ночь глядя. В её гардеробе после похода по магазинам было много новых нарядов.
— Мам, а почему люди седеют? — спросила Мара. — Они что, хотят быть как зайцы зимой?
— Иногда ещё и линяют, но только головой, — добавила Дарья Сергеевна, материализовавшись под козырьком подъезда. — Иногда и зайцами делаются, когда душа в пятки уходит.
— Но Адовы не из таких, — добавил Михаэль, приготовившись к бою. Или петь. — Адовы просто хотят покоя… На этом свете.
Михаэль принял медвежье обличие. Его превращение наверняка бы могла заметить баба Нюра с балкона. Но сейчас дозорная
