Не боярское дело 4. Часть вторая - Сергей Александрович Богдашов
— Только не в этой части мира. К сожалению, влияние Франции на Азиатский регион снижается с каждым годом, а теперь ещё и этот казус с Филиппинами… С папусами мы сильно подставились.
— Ой, да бросьте! Кто и что нам сможет предъявить? — отмахнулся де Шаньи.
— А далеко ходить не надо. Вы сейчас эти корабли рассматриваете в бинокль, а наш капитан ушёл разговаривать с их командующим. Знаете, я не хочу быть оракулом и предсказывать неприятности, но дело к тому идёт, что скоро из Юго-Восточной Азии нас попросту выметут, как бесполезный мусор, мешающийся под ногами. И не надо на меня так смотреть! Мы, дипломаты, и писали в Париж, и телеграфировали не раз, а что толку! Никто даже не пошевелился, чтобы начать выправлять ситуацию. Разве, что вас прислали. Два новых эсминца. Но если завтра сюда прибудет одна-две полноценные японские эскадры, скажем, по двенадцать-пятнадцать вымпелов в каждой, то они здесь будут править балом, так как Франции им нечего выставить в ответ, даже если мы соберём в кулак все свои корабли в этой части света.
— Япония так легко решится оголить оборону своих островов? — вмешался в их разговор командир штурманской части.
— А вы посмотрите на карту! Кого Японии боятся? Китай, Сиам и Корея. Ни одна из этих стран не имеет достаточного флота для проведения удачной десантной операции. Больше того, у каждой из них под боком Манчжурия. А правит там всё тот же русский князь. Дальше надо объяснять?
Из разговор был прерван капитаном, который вернулся с весьма хмурым видом и перед тем, как сесть в кресло, отдал по громкой связи команду готовиться к выходу.
— Мы уходим? — с некоторой надеждой поинтересовался дипломат, оценив, что он, пожалуй что единственная здесь фигура, на которую капитан не станет выплёскивать своё раздражение.
— И очень быстро, — ещё больше посмурнел капитан лицом, — Князь мне сказал, что через полтора часа у него встреча с Президентом Филиппин, где он будет вынужден раскрыть нашу роль в конфликте Филиппин и Новой Гвинеи.
— И что с того? — несколько вальяжно поинтересовался виконт Рауль де Шаньи.
— Всего лишь то, что согласно заключённому между ними союзному договору, Президент может потребовать от своего союзника, чтобы тот пустил нас на дно. Русский князь заявил мне, что если такое требование к нему поступит, то он выполнит его безо всякого сомнения, ибо оно полностью соответствует обязанностям сторон. Лишь добавил, что ничего личного он к нам не имеет — это просто выполнение обязательств.
— Неужели русские станут по нам стрелять? На виду всей столицы? По военному кораблю Франции! По-моему — это блеф! — энергично высказался де Шаньи, оглядываясь на остальных офицеров в поисках поддержки своему мнению.
— Вы лучше посмотрите в сторону Солнца. Может, благодаря своему биноклю увидите там пару дирижаблей. Как мне заявил этот русский варвар — ему одному хватит пяти минут, чтобы превратить наш эсминец в металлолом. Даже предложил заключить пари.
— Я и без бинокля их вижу, — как всегда громко высказался артиллерист, утирая слезу от пристального разглядывания двух объектов, зашедших с солнечной стороны, — Километрах в пяти от нас, но очень высоко. Боюсь, что угол подъёма орудий главного калибра нам не позволит по ним попасть, а больше их ничем не достать.
— И что?! Мы побежим, как трусливые шавки, поджав хвост? — чудом не сорвался виконт на визг.
Ответить ему никто не успел. В километре от эсминца ГРОХНУЛО!
Да так, что на какое-то время у всех уши заложило.
— Это даже не калибр линкора, — первым опомнился опытный артиллерист, — Доводилось мне как-то раз присутствовать на пробных стрельбах, где отстреливали орудие в триста восемьдесят миллиметров. Тут что-то посолидней будет. К примеру — авиабомба тонны в полторы весом, — как раз в это время до них дошла волна, вызванная относительно неблизким взрывом и эсминец ощутимо закачало на волнах.
— А нет ли возможности ускорить наш выход в море? — осторожно поинтересовался дипломат.
* * *
На переговорах с французами мне помогал Озеров. Он выступил в роли переводчика, и стоит заметить, что эта роль ему настолько хорошо удалась, что я совсем другими глазами взглянул на своего начальника личной охраны.
Ба, да он же прирождённый дипломат!
По крайней мере он сумел изложить мою точку зрения мастерски. Я чуть было сам себе не поверил, что очень скоро мне придётся потопить этот красивый и быстроходный эсминец, который я бы с удовольствием прибрал к рукам.
Но не судьба.
Накатив с Озеровым ещё по капелюшечке коньяка, мы с удовольствием наблюдали за суетой у французов. По-моему, когда у них не пошёл один из якорей, скорей всего попав в расщелину и зацепив кораллы, они уже готовы были рубить якорную цепь.
Неравномерные облака дыма из труб эсминца были свидетельством тому, что кочегары не жалеют сил и средств для скорейшего розжига топок и набора котлами давления пара.
Сроки для драпа я им задал жёсткие, а для полноты впечатлений врезал Кометой в километре от них. Даже в Сбрую при этом не вковывался. Саданул, как есть. Впечатлительным французам и этого хватило.
— Бздиловаты оказались, — сорвал с моих губ Озеров примерно аналогичную фразу, разве что, чуть более приличней выраженную.
— Ну, и мы им не врали. Я всего лишь предположил, что ко мне может поступить такое требование от Президента Филиппин.
— А как в реальности дело обстоит? — поинтересовался мой собутыльник, отсалютовав бокалом с микроскопической порцией конька.
— Думаю, если ему не намекнуть, что он может с меня что-то потребовать, то и разговора об этом не будет, — оценил я позицию филиппинских властей на предыдущих переговорах, — Мы сейчас попросту их спасаем, собираясь принять весь удар на себя.
— А самолёты?
— Ой, да сбросят по парочке бомб на промежуточные острова, где французы папуасский десант собрали. Грохота будет много, а толку не очень. Но дикарям вполне этого хватит, чтобы потом страшилки друг другу годами рассказывать. Вот увидишь, они ещё и религию какую-нибудь потом к этому делу приплетут.
— Эх, хорошо пошли! — с заметным сожалением отозвался Озеров, глядя, как французский эсминец довольно резво развернулся и начал набирать ход, — Такая добыча уходит…
На его подначку я не повёлся.
У меня своих забот полон рот. И хоть этот новенький эсминец — лакомая цель, которую вполне можно было бы захватить, но к противостоянию с Францией я пока не готов.
Причина проста и очевидна — я не вижу смысла в этих действиях.
Годы и опыт своё берут и я уже не тот молодой и
