Барышня ищет разгадки - Салма Кальк
— Не счёл он, значит, что ещё один некромант будет помощью против нежити! Ну точно, по голове-то тебе хорошо попали!
— В следующий раз непременно, — улыбнулся он.
— Какой ещё, к холере, следующий раз? — спросила Лёля.
— Да будет же какой-нибудь, — отмахнулся он. — Ладно, у меня тут дома кто-то завёлся, и Алёшка их не прогнал. Я пойду посмотрю, кто таковы, и что им надо.
— Я загляну после службы, — непререкаемо сказала Лёля.
— Буду ждать, — улыбнулся он.
Если сейчас день, нужно глянуть на часы… о, уже даже хорошо так за полдень, ничего себе! Значит, до конца службы ей осталось не так и много. А потом она придёт… пока же он выяснит, что происходит в его доме.
Тихо подкрался к неплотно прикрытой двери в гостиную, прислушался… и услышал голос, которого здесь не могло звучать вот никак.
— Тебе, Алексей, что было сказано — от барина ни на шаг. Почему одного отпустил? — грозно спрашивал отец, откуда только взялся.
— Думаете, он мне докладывается, — буркнул Алёшка. — У барина служба, вот он по службе и мотается по губернии из конца в конец.
— Домотался, что обвинили во всех смертных грехах, — говорил отец.
— Люди завистливы и злы. Бывают. Довольно часто, — отбрехивался Алёшка.
— А ты на что? Прикрывать! Звать на помощь, а то ему, понимаешь, воспитание не позволяет это делать, или образование, или ещё какая ерунда, — высказался отец. — Хотя мог бы уже соображать, что почём на этом свете! Оба вы могли бы!
Михалу надоело стоять под дверью, он и вошёл.
— Оставьте Алёшку, отец, он всё делает, как вы ему сказали, и как может. Алёшка, принеси арро, что ли. Отец, откуда вы здесь взялись?
Алёшку как ветром сдуло — появился повод, так понял Михал.
— Из Петербурга, — ворчливо ответил отец.
— Вас отстранили? — нужно же знать, что и как.
— Попытались, — кивнул он. — Было проведено служебное расследование, и оно не выявило ничего из того, в чём меня пытались обвинить.
— И то ладно, — кивнул Михал и опустился в кресло. — И чем же я обязан вашему визиту?
— Было понятно, что тебя нужно вытаскивать, пока не закопался окончательно.
— Куда я должен был закопаться?
— В этом прекрасном городе — в клевету и ложные обвинения. Вчера ночью — в полчища нежити. Хорошо, что у вас там нашёлся разумный местный служащий, который позвал Болотникова.
— Фёдор Ильич, наверное. Да, он неплох. А что с остальными, все ли живы?
— Все, сильнее всего досталось вашему главе сыскной службы, он защищал священника и пропустил нехороший удар. Но его отправили куда-то, к какому-то Зимину.
Пантелеев, значит, пострадал. От нежити. Как бывает.
— Зимин вытащит.
— Вот и отлично. Но прежде чем что-либо предпринимать, я желаю слышать всё из первых уст, то есть — от тебя. Как погиб Бельский? Кто убил здешнего чиновника-миграциониста? Кто такова госпожа Серебрякова и кто убил её? Кто таков Ильин и кто таков Востров? Что имеют против тебя все эти люди?
— Не так много сразу, хорошо?
Алёшка притащил поднос — арро, пироги с капустой, каша. Хорошо.
— Пан Севостьян, чего желаете?
— Арро налей. И пирог какой подай тоже, что ли.
Отец сел напротив и не сводил с Михала взгляда. Тьфу ты, проверяет — в порядке ли он.
— Со мной все хорошо.
— Да не похоже. Нужно, чтобы этот ваш Зимин прибыл и осмотрел. Алексей, сделай немедленно.
— Он же на том берегу, — не понял Алёшка.
— Свяжись, что ли. И пускай думает, как сюда попасть.
— Как-как, теневыми ходами, это же наилучший вариант из возможных, так ведь, друзья мои?
Дверь из библиотеки открылась, и появилось новое лицо — с книгой в руках перед Михалом стоял отцовский приятель Иван Алексеевич Куницын.
Михал вот прямо как был, так и застыл — с ложкой каши в руке и разинутым ртом. Потому что если человека ищут долго, несколько лет, и не находят, а потом он вдруг оказывается посреди твоего дома с книгой из твоей библиотеки — это… да он и слов-то таких не знает, как это и что это.
— Здравствуйте, Иван Алексеевич, — нашёлся он в конце концов.
— И ты здравствуй, Мишенька, — тепло улыбнулся Куницын. — Очень, очень рад тебя видеть. И рад был нынче в ночь помочь, тут у вас и впрямь случилось как-то нездраво много неживых и рьяных. Ты как один справляешься-то?
— Не один, двое нас, — Михал выдохнул. — Благодарю за помощь, она оказалась весьма своевременной. Располагайтесь, Иван Алексеевич, сейчас Алёшка и вам чаю принесёт.
— Буду весьма ему благодарен, очень шустрый и разумный этот твой Алёшка.
— Ты ешь давай, — проворчал отец, — болтать после будешь.
И это было разумно — поесть, и от горячей еды сразу стало хорошо. А потом — взять чашку, глянуть ещё разок на отца и его приятеля, и спросить уже:
— И всё-таки, как вы здесь оказались? Да ещё и так удачно?
— Тебе объяснить, как люди быстро перемещаются на большие расстояния? — поинтересовался отец, отставив чашку.
— Мне можно рассказать, какая причина заставила бросить дела и службу и отправиться в эти края, что никогда вас не привлекали, — Михал тоже умел говорить ядовито и недобро. — Вам ведь не случалось бывать в этом доме, верно я помню?
— Верно, — кивнул он. — Не случалось и не случалось. Теперь случилось. И я буду благодарен тебе, если ты расскажешь — что происходит в губернском городе Сибирске.
— Три предыдущих дня я провёл за пределами города, — покачал головой Михал. — Но я надеюсь, изловленные нами злоумышленники никуда не делись и находятся там, где им положено быть. И готовы рассказать, чего ради убивали и грабили людей.
— Это всё понятно. Мне весьма любопытно, что нашла команда Андрея Савельевича.
— Со мной, как вы можете догадаться, не делились. Более того, я даже не знаю, в чём именно меня обвиняют. Как-то пока никто не удосужился сообщить.
— В убийстве князя Бельского, здешнего чиновника по делам мигрантов и какой-то почтенной вдовы, — вклинился в родственную
