Не боярское дело 4. Часть вторая - Сергей Александрович Богдашов
Удельман, хоть и был Одарённым невысокого уровня, но именно этим аспектом медицины он владел в совершенстве, за что ему многое позволялось. А куда деваться, если каждый из присутствующих хоть раз, но побывал у врача в клиентах.
— Должен заметить, что всё даже несколько хуже, чем кажется на первый взгляд, — подал голос единственный штатский, представлявший интересы дипкорпуса и всегда появляющийся на людях в партикулярном платье, весьма характерном для чиновников на государственной службе, — Буквально вчера русские подписали договор с правительством Филиппин. Выглядит он, как договор о взаимопомощи, включая военную, но вот южные острова… По сути, они перешли в собственность русского князя, если он их сможет отстоять и удержать.
— Почему мы об этом не знаем? — с трудом сдержал себя капитан, чтобы не треснуть кулаком по столу.
— Эту информацию я получил через свои личные каналы, но как мне сказали, сегодня она уже появится в вечерних газетах.
— Нам нужно всего лишь обеспечить высадку достаточного количества меланезийцев. После этого нашу миссию можно считать выполненной, — начал размышлять вслух виконт Рауль де Шаньи, — первый помощник капитана, потомственный аристократ и самый сильный Одарённый на корабле, — Интересно, как русский князь отнесётся к тому, что мы выставим пару наших эсминцев на маршруте следования десантных караванов. Если он применит свою магию, мы вполне можем воспринять это, как агрессию против военно-морских сил Франции и ответить огнём орудий. Наш "Ле Террибле" — один из самых лучших и современных эсминцев в мире. По меркам некоторых стран — это суперэсминец, не имеющий равных по скорости хода и вооружению.
— А против нас русский князь, который чуть ли не в одиночку потопил японский броненосец, — словно между делом заметил Удельман, — Кстати, если надумаете осуществлять свой сногсшибательный план, то прошу меня предупредить заранее. Знаете ли, два года уже не был в отпуске. Таки погуляю недельку — другую по Маниле, пока вы там дикарям потворствуете.
Возмущённый рык офицеров прервал робкий стук вестового.
— Дежурный офицер велел передать срочное сообщение. В порт заходят военные корабли! Принадлежность пока не опознана, — браво отрапортовал тот в полуоткрытую дверь и тут же умчался обратно на мостик, грохоча тяжёлыми башмаками по железу лестниц.
— Кого ещё там чёрт принёс! Предлагаю пройти на мостик, посмотрим своими глазами, — предложил капитан, и лишь один Удельман не подорвался вместе со всеми, оставшись сидеть в своём полукресле и задумчиво раскачиваясь.
— Конечно, Манила — это таки вам не Одесса и даже не Марсель, но отчего бы и нет? — задал он вслух вопрос сам себе…
Когда в бухту Манила-Бей зашёл тяжёлый броненосный крейсер немецкой постройки, а следом за ним новенький японский эсминец "Акатсуки", ощетинившийся на весь мир многочисленными стволами автоматических пушек, уныние на капитанском мостике "Ле Террибле" можно было черпать той поварёшкой, которой кок отмеряет матросам их порции супа.
Вскоре в бухту зашли ещё несколько кораблей, вызвав споры среди офицеров о своём предназначении, но споры утихли почти сразу, когда из марева испарений над водой, мешающих через мощную оптику разглядеть что и как, вверх вырвались три яркие точки и взяли направление на юг.
— Авианосец! — ахнул виконт Рауль де Шаньи, единственный обладатель морского бинокля, улучшенного у артефакторов.
Поверили ему сразу же. Хоть раз, но каждому офицеру довелось посмотреть в бинокль, представляющий собой фамильную гордость аристократа. Картинку он давал такую, что вид в самые лучшие и дорогие модели обычных биноклей после него выглядел блеклой и размытой пародией.
— Радист! Срочное сообщение на эсминец "Акаста". Отойти от зоны высадки! С самолётами в бой не вступать! — буквально прорычал капитан в трубку внутреннего телефона, проявив чудеса скорости и сноровки.
— Подумаешь, ну сбили бы наши там самолёт — другой… — протянул артиллерист, из-за проблем со слухом уловив лишь часть сообщения.
— Может, вы лучше определите, сколько минут мы против этого монстра продержимся? — ткнул капитан в сторону "Рюдзина", — Исходя из позиции, расстояния и калибра его орудий.
— Минут десять, а то и пятнадцать мы сможем отвечать, думаю, без особого успеха, учитывая наш калибр и броню крейсера, а потом начнём заваливаться на борт и наши орудия станут бесполезны. Разве, случайно попадём. Наугад. Кроме того, хочу заметить, что орудия у нас зачехлены и находятся в походном положении. Вряд ли русские будут ждать, заметив, что мы готовимся к стрельбе.
Артиллериста все знали, как недалёкого, но честного офицера, отлично разбирающегося в своём деле. Оттого его прогноз сомнениям никто не подверг.
— Капитан, русский князь вышел на связь. Требует вызвать капитана, — доложил вестовой, приносящий раз от разу всё более плохие новости.
— Он мне не командир, чтобы что-то требовать! — возмутился капитан корабля.
— Де-факто мы участвуем в нападении на княжескую территорию. По крайней мере со вчерашнего дня именно так оно и обстоит, если опираться на документы, — вслух озвучил дипломат свою точку зрения, — Это можно бы было оспорить через суд, но не в том случае, когда нас вот-вот могут утопить. Вы, как хотите, но до берега три-четыре километра, а я не умею плавать.
Тут все вспомнили, что эсминец стоит на дальнем рейде и до берега действительно далеко.
Казалось бы — какая удачная мысль была, показать всей столице Филиппин свой корабль, угрожая ей орудиями, и не будучи при этом привязанными к стенке причала. Чтобы у местного спецназа даже иллюзий не возникало, а заодно и глупых мыслей о возможности штурма.
Если что, то "Ле Террибле" корабль вовсе не маленький. Длина больше ста тридцати метров. Водоизмещение почти две с половиной тысячи тонн. Энергетические установки с повышенными параметрами пара, позволяющие получить на выходе мощность в семьдесят четыре тысячи лошадиных сил. На филиппинцев он должен был произвести достойное впечатление.
И вот всё разом рухнуло. Средства наглядной агитации у русских смотрятся гораздо убедительней.
— Поправьте меня, если я в чём-то ошибаюсь, — промолвил меж тем обладатель особо продвинутого бинокля, — Мне кажется, или на том большом эсминце я действительно вижу два флага? Один — русского князя, а второй — японский.
— Вы разве не знаете, что этот русский князь — муж японской Императрицы? — очень живо развернулся к нему дипломат.
— Что-то такое слышал или читал в газетах, но очень давно, — поморщился виконт Рауль де Шаньи, напрягая память.
— Тогда хочу вас огорчить. В его распоряжении весь флот Японии, и что характерно — до Манилы им всего два-три дня хода, — заметил дипломат, говоря это в спину капитану, всё-таки решившему посетить радиорубку.
— Но мы можем воззвать к общественности! Пусть они оценят и осудят наглость русских! — заявил виконт с таким видом,
